Она была так довольна и счастлива, так гордилась собой. Она меня выпустила в большой мир — исцеленного. Встань, исцеленный, встань и иди! Чудо современной психотерапии.
Восстань.
Доктор Франкенштейн и ее чудовище.
Когда тебе двадцать пять, тебя еще впечатляют подобные вещи.
Единственный побочный эффект — теперь меня тянет красть. Мне так понравился вводный курс в клептоманию, что я не стал освобождаться от этой конкретной проблемы. До сегодняшнего дня.
Сегодня, блуждая по центру десять лет спустя, я поднимаю еще один чек. И тоже выбрасываю его. После того, как я десять лет упорно прятал свои проблемы, чтобы до них не докопалась психолог, мне всего-то и нужно было, что станцевать ча-ча-ча с почти незнакомой девушкой, чтобы даже моя хроническая клептомания прошла на раз. Она меня вылечила от единственного настоящего психоза, в котором я не признался психологу.
А ведь мы всего лишь танцевали. Фертилити рассказывала мне про брата, про то, как ФБР прослушивало его номер, так что всякий раз, когда они разговаривали по телефону, в трубке слышались щелчки… щелк… щелк… щелк… федерального магнитофона, включенного на запись. Еще до того, как Тревор покончил с собой, она знала, что это случится. Это был ее первый сон, прозревающий будущее. Мы с Фертилити еще немного потанцевали. А потом она сказала, что ей пора. Потом она пообещала, что на следующей неделе, в следующую среду, она снова придет. Она будет здесь. В то же время, на том же месте.
Сегодня вечером я брожу по улицам, от фонаря к фонарю, в ритме фокстрота. В голове звучит вальс. Воспоминания о Фертилити Холлис остались у меня в руках, у меня на груди. Я возвращаюсь домой. Наверху надрывается телефон. Может быть, это шизофреники, параноики, педофилы.
Плавали, знаем, — вот что мне хочется им сказать.
Может быть, это Фертилити Холлис хочет поговорить о том, как сегодня мы с ней танцевали. Хочет со мной поделиться вторым впечатлением обо мне.
Может, она скажет мне по секрету, что у нее за работа и что в ней такого ужасного.
От двери лифта до двери квартиры бегу бегом, чтобы успеть взять трубку.
Алло.
Я даже не закрыл входную дверь. Она так и стоит распахнутой. Рыбка некормленая весь день. Шторы на окнах открыты, а снаружи уже темно. И с улицы видно, что происходит в квартире.
Мужчина на том конце линии говорит:
— Да будет вся твоя жизнь беззаветным служением.
Я, не задумываясь, отвечаю: Благословен Господь, надзирающий за трудами нашими.
Он говорит:
— Пусть все спасутся трудами нашими и усилиями.
Я спрашиваю: кто это?
И он говорит:
— Пусть смерть застанет тебя лишь тогда, когда ты исполнишь работу свою до конца.
И вешает трубку.
36
Хромированные предметы лучше всего полировать газировкой. Ручки столовых приборов из слоновой кости хорошо очищаются солью с лимонным соком. Чтобы костюмная ткань не блестела, нужно смочить ее слабым водным раствором нашатырного спирта и прогладить через влажную марлю.
Мясо по-бургундски получается гораздо вкуснее, если добавить в жаркое немного апельсиновой цедры.
Пятна от вишен нужно сперва потереть спелым помидором, а потом стирать вещь как обычно.
Главное — не впадать в панику.
Чтобы стрелки на брюках держались дольше, надо вывернуть брюки наизнанку и провести куском мыла по внутренней стороне стрелок. Потом снова вывернуть брюки на лицо и прогладить как обычно.
Главное — чем-то себя занять.
И хотя мне звонил убийца, я делаю все как обычно.
Главное — не давать воли воображению.
Весь вечер я чищу и мою. Я не могу заснуть. Чтобы вымыть духовку, нужно нагреть в ней кастрюльку с нашатырным спиртом. Еще один способ, как сделать так, чтобы стрелки на брюках держались дольше, — прогладить их через влажную марлю, смоченную водой с уксусом.
Я вычищаю из-под ногтей сегодняшнюю грязь. Если бы я не открыл окно, я бы задохнулся от запаха нагретого нашатыря.
Мне надо кому-нибудь рассказать о том, что случилось.
Мне надо выговориться.
Но психолога нет на месте. Звоню ей в офис через каждые десять минут и каждый раз попадаю на автоответчик. Вот так оно и бывает. В первый раз за все десять лет я звоню ей сам, и вот что я слышу: «Пожалуйста, оставьте свое сообщение после сигнала».
Я говорю: этот псих ненормальный, о котором она говорила, так вот он мне звонил.
Весь вечер я звоню ей в офис через каждые десять минут.
Пожалуйста, оставьте свое сообщение после сигнала.
Ей нужно как-то меня защитить, обеспечить мою безопасность.
Но ее автоответчик не дает мне договорить. Так что я продолжаю звонить.
Пожалуйста, оставьте свое сообщение.
Мне нужна круглосуточная охрана. Вооруженные полицейские.
Пожалуйста, оставьте свое сообщение.
Может, убийца уже поджидает меня в коридоре, а мне же надо ходить в туалет.
Пожалуйста, оставьте свое сообщение.
Убийца, о котором она мне говорила, знает, кто я. Он звонил. Он знает, где я живу. Он знает мой телефон.
Пожалуйста, оставьте свое сообщение.
Перезвони мне. Перезвони мне. Перезвони мне.
Пожалуйста, оставьте свое сообщение.
Если наутро окажется, что я покончил самоубийством, это будет убийство.
Пожалуйста, оставьте свое сообщение.
Если назавтра окажется, что я умер, потому что какой-то убийца держал меня головой в духовке, это все потому, что она не прослушивает сообщения на своем автоответчике.
Пожалуйста, оставьте свое сообщение.
Слушай, говорю я ее автоответчику. Это серьезно. Это не параноидальный бред. Он паранойи она меня уже вылечила, правильно?
Пожалуйста, оставьте свое сообщение.
Это не шизоидные фантазии. Это не галлюцинации. Честное слово.
Пожалуйста, оставьте свое сообщение. А потом у нее заканчивается кассета.
Всю ночь я не сплю. Я прислушиваюсь. Холодильник придвинут к входной двери. Я хочу в туалет, но пока не так сильно, чтобы рисковать из-за этого жизнью. Люди ходят по коридору, но никто не останавливается у моей двери. Никто не пробует дергать дверную ручку. Всю ночь. Телефон постоянно звонит, и мне приходится отвечать, потому что я жду, что позвонит психолог, но это всегда — не она. Это обычный парад человеческих горестей и страданий. Беременные незамужние. Хронические страдальцы. Патологические неудачники. Им приходится излагать свои признания предельно кратко, чтобы успеть высказаться до того, как я брошу трубку. Я не могу занимать телефон надолго.
Каждый звонок отзывается во мне и радостью, и ужасом, потому что это может быть или психолог, или убийца.
Покушение или спасение.
Позитивное и негативное побуждение, чтобы взять трубку.
И вот посреди паники звонит Фертилити и говорит:
— Привет, это снова я. Я думала о тебе все неделю. Я хотела спросить: мы с тобой можем встретиться или это совсем против правил? Мне бы очень хотелось с тобой увидеться.
По-прежнему прислушиваясь к шагам в коридоре, напряженно глядя на щель под входной дверью, не закроет ли свет чья-то тень, я слегка раздвигаю жалюзи и выглядываю наружу, нет ли кого на пожарной лестнице. Я спрашиваю у Фертилити, а что с тем ее другом? Она, кажется, собиралась сегодня с ним встретиться?
— А, с ним, — говорит Фертилити. — Да, мы сегодня встречались.
— И?
— От него пахнет женскими духами и лаком для волос, — говорит Фертилити. — Не понимаю, что мой брат в нем нашел.
Духами и лаком я обрызгивал розы, но я не могу ей об этом сказать.
— И еще у него на ногтях — облупившийся красный лак.
Это красная аэрозольная краска для подновления роз.
— И он кошмарно танцует.