Женщина поднесла палец к губам и кивнула головой в сторону лестницы.
– Я попросила Джудд спуститься! – произнесла она.
На лестнице послышалось шуршание длинной юбки, и в кухню вошла строгая экономка. Джим попытался было скользнуть под стол, но она остановила его обутой ногой.
Она направилась прямо к миссис Джарвис и остановилась, уперев руки в бока и глядя на нее сверху вниз.
– Рози сказала мне, что тебе худо, Энни Джарвис, – заявила она. – И вынуждена признать, что так оно и есть.
– Я пришла не затем, чтобы доставить вам неприятности, Джудд, – ответила миссис Джарвис. – И прошу прощения, что оторвала вас от работы. Я просто пришла попрощаться с вами и Рози, потому что вы всегда были добры ко мне.
– Я всегда была добра к тебе, потому что ты делала свою работу хорошо, а это самое главное, – фыркнула Джудд. Она заглянула через плечо Эмили, когда девочка бросила большой кусок теста на стол и принялась мять его руками. Рози встала за ней и хлопнула в ладоши, на лице читалось восхищение, словно Эмили творила какое-то волшебство и она опасалась прервать заклинание. Все три женщины молча смотрели на Эмили.
– А ты умеешь готовить, верно? – наконец спросила Джудд у Эмили.
– Она готовит так же хорошо, как и я, – ответила мать Джима. – Еще она может скоблить пол, бегать с поручениями. Может спать на полу в кухне и не занимать комнату.
– Ей не нужно будет платить, – вставила Рози. – Она станет настоящим спасением, Джудд.
Эмили разровняла, а затем скатала тесто руками, она растягивала его и снова складывала, каждой клеточкой своего тела прислушиваясь к тому, что говорили женщины у нее за спиной.
– Но я ничего не могу сделать для другой девочки, – вздохнула Джудд.
– Джудд, у меня есть сестра, она кухарка в Санбери. Может быть, она даст ей шанс, – предложила Рози. Она стояла на цыпочках, как маленькая девочка, сложив руки за спиной, во взгляде читалась мольба. – Если бы вы только разрешили Лиззи поночевать здесь с Эмили до воскресенья, я отвела бы ее к Молл.
– Я знать не знаю, что они здесь, Рози. Если его светлость узнает, все мы очутимся в работном доме. Ты ведь понимаешь это, не так ли? Я не знаю, что они здесь, эти девочки.
Джудд выплыла из комнаты, а ее прямая спина и чеканный шаг напоминали им о том, что она никогда не видела этих девочек в кухне. Они услышали, как открылась дверь, как ее шаги застучали по лестнице, а затем стихли в отдалении.
– К сожалению, это все, что я могу сделать для тебя, Энни, – произнесла Рози.
– Это даже больше, чем я ожидала, – вздохнула миссис Джарвис. – Ты хотя бы спасла от работного дома моих девочек.
Пошатываясь, женщина встала.
– Нам пора идти, – обратилась она к Джиму. – Чтобы не подвести Розу, нам нельзя оставаться здесь дольше.
– Что ж, я оставлю вас, чтобы вы могли попрощаться, – сказала Рози, быстро коснулась плеча подруги и пошла в судомойню, на лице ее появились глубокие суровые морщины. Слышно было, как она гремит там кастрюлями, словно рассаживая целый оркестр.
Эмили вообще ничего не сказала – просто не смогла. Горло сдавило от боли. Она даже не могла посмотреть на мать и на Джима, лишь быстро обняла обоих и отошла к столу, села на табурет и обхватила голову руками. Лиззи попыталась повторить ее действия, но стоило миссис Джарвис коснуться рукой двери, которая вела на улицу, как она воскликнула:
– Забери нас с собой, мам! Не оставляй нас здесь!
– Не могу, – ответила ей мать, даже не обернувшись к дочери. – Благослови вас Господь.
– Благослови вас Господь. Это лучшее, что я могу для вас сделать. Да пребудет Господь с вами обеими.
Она взяла Джима за руку и быстро вывела за дверь. Джим не осмеливался даже взглянуть на нее. Невозможно было слушать звуки, которые она издавала сейчас, когда они вышли на улицу. Он поднял голову к небу, подставляя щеки снежинкам, чтобы их остудить. Мальчик не представлял себе, что будет с ним и с матерью, увидят ли они когда-нибудь снова Эмили и Лиззи. Он был напуган сильнее, чем когда бы то ни было в жизни.
Работный дом
– Да поможет тебе Господь, Джим, – сказала она.
Джим подумал, что она просто устала от долгой дороги и решила прилечь прямо на мостовой. Он устроился рядом с ней, радуясь возможности отдохнуть, – его одолевала усталость. Сквозь сон он слышал встревоженные голоса вокруг, напоминавшие назойливых мух. Кто-то встряхнул его, и мальчик открыл глаза.
– Где ты живешь? – произнес чей-то голос.
Джим сел. Уже темнело. Вокруг толпились люди, некоторые стояли на коленях рядом с его матерью, пытаясь помочь ей подняться.
– Мы когда-то жили в отдельном доме, – сказал Джим. – У нас была корова и несколько кур.
– А где ты живешь сейчас? – Голос был другим, более резким, чем первый.
Джим попытался вспомнить название улицы, где они снимали комнату в большом доме мистера Спинка, но не смог. Он не мог понять, почему не просыпается мама. Огляделся по сторонам в поисках узелка и обнаружил, что деревянная лошадка пропала. В руках он сжимал только старые ботинки Лиззи.
– Тебе некуда идти? – спросил тот же самый голос.
Джим кивнул. Кто-то пытался привести в чувство его мать, тер ей руки, кажется, пытался растереть лицо шалью.
– Отведите их в работный дом, – посоветовал кто-то. – Мы ничего не можем для них сделать.
– Я не поведу их туда, – отозвался другой голос. – Даже в тюрьме лучше, чем там. Скажи им, что мы поймали мальчишку на краже, и пусть они оба сидят в тюрьме.
– Кто-то украл мою лошадь, – услышал Джим собственный голос. Никак не удавалось заставить его перестать дрожать. – Я ничего не крал.
– Верните ему лошадь, – сказал кто-то еще. – Это все, что у него есть, верно? Пара слишком больших ботинок и деревянная лошадка. Верните ее.
Послышался взрыв хохота, из толпы выбрались какие-то дети и бросились прочь.
В следующую минуту с другого конца улицы раздался крик, и люди, которые ползали вокруг Джима и его матери, встали и отошли в сторону. Он услышал другие голоса, поднял голову и увидел двух полицейских.
– Поднимайся! – приказал один из них. Джим поднялся на ноги.
– И ты тоже! Вставай! – сказал другой, обращаясь к его матери. Та продолжала лежать неподвижно.
Первый полицейский махнул рукой, и к нему подбежал мальчик с повозкой. Вместе они подняли мать Джима и уложили в нее. Джим испуганно наблюдал.
– Отвези их в работный дом, – сказал полицейский. – Пусть они умрут там, если так суждено.
И мальчик побежал, поскальзываясь на заснеженной дороге, поворачивая свою тележку и уклоняясь от карет, недоумевающий Джим бежал следом. Наконец они оказались у массивного каменного здания с железной оградой вокруг. Здесь толпились, выпрашивая еду, изможденные люди. Мальчик остановил повозку у огромных железных ворот и потянул за колокольчик. Джим услышал, как вдалеке раздался звон. Наконец ворота открыл привратник с фонарем.
– Еще двое к вам, – сказал мальчик. – Одна в больницу, другой – в школу.
Привратник пропустил их во двор. Там, на ступенях с каждой стороны входной двери, стояли мужчина и женщина, прямые и худые, и лица у них были восковые, словно церковные свечи; оба они смотрели на них.