Забывобитве,о
выстрелах, о стонах раненых, забыв, что она пленница, забыв своюненависть,
дама спрашивает:
-- Как вас зовут, дитя мое?
-- Роза Пинсон, сударыня!
-- Роза! Прелестноеимя, и так идет вам! Гдевы родились? Откуда ваши
родители?
Тетка Буффарик, несколько подозрительная, прерывает ее:
-- Мой муж из Прованса, я изЭльзаса, моя дочь родилась там же. Только
мне,сударыня, некогда,ясейчасдолжна нести воду зуавам,аРозу ждут
раненые... Прощайте, сударыня!
НезнакомкенехочетсяотпуститьРозу.Ощущаянастоятельную
необходимость установить связь между собой и девушкой, оставить вее сердце
воспоминание о разговоре, она снимает роскошнуюброшку, украшеннуючерными
алмазами, поддерживающую воротник, и, подавая ее Розе, говорит:
-- Возьмите это от меня на память!
Молодая девушка краснеет, отступает и с достоинством отвечает:
-- За стакан воды? Что вы, сударыня!
-- На поле битвы стакан воды стоит целого состояния!
-- Но ее мы даем всем... Даже неприятелю...
-- Вы горды! Позвольте пожать вам руку!
--Отвсего сердца,сударыня! --отвечаетРоза,протягивая ручку,
которой позавидовала бы любая герцогиня.
В этотмоментявляетсяадъютантсприказаниемобыскатькаретуи
привезти к генералудамув черном. Нежная, но сильная рука крепкосжимает
руку Розы.
Девушка вздрагивает,чувствуяее мраморный холод. Коляскауезжает, и
незнакомка, глаза которой следят за изящным силуэтом Розы, бормочет:
-- Да! Ее лета. Онабыла бы также горда и прекрасна.Будьпроклята
Франция! Будь вечно проклята!
Битва в полном разгаре. Дивизия Боске видимо тает.
Бесстрастный свиду, но очень бледный, генералсчитаетминуты. Через
короткое времяонбудет окружен. Остаетсяодно средство--наступление,
чтобы датьдивизии вздохнуть свободно,чтобы прорватьэтот круг железаи
огня.
Если это не поможет, погибнут все до последнего солдата!
Дежурные офицеры окружили его и ждут приказаний.
-- Ну, господа, прикажите командовать на приступ!
Офицеры летят галопомпод огнем, чтобы передать приказаниекомандирам
корпусов.
Вдруг Боске вскрикивает, лицо его просияло.
-- Англичане! Пора!
Это ожидаемая им дивизия-- но скаким опозданием! Вдали, в пороховом
дыму, озаренные пламенем пожаров, видны английские войска.
Великолепныепехотинцыидутсомкнутымирядамисловнонапараде,
стройно, ровно, считая шаги.
Грандиозно, красиво, но -- нелепо!
Почемунеразвернутьфронтподальшеот пушек? Почему не раздробить
войска, оберегая их от выстрелов?
Русскиеартиллеристы хорошоработают.
Вчетверть часатретья часть
наличного состава солдат на земле.
Неустрашимые английские солдаты все-таки перешли Альму и грозят правому
крылу русских.
В дивизии Боске слышится команда:
-- Мешки наземь! В штыки! Барабанщиков и трубачей сюда! На приступ!
Раздается звук трубы под аккомпанемент барабана.
Люди рвутся в бои. Зуавы и Венсенские стрелки идут впереди.
Русскиестоят неподвижно,подняв штыки. Вдруг все замирает.Трубыи
барабаны замолкли. Несколько минут царствует гробовое молчание.
--Даздравствует император!ДаздравствуетФранция! -- вырывается
восторженный крик из пяти тысяч грудей.
Русские отвечают стрельбой.
Французы,прыгая,как тигры, бросаются начеловеческуюстену. Перед
ними рослыемолодцы вплоскихфуражках, одетыевсерые шинели и большие
сапоги.
Ужасающее столкновение! Лязг металла, проклятия, стоны, вопли, рыдания.
Спокойные, терпеливые, хорошо дисциплинированные, эти русские великаны,
в усах и с баками, стоят плотной стеной под натиском неприятеля.
Удивляясь храбрости русских солдат, Наполеонсказал: "Убитьих -- это
мало! Надо заставить их упасть!"
Перваялинияпрорвана,уничтожена, заней стоитдругая, готоваяк
битве...
Охотники, зуавы,линейцы,опьяненные кровью и порогом,налетаюткак
ураган.
Русские не сдаются и не бегут, а умирают на месте.
Внесколькоминут Владимирскийполк потерялсвоего полковника, трех
батальонныхкомандиров,четырнадцатькапитанов,тридцатьлейтенантови
тысячутриста солдат, убитыхи раненых.Из Минского и Московскогополков
выбыла половина наличного состава людей.
В центре дивизия Канробера захватила все неприятельские позиции.
Медленно,шагза шагом, русскаяармияотступаеткстратегическому
пункту, известному под названием "телеграф".
На возвышенности, окраины которой защищены насыпями, высится деревянное
здание, выстроенное из досок, соединенных перекрестными брусками.
Тут хотели устроитьсигнальныйтелеграф,от этого и возвышенность, и
башня получили свое название.
Снова разгораетсябитва,ужасная, ожесточенная.Поблестящему плану
Боске, вперед выдвигается резервный полк алжирских стрелков.
-- В штыки!
Стрелки отчаянно бросаются вперед.
Обманутые восточным видом и голубой формойстрелков, русские принимают
их за турок и презрительно кричат:
-- Турки! Турки!
Иллюзияихкратковременна,ножестока.Однимпрыжкомстрелки
перескакивают траншею, насыпи и попадают в середину русских.
Брешь готова. Зуавы, охотники и линейцы стремительно бросаются в нее, в
то время как стрелки, расширяя брешь, вопят во все горло:
-- Турецкие макаки! Вот вам и стрелки!
Храбрые африканцысделались героями последней битвы, котораявсееще
продолжается благодаря непобедимой стойкости русских.