— Ты у себя, Сеймур?
— Только вошел, — ответил тот, слегка задыхаясь. — Что это еще за история с Нью-Йорком? Надеюсь, ты шутишь?
— К несчастью, нет. У меня очень мало времени, и мне очень нужна твоя помощь.
В нескольких словах Алиса описала все, что с ней произошло со вчерашнего вечера: небольшой праздник с подругами на Елисейских Полях, провал в памяти после того, как она пришла на автостоянку, пробуждение в Сентрал-парке прикованной наручником к незнакомцу, и, наконец, кража мобильника, чтобы дозвониться ему, Сеймуру.
— Да ну тебя, Алиса! Хватит меня разыгрывать! Нам, ей-богу, сейчас не до развлечений! Работы полно. Тебя хочет видеть судья, он отказал нам в просьбе поставить на слушание дело Сикара. А Таландье…
— Да выслушай же меня, черт побери! — повысила голос Алиса.
На глаза у нее навернулись слезы, нервы явно сдавали. Даже на другом конце Атлантики помощник должен был уловить, как дрогнул у начальницы голос.
— Мне не до шуток! Я в опасности и могу рассчитывать только на тебя!
— Хорошо. Я понял. Успокойся. Почему ты не хочешь обратиться в полицию?
— Почему? Потому что у меня в кармане куртки чужая пушка, Сеймур. Потому что на блузке у меня пятна крови. Потому что у меня нет никаких документов. Вот почему я и не хочу обращаться в полицию. Меня просто-напросто упекут за решетку и не подумают ни о чем спрашивать.
— Но ведь трупа-то нет, — заметил помощник.
— Я в этом не уверена. И сначала мне надо выяснить, что со мной произошло. А в первую очередь снять с себя наручник.
— Что я могу для тебя сделать?
— У тебя мать американка. У тебя здесь родственники, знакомые…
— Моя мать живет в Сиэтле, ты же знаешь. Из родни в Нью-Йорке только двоюродная бабушка, которой девяносто пять лет. Старушка живет в Верхнем Ист-Сайде, если ты помнишь. Мы ее навещали, когда в первый раз приехали на Манхэттен. Уверяю тебя, у нее нет инструментов для снятия наручников, и она вряд ли сможет тебе чем-то помочь.
— Что же делать?
— Дай немного подумать. Может, придет в голову что-то толковое. Сама понимаешь, до того, как давать тебе какой-то адрес, нужно созвониться с хозяином.
— Согласна, но умоляю, действуй как можно быстрее.
Алиса повесила трубку и сжала кулаки. Гэбриэл посмотрел ей в глаза. Ему передавались вибрации «партнерши», он чувствовал ее гнев, ее отчаяние.
— А кто такой этот ваш Сеймур?
— Мой помощник в группе расследований и мой лучший друг.
— Вы уверены, что ему можно доверять?
— На все сто.
— Я не все понимаю по-французски, но мне показалось, что он не слишком торопится вам помочь.
Алиса ничего не ответила, и он продолжал:
— А гостиница? Там ничего не прояснилось?
— Нет, как вы сами могли слышать, раз слушаете мои разговоры.
— И рад бы не слушать, но не получается. Учитывая обстоятельства, надеюсь, мисс извинит мою нескромность, — насмешливо добавил он. — И как вы любезно напомнили, не я один нахожусь в этом неблагоприятном положении.
Алиса отвернулась, чтобы не смотреть на Кейна. Она была вне себя.
— Хватит меня изучать, — злобно процедила она. — Лучше позвоните! Наверняка вам есть кого предупредить: жену, подругу…
— Некого. Я свободен как ветер. По девушке в каждом порту — вот мой девиз. Я свободен, как музыка, что льется из-под моих пальцев!
— Ясно! Одинок и свободен. Я знаю мужчин такого типа.
— А вы? У вас есть муж или друг?
Она мотнула головой, отметая вопрос, но Гэбриэл почувствовал, что задел весьма болезненную точку.
— А вы? У вас есть муж или друг?
Она мотнула головой, отметая вопрос, но Гэбриэл почувствовал, что задел весьма болезненную точку.
— Нет, Алиса, я серьезно: вы замужем?
— Идите к черту, Кейн!
— Я все понял, вы замужем, — сделал он вывод.
Отрицания не последовало, и Гэбриэл ринулся в открывшуюся брешь:
— Так почему же вы не позвонили мужу?
Кулаки Алисы снова сжались.
— Ваша семейная жизнь помахала вам крылышком? Неудивительно! С таким-то характером!
Алиса взглянула на него так, словно он вонзил ей в живот нож и повернул. После короткого молчания с гневом и болью она ответила:
— Потому что моего мужа нет в живых, болван!
Огорчившись, что допустил такую оплошность, Гэбриэл сделал скорбное лицо, но извиниться и высказать соболезнования не успел — телефон выдал чудовищную трель, что-то вроде сальсы на электрогитаре.
— Слушаю, Сеймур!
— Алиса! Я нашел способ разрешить твою проблему! Помнишь Никки Никовски?
— Напомни, пожалуйста!
— Когда мы приезжали в Нью-Йорк в последний раз, тогда, на Новый год, мы ходили на выставку современных художников…
— В большом доме неподалеку от набережной, да?
— Именно, в квартале Ред-Хук. Там мы долго разговаривали с одной художницей, она делает трафаретную печать на железных и алюминиевых листах.
— В конце концов ты даже купил две ее работы для своей коллекции, — вспомнила Алиса.
— Точно. Эта художница и есть Никки Никовски. Мы с ней поддерживаем отношения, и я только что с ней говорил. У нее мастерская в здании бывшей фабрики и есть инструменты, чтобы избавить тебя от наручников. Она готова тебе помочь.
У Алисы вырвался вздох облегчения.
Обрадованная замечательной новостью, она тут же изложила помощнику план ближайших действий.
— Тебе тоже придется заняться расследованием, Сеймур! Начни с роликов видеонаблюдения подземной автостоянки на улице Франклина Рузвельта. Узнай, стоит ли там моя машина.
Полицейский перебил:
— Ты сказала, у тебя украли все документы. Я могу попробовать разыскать твой мобильник и узнать, не было ли попыток снять деньги с твоего счета в банке.
— Отлично. Еще узнай, какие частные самолеты вылетали этой ночью из Парижа в Нью-Йорк. Начни с Бурже, а потом просмотри все деловые аэропорты парижского района. Еще собери информацию о Гэбриэле Кейне, пианисте, американском джазисте. Узнай, играл ли он вчера вечером в дублинском клубе «Браун Шуга».
— Информацию об мне? — попытался возмущенно вмешаться Гэбриэл. — Мне кажется, это уже слишком!
Алиса, махнув рукой, приказала ему замолчать и продолжала диктовать порядок действий помощнику.
— Расспроси моих подруг — кто знает, может, тоже что-то подскажут. Карин Пайе, Малика Хадад и Самиа Чуаки. Мы вместе учились на юридическом. Телефоны найдешь в компьютере у меня в кабинете.
— Ладно.
Внезапно Алисе в голову пришла еще одна мысль.
— На всякий случай попробуй, вдруг получится установить происхождение револьвера. «Глок 22», сейчас назову тебе серийный номер.
Алиса назвала сочетание букв и цифр, выгравированных на пистолете.
— Записал. Сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, Алиса. Но мне кажется, нужно предупредить Таландье.
Алиса прикрыла глаза. Мысленно представила себе Матильду Таландье, начальника отдела уголовных расследований. Таландье ее терпеть не могла, и это чувство было взаимным. После «дела Эрика Вога» Матильда не раз пыталась выжить Алису с набережной Орфевр, но начальство ее пока защищало.