Согласись: если я знаю, где Джулиан, то она-то тем более знает.
— От кого ты знаешь? — осекаюсь. — Ах, ну конечно! Твой муж ее агент. Агентурные сведения.
— Да нет. К тому же агент ей не поможет. — Пауза. — Думаю, ты и сам это понимаешь.
— Так где Джулиан? — не отступаюсь.
— Зачем тебе знать, где он? — спрашивает. — Или вы по-прежнему дружите.
— Раньше дружили, — говорю. — Но теперь… нет. Пожалуй что нет. Разбежались, — умолкаю, но не могу с собой справиться. Спрашиваю снова: — Где он? Откуда ты знаешь, где он?
— Держись от него подальше, — мягко увещевает Блэр. — Больше от тебя ничего не требуется.
— Почему?
— Потому что так будет лучше для всех.
Я подставляю ей губы, ощущая спиной взгляды статуй, и свет, льющийся от фонтанов, и как позади нас на небосклоне моря восходит отраженье луны.
— Про тебя столько разного говорят, — шепчет Блэр. — Но я ничему не верю.
Открываю дверь своей квартиры. Свет выключен, и только чуть повыше дивана белый прямоугольный блик: мерцающий экран телефона озаряет снизу страшное лицо Рипа. Не пугаюсь только потому, что пьян; нащупываю выключатель, и комната медленно наполняется тусклым светом. Рип не торопится начать разговор — сидит, развалясь на диване, как у себя дома, рядом — початая бутылка текилы. Наконец изрекает, что весь вечер проторчал на какой-то предоскаровской церемонии, и потом мимоходом интересуется, где был я.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю. — Как ты вошел?
— Добрые люди впустили, — отвечает, словно это и так понятно. — Пойдем прокатимся.
— Зачем?
— Затем, что твоя квартира, скорее всего, — прищуривается, — прослушивается.
В лимузине Рип показывает мне мейлы из почтового ящика allamericangirlUSA@earthlink.net, принадлежащего Рейн. Всего их четыре, и я читаю один за другим с риповского айфона, пока лимузин катит по пустынному Малхолланд-драйв — старая песня Уоррена Зивона реет в кондиционированной тьме. Поначалу вообще не понимаю, что это, но в третьем мейле я ей якобы написал, что «убью этого ублюдка» (имея в виду ее «любовника» Джулиана), и в моем сознании письма приобретают сходство с устаревшими географическими картами: в чем-то они точны и, безусловно, составлены с тайным, но вполне определенным умыслом, но некоторые детали взяты словно бы с потолка, не имеют никакого отношения ни к Рейн, ни ко мне (упоминание о Каббале, наш обмен язвительными замечаниями в адрес музыкального номера на недавней оскаровской церемонии (ироническая версия «On the Sunny Side of the Street»в исполнении Хью Джекмана , которую я даже не видел), мое увлечение знаками зодиака), однако если абстрагироваться от фактических неточностей, суть наших отношений схвачена верно. Внимательно вчитываюсь в третий мейл, пытаясь понять, кто мог его сочинить (рассовать между строк улики, предложить читателю ниточки, которые разматывали бы весь клубок), и вдруг до меня доходит: это неважно, все ниточки тянутся ко мне, я доигрался.
— Прочти, пожалуйста, следующий. — Рип наклоняется и пролистывает дальше так же буднично, как если бы я смотрел рекламный буклет. — Интересная деталь про тебя и эту пропавшую сучку — ее соседку.
В четвертом письме я будто бы угрожаю сделать «с Джулианом то же, что уже сделал с Амандой Флю».
— Как к тебе это попало? — спрашиваю, сжимая в руках айфон.
— Я тебя прошу, — вот и весь ответ.
— Я этого не писал, Рип.
— Может, писал, — говорит, — может, не писал. — Пауза. — Может, она сама написала. Но мне подтвердили, что отправлено с твоего адреса.
Еще раз бегло просматриваю все четыре письма.
— «Я убью этого ублюдка», — сипит Рип. — Вроде, стиль не твой, но кто знает?.. От тебя-то обычно холодом веет, а тут… искренность, грусть, — читает вслух с айфона. — «Но на этот раз страсть меня захлестнула, и я нее состоянии контролировать свои чувства…» — Давится смехом.
— Зачем мне знать про эти письма? — спрашиваю. — Я их не писал.
— Затем, что теоретически тебя можно за них привлечь.
Отстраняюсь от Рипа, даже не пытаясь скрыть отвращения.
— Каких детективов ты насмотрелся?
— Дерьма всякого по твоим сценариям, — говорит без всякой усмешки. — Кто же в таком случае написал эти мейлы, Клэй? — спрашивает с притворной игривостью, как будто знает ответ.
— Может, она же и написала, — бурчу во тьме.
— А может… кто-то другой, — говорит. — Кто-нибудь из твоих недоброжелателей.
Отмалчиваюсь.
— А ведь Барри тебя предупреждал о ней, — говорит.
— Барри? — повторяю, не вслушиваясь, уйдя с головой в айфон. — Что?
— Вульф, — говорит, — Твой персональный гуру. — Пауза. — Гуру с бульвара Сотель, — поворачиваясь ко мне. — Он тебя предупреждал о ней. — Опять пауза. — А ты не послушал.
— А если я скажу, что мне по большому счету по барабану?
— Тогда я за тебя очень волнуюсь.
— Я не писал этих писем.
Не слушает.
— Неужели ты ею еще не наелся?
— Как они к тебе попали?
— То есть я искренне сочувствую твоему… затруднению, — говорит, игнорируя мой вопрос. — Поверь мне, искренне.
— Какому еще затруднению, Рип?
— Ты слишком умен, чтобы всерьез увлекаться, — говорит медленно, додумывая мысль на ходу. — Значит, должно быть что-то другое, что тебя вштыривает… Ты же не идиот, чтобы западать на этих блядищ, а страдаешь по-настоящему… Все знают, как тебя накрыло из-за Меган Рейнольдс… Это, кстати, ни для кого не секрет. — Скалит зубы в усмешке, прежде чем снова пуститься в рассуждения. — Что-то тут не стыкуется… Тебя вштыривает, а ты все равно страдаешь… — Снова поворачивается ко мне в темноте салона, а за окнами мелькают витрины дорогих бутиков на Беверли-Глен. — Может, тебя вштыривает сам факт, что своим поведением ты отбиваешь у них всякую охоту отвечать на твою любовь взаимностью? И может, — замолкает, подыскивая слова, — ты куда завернутее, чем все мы привыкли думать?
— Ага, точно, Рип, — ерничаю, но меня бьет дрожь. — Скорее всего, так и есть.
— Они не отвечают на твою любовь и никогда не ответят, — говорит. — Во всяком случае, не ответят так, как тебе бы хотелось, но на какой-то период все равно оказываются в твоей власти, потому что ты им что-то пообещал. Неплохую завел систему. — Пауза. — Романтик. — Вздох. — Интересно.
Упрямо пялюсь в айфон, хотя уже самому противно.
— Единственное утешение, что и ее красота пройдет, — говорит. — Но пока этого не случилось, я хочу ею попользоваться.