Они легко разгадывают свойства характера и обладают живым чувством юмора; тот, кто живет среди них, должен быть готов к некоторым нелицеприятным, хотя по большей части справедливым замечаниям, высказанным без обиняков. Их чувства пробуждаются медленно, но живут долго. Поэтому они способны на крепкую дружбу и преданную службу. Для правильной иллюстрации того, как проявляется последнее качество, мне нужно лишь обратить внимание читателя «Грозового перевала» на персонаж Иосифа.
Из того же корня произрастает стойкая неприязнь, в некоторых случаях доходящая до ненависти, которая иногда передается из поколения в поколение. Помнится, мисс Бронте однажды рассказывала мне, что в Хауорте имела хождение следующая поговорка: «Держи камень в кармане семь лет, переверни его и держи еще семь лет, чтобы ты всегда сумел достойно встретить врага».
Уроженцы Вест-Райдинга подобны рызыскивающим клад ищейкам, которых пустили на поиски клада. Мисс Бронте поведала моему мужу забавный эпизод, красноречиво демонстрирующий эту неукротимую страсть к обогащению. Один знакомый ей мелкий предприниматель активно занимался местными спекуляциями, которые всегда заканчивались удачно и сделали его весьма состоятельным человеком. Ему уже перевалило за средний возраст, когда ему вздумалось застраховать свою жизнь. Едва он оформил свой полис, как тяжело заболел, и всего лишь через несколько дней смертельный исход оказался неминуем. Доктор нерешительно сообщил ему о его безнадежном состоянии. «Черт побери! – вскричал он с прежним напором. – Мне удастся перехитрить страховую компанию! Я всегда был везучим!»
Это стойкие и хитрые люди, преданные и упорные в достижении достойной цели, беспощадны в выявлении злого умысла чужаков. Им не свойственно предаваться эмоциям, их не просто превратить в друзей или врагов, но стоит им кого-либо полюбить или возненавидеть, их трудно переубедить. Духовная и физическая мощь этого племени проявляется одинаково в добре и зле.
Прядильно-ткацкие мануфактуры появились в этом регионе при Эдварде III. По преданию, в Вест-Райдинге поселилась колония фламандцев, которые научили местных жителей обрабатывать шерсть. То, что следствием стало сочетание земледельческого и мануфактурного труда, преобладавшее до недавнего времени, звучит довольно идиллически сегодня, по прошествии долгих лет, когда сохранились лишь мифические представления, а подробности забыты или же вспоминаются лишь исследователями, изучающими несколько отдаленных районов Англии, где до сих пор чтут традиции. С точки зрения сегодняшних представлений, весьма поэтичной выглядит картинка, рисующая хозяйку и ее горничных, сидящих за массивными прялками, в то время как хозяин занят пахотой или же пасет скот на пурпурных пустошах. Но когда такую жизнь ведут и по сей день и мы слышим о ней из уст современников, всплывают грубые подробности – неотесанность крестьян в сочетании с предприимчивостью торговцев, распущенность и свирепое беззаконие, – все это весьма омрачает картину пасторальной невинности и простоты. Все же, так как исключительные и преувеличенные черты любой эпохи оставляют наиболее живые воспоминания, было бы неверно и, с моей точки зрения, безответственно заключить, что те или иные формы общественного устройства и образа жизни не были наиболее подходящими для того периода, в котором они преобладали, хотя спровоцированные ими злоупотребления и общий мировой прогресс привели к их полному исчезновению, и было бы столь же абсурдно пытаться вернуться к ним, как взрослому мужчине вновь облачиться в детскую одежду.
Патент, выданный олдермену Кокейну, и последующие ограничения, установленные Джеймсом I на экспорт некрашеных шерстяных изделий (усугубленный запретом Голландских земель на ввоз крашеного английского полотна), нанесли существенный ущерб предпринимателям Вест-Райдинга. Независимость их характера, неприязнь к власти и мощный интеллект предопределили их возмущение религиозным диктатом таких людей, как Лод, и произвольностью правления Стюартов, а урон, нанесенный Джеймсом и Чарльзом промышленности, которая позволяла им зарабатывать на жизнь, превратил большинство из них в сторонников Английской республики.
Независимость их характера, неприязнь к власти и мощный интеллект предопределили их возмущение религиозным диктатом таких людей, как Лод, и произвольностью правления Стюартов, а урон, нанесенный Джеймсом и Чарльзом промышленности, которая позволяла им зарабатывать на жизнь, превратил большинство из них в сторонников Английской республики. У меня еще будет возможность привести несколько примеров теплых чувств и обширных познаний в области как внутренней, так и внешней политики, которыми и по сей день обладают жители деревень, расположенных к западу и востоку от горного хребта, который разделяет Йоркшир и Ланкашир, чье население принадлежит к одному и тому же племени и обладает одинаковыми свойствами.
Потомки многих из тех, кто служил под предводительством Кромвеля в Данбаре, все еще живут на землях, принадлежавших в ту эпоху их предкам, и, возможно, нет другого уголка в Англии, где так долго сохранялись бы стойкие и трепетные воспоминания о Республике, как на этих землях Вест-Райдинга, населенных работниками прядильно-ткацких мануфактур, получивших отмену ограничений в их отрасли промышленности благодаря благоприятной торговой политике Лорда Протектора. По достоверным сведениям, не далее как тридцать лет назад фраза «во времена Оливера» широко употреблялась для обозначения периода необычайного процветания. Имена, преобладающие в этом краю, служат еще одним доказательством того, каких героев здесь почитают. Энтузиасты политики и религии не замечают нелепости имен, которые они дают своим детям, и не далее чем в двенадцати милях от Хауорта можно найти младенцев, которым предстоит прожить жизнь Ламартинами, Коссутаму или Дембинскими. Подтверждением моих слов о традиционном характере этого края является тот факт, что библейские имена, распространенные среди нонконформистов, все еще преобладают в большинстве йоркширских семей среднего и низшего классов, независимо от их религиозных убеждений. Существуют многочисленные свидетельства того, что во время преследований при Чарльзе II лишившиеся места священнослужители находили здесь укрытие как у дворян, так и у бедных жителей. Все эти мелкие факты свидетельствуют о передающемся по наследству духе независимости и постоянной готовности противостоять злоупотреблениям властью, которые и по сей день отличают жителей Вест-Райдинга.
Приход Халифакса соприкасается с приходом Брэдфорда, в состав которого входит церковь Хауорта, и оба расположены в безлюдной гористой местности. Благодаря обилию угля и множеству горных ручьев край этот благоприятен для развития мануфактурного производства, и, как я уже сообщала, местные жители столетиями занимались ткачеством, а также сельским хозяйством. Однако торговый обмен долгое время не способствовал проникновению удобств цивилизации в эти далекие деревни и беспорядочно раскиданные поселения. В своей «Жизни Оливера Хейвуда» мистер Хантер цитирует фразу из воспоминаний некоего Джеймса Райтера, жившего в царствование Елизаветы, и фраза эта не потеряла актуальности и по сей день: «Они не заискивают ни перед кем и не упражняются в любезности, следствием чего является их мрачный грубоватый юмор, и чужеземец будет шокирован тоном вызова в каждом голосе и свирепостью каждого облика».
Даже в наши дни приезжему стоит лишь задать вопрос, чтобы получить сварливый ответ, если его вообще удостоят ответом. Иногда мрачная грубость превращается в чистой воды оскорбление. Однако если «приезжий» обладает чувством юмора или просто, как само собой разумеющееся, воспримет эту нелюбезность и сможет пробудить в них подспудную доброту и гостеприимство, то в них обнаружатся верность и щедрость, и на них безусловно можно будет положиться. В качестве небольшой иллюстрации неотесанности, свойственной всем классам в этих отдаленных деревнях, я могу привести маленькое приключение, произошедшее со мной и с моим мужем три года назад в Аддингеме, одной из деревень в нескольких милях от Хауорта, пославших воинов на знаменитую старинную битву на поле Флодден.