ГЛАВА 1
МИЗАНТРОП
Никто иной как Уолсингем сказал о Роджере Тревеньоне, графе Гарте,что
он предпочитает общество мертвых обществу живых.
Это был язвительныйнамекнапривычныйзатворническийобразжизни
графа. Его светлость расценил бынасмешкукакбулавочныйукол,еслибы
вообщеобратилнанеевнимание.Скорейвсегоонбыпонялнасмешку
буквально, признал, что общество мертвых ему ивпрямьпредпочтительнее,и
объяснил причину: хороший человек - мертвый человек, ибо мертвыйбольшене
способен творить зло.
Вы, разумеется, понимаете, что жизненный опыт,приведшийкподобному
заключению, наврядлибылприятным.Мизантропомсюностиегосделала
близкая дружба с доблестным Томасом Сеймором, братом одной королевы имужем
другой. Честолюбивые помыслы,а,возможно,илюбовьподтолкнулиегок
решению жениться после смерти ЕкатериныПаррнапринцессеЕлизавете.На
глазах Тревеньона, преданного и восторженного друга Сеймора, плеласьлипкая
паутина интриги, в которую и угодил адмирал, а самТревеньонедваизбежал
плахи. Злобным пауком был завистливый ичестолюбивыйрегентСомерсет:он
опасался, как бы любовь адмирала и принцессы не положила конец егокарьере,
ибезмалейшихколебанийотправилродногобратанаэшафотпо
сфабрикованному обвинению в государственной измене.
Дело представилитак,будтоадмирал,будучилюбовникомпринцессы,
замыслил свергнуть регента и взятьбраздыправлениявсвоируки.Даи
принцессу он,якобы,соблазниллишьдлятого,чтобыосуществитьсвой
коварныйзамысел.Обаобвинениябылитакхитроувязаны,чтоодно
возводилось на основании другого.
Юного Тревеньона арестовали вместе с другимипридворнымипринцессыи
теми, кто состоял в близкихотношенияхсадмиралом,будьтослугиили
друзья. А поскольку онбылпридворнымпринцессыипользовалсядоверием
адмирала больше, чем кто-либо другой, Тревеньон сталобъектомпристального
внимания регентского совета. Еготоиделовызывалитуда,учинялиему
бесконечные - ad nauseam* -допросыидознаниясцельюобманнымпутем
заставить его оговорить друга, вырвав у него признания о том, чтоонвидел
в Хатфилде или какие тайны доверял ему друг.
______________
* До тошноты (лат.).
Говаривали, что много лет спустя, когда подобные признанияникомууже
не могли причинить вреда, лорд Тревеньон признался, чтолюбовьадмиралак
юнойпринцессебылаискреннейиглубокойикорениласьотнюдьнев
честолюбивых помыслах. Однажды в Хатфилде он застал ее в объятияхадмирала,
изчеговполнеразумнозаключил,чтопринцессабыланеравнодушнак
адмиралу.
Но тогда, в регентскомсовете,молодойТревеньоннеприпомнил
ничего, что могло бы повредить его другу. Он не только упрямоотрицал,что
ему известно -прямоиликосвенно-обучастииСейморавкаком-либо
заговоре,анапротив,изегомногочисленныхзаявленийследовало,что
обвинение в государственной измене, предъявленноеадмиралу,неимеетпод
собой никаких оснований. Его стойкость неразприводилачленовсоветав
ярость. Для Тревеньона было откровением,какдалекоможетзавестилюдей
злоба. На одном из допросов сам регент, сорвавшись, предупредилТревеньона,
что его собственная голова не так уж прочно держится у него наплечах,что
нахальными речами и поведением он может укоротитьсебянаголову.Злоба,
которую питали зависть и страх, превратилиэтихлюдей,почитаемыхимза
самых благородных людей Англии, в низких, презренных и жалких.
Ослепленные злобой, они отправили Тревеньона в Тауэр и держали еготам
до дня казни Сеймора. И в ненастное мартовское утро ему оказалимилость,о
которой Тревеньон не смел и просить, -егопровеливкамеру,гдесидел
осужденный на смерть друг, и позволили попрощаться с ним без свидетелей.
Тревеньону был двадцать один год-вэтомвозрастеюношаисполнен
радостижизни,емупретитсамамысльосмерти,ичеловек,которому
предстоит взойти наэшафот,вызываетунегоужас.Емубыланепонятна
сдержанность адмирала: ведь и он еще молод. Адмиралу едваминулотридцать,
он был высок, хорошосложен,энергиченихорошсобой.Сейморвскочил,
приветствуя друга. Те несколько мгновений, что они пробыли наедине,молодой
человек не успел вставить и слова. Адмирал с важностью говорил об ихдружбе
и, тронутый печалью графа, пытался подбодрить его, заверяя,чтосмертьне
так страшнатем,ктонеразсмотрелейвлицо.Поегословам,он
распрощался с леди Елизаветой в письме, которое писалвсюночь.Лордыиз
регентского совета запретили ему писать, у него не было пераичернил,но
он соорудил нечто вродепераиззолотогошитьяаксельбантовинаписал
письмо своей кровью. Не понижая голоса, он сообщил Тревеньону,чтозаложил
письмо в подошву сапог, и лицо, которомуондоверяет,позаботитсяоего
сохранности после казни.Приэтомнагубахунегопоявиласьстранная
улыбка, и лукавая искорка мелькнула впрекрасныхглазах,немалоозадачив
Тревеньона.
Они обнялись на прощанье,иТревеньонвернулсявсвоютюрьму.Он
молилсязадругаиломалголовунадизлишнейивесьманеосторожно
доверенной ему тайной о прощальном письме. Позднее он все понял.
Адмирал, прекрасно разбиравшийся в людях, сразу сообразил,чтоотнюдь
не из добрых чувствТревеньонупозволилинанестиемупрощальныйвизит.