…Провожали Светлана с Димкой - Костя еще не вернулся из Москвы, даже первый его поезд еще не пришел.
Перед домом стоял большой черный "ЗИС" с белыми колесами, будто в черном костюме и белых гетрах.
Няня, которая клад, помогала выносить вещи. Сергей Петрович и шофер устанавливали в багажнике чемоданы.
Надя в сером дорожном костюме и Алексей в светлом пыльнике прощались с Александрой Павловной.
При встрече в первый раз Надя поцеловала Светлану, и это было так естественно. Теперь Светлана ждала: как же будет?..
- Ну, всего хорошего, Светланка!
Надя нагнулась - теперь они смотрели друг другу глаза в глаза…
Любит она, любит Костю! Она и уезжает раньше, чем думала, и отпуск их еще не кончился, не собирались они так рано уезжать! И больно ей, что Костя не пришел попрощаться!
Светлана так вся и потянулась к Наде. Обеими руками обняла за шею, крепко поцеловала в губы и в обе щеки.
- Всего хорошего вам, Надя… то есть тебе… то есть, конечно, именно вам - с Алешей!
Сергей Петрович и Верочка должны были проводить их до аэродрома. Увидев, что Верочка садится в машину, Димка рванулся к ней.
Сергей Петрович сказал:
- И ты кататься хочешь, малыш? Садись, Светлана, мы вас подвезем до моста.
Александра Павловна махала платочком и плакала. Димка подпрыгивал на мягком сиденье рядом с Верочкой и был счастлив.
Около моста Светлана и Димка вышли. Теперь "ЗИС" должен был не выезжать на дорогу к станции, а ехать прямо, к шоссе.
И уехал бы, но Светлана вдруг увидела далеко, в конце улицы, Костю.
Он шел задумавшись и как бы даже не торопясь.
Сказать или не сказать? Сама не заметила, как сказала:
- Вон Костя со станции идет!
Теперь из машины вышли все. Костя увидел, что его ждут, и ускорил шаг.
Опять начались рукопожатия и пожелания "всего, всего хорошего".
Светлана отвернулась к ребятам. Потом почувствовала на своем плече Надину руку. Надя поцеловала ее еще раз.
Алексей открыл дверцу машины.
- Папа, ты похож на доктора! - громко сказала Верочка.
- Это мы в поликлинике недавно были, там доктор тоже высокий и в очках, - пояснила Надя.
- И в халате, - добавила Верочка.
- Да это не халат, а плащ.
Но Верочка не сдавалась:
- Все равно похож.
"А он и правда на доктора похож", - подумала Светлана, глядя им вслед.
Костя взял Димку на руки, и они пошли к дому.
Для городского жителя, дачника, лето кончается всегда неожиданно. Совсем еще не думаешь об осени - и вдруг в один какой-нибудь все еще прекрасный день увидишь, что цветы на клумбах расцвели осенние: астры и георгины.
Все больше и больше бледно-желтых, почти прозрачных листьев сметаешь с террасы, увитой виноградом. Димку, когда спит в саду, приходится укрывать теплым одеялом.
А там высокий старый дуб начнет озорничать, как мальчишка, швыряться желудями, стучать о забор и по крыше сарая при каждом порыве ветра. И вдруг услышишь в небе тревожное поскрипывание… Кружатся, кружатся журавли, то разобьются на звенья, будто подражая летчикам - ведущий летит, а за ним ведомый, то построятся большим клином, но еще нечетко, неумело. Будто учение у них происходит там, высоко в ясном небе, или репетиция перед отлетом.
Кружатся, курлыкают, и кажется, не они улетают, еще не хотят улетать, а просто ветром их относит все южнее, южнее… Уже трудно разглядеть, растворяются в синеве и только на виражах опять становятся видны, но уже точками… Вот и растаяли.
Нам тоже скоро собираться в путь. Так какое же было лето, Димок, хорошее или плохое?
Выросли мы за лето, Димок, повзрослели, и даже не на три месяца повзрослели, а пожалуй, и побольше!
XXV
Уезжать не хотелось. Да и с тетей Лелей подружились за лето: вроде половины бабушки она была для Димки. Не хотелось уезжать.
А как вошла в свою комнату, Димкину кроватку увидела, коляску типа "Победа" - и весело стало.
В коляске Димка теперь гуляет, только когда ему нужно спать. В передней стоят саночки, удобные, весят они гораздо меньше двадцати килограммов, ждут первого снега. Мамы знакомые расспрашивают, дают советы.
- Неужели в ясли отдашь? Ведь муж у тебя хорошо зарабатывает.
- Неужели дома будешь сидеть? Пройдет несколько лет, тебя потом и в школу-то не возьмут - все перезабудешь.
- Слушайте, найдите мне хорошую няню!
Хотела зайти в школу или в гороно, узнать, можно ли поступить на работу среди учебного года, а тут Димка простудился, закашлял - опять тревожно стало. Нет уж, подождем до будущей осени.
В день, когда обновили саночки и Димка сидел в них, раскинув руки, пополневший от шубы и меховой шапки с наушниками, Светлана встретила на улице Машу, с которой подружилась в больнице год назад.
Обрадовались, поцеловались, стали жалеть, что до сих пор не удосужились побывать друг у друга.
Машина девочка выросла, стала хорошо говорить.
- Маша, какие вы обе совсем-совсем другие! Розовые, круглощекие!.. Помнишь Димку, Леночка?
Но Леночка, конечно, Димку не помнила, а и вспомнила бы - не узнала.
- А старший твой? - спросила Светлана. - Ведь мальчик, кажется, у тебя?
- Шестой год пошел. Ничего, здоровенький. Только…
Светлана, вот ты педагог, скажи, как с этим бороться? Дерзкий он у меня стал, даже грубый. - Маша страдальчески сморщилась. - Светлана, представляешь себе, он даже ругается! Я думаю, от мальчишек во дворе… У нас в соседней квартире парень один живет, ну просто… отвратительный! Не учится и не работает, кажется, нигде. И чем-то он привлекает к себе ребят, и больших, и таких вот несмышленышей, как мой Севка. Все у него на побегушках, все у него под началом. Грубый ужасно. С матерью как разговаривает! И ведь из интеллигентной семьи. И отец и мать очень хорошие люди. Мать в особенности милый и добрый человек. Только знаешь, Светлана, бывает, по-моему, вредная доброта, мягкотелая доброта, от которой другие люди хамеют! То есть те, на которых эта доброта распространяется! Ты не находишь, педагог? - Маша вдруг засмеялась. - Своего-то парня ты еще не избаловала?
- Да, кажется, еще нет, - ответила Светлана, погладив Димку по голове, вернее, погладив его меховую шапочку. - Вроде еще не охамел!
А все-таки задатки хамства в Димке есть - и даже давно уже проявлялись.
Летом еще - положишь ему в кроватку игрушки, а сама займешься чем-нибудь, и тут же, у тебя на глазах, сын одну за другой игрушки выбрасывает. Выбросил последнюю и ждет: ну-ка, мама, поднимай, кипяченой водицей вымой их все как следует, давай мне сюда, а я опять повыкидываю!
Пробовала убеждать - так не понимает еще. Помыла, обратно ему все отдала. Не успела оглянуться - загремела по полу погремушка, запрыгали резиновые куклы, розовые попугаи и зайцы - снова сидит Димка в опустошенной кроватке и ждет. Так нет же, не буду поднимать, не буду развращать ребенка, пускай без игрушек посидит, поскучает!
Не подняла. Пускай почувствует, сам виноват!
А Димке без игрушек скучно, сел посредине кровати и палец сосет. Мордочка сразу стала отупелая, глупая… Палец еще куда ни шло, а то загнет простынку и начинает расковыривать ватные помпоны на шнурах, которыми простеган матрац, и вот эту серую, абсолютно не стерильную вату - в рот! Скучно же ему без игрушек!
Как говорит тетя Леля: "Что делать?"
Или еще хуже: схватил как-то за волосы маму свою родную. Волос у мамы много, очень соблазнительно в них вцепиться. Ухватился ручонкой и потянул небольно.
И ему и маме смешно.
- Посмотри, Костя, что он делает! Не нужно, Димок, нельзя маму за волосы драть! Давай поиграем лучше: "Ладушки, ладушки! Где были? У бабушки!"
Димка вежливо похлопал руками. Но ладушки - уже пройденный этап, ладушками нас не удивишь. А тут совсем новое удовольствие. Изловчился и, когда не ждала, снова хвать за волосы!
- Ой, Димка! Стой, больно маме! Нельзя так делать, нехороший мальчик! Слышишь, нельзя!
А он смотрит смело, вызывающе и опять ручонкой тянется к волосам. Что делать? Отвлечь внимание? Посадила в кроватку, дала кубики, построили башню, развалили башню, позвенели попугаем - будто и отвлеклись.
Через полчаса стала кормить, Димка снова оказался у мамы на коленях и вдруг вспомнил. Появилось у него в глазах что-то агрессивное, нацелился ручонкой - вовремя удержала.
Игрушки из кровати теперь уже не выбрасывает, разве когда расшалится или оставишь одного в комнате. Что касается маминых волос… сколько с тех пор времени прошло? Несколько месяцев! А ведь нет-нет да и вспомнит.
У Тони Бобровой на все такие случаи один рецепт:
- А вот я тебя сейчас ремнем по попе!
Одно из первых слов, которые стал повторять Борька, кажется, еще раньше, чем "мама" и "папа", - на иностранный манер выговариваемое слово "по-попэ".
- Тоня, ты его действительно ремнем бьешь или только грозишься?
До ремня дело не доходило, и слова: "Ешь, а то с ремнем!" - имели значение какой-то мистической, непонятной угрозы. А вот рука Тонина довольно часто приходила в соприкосновение с Борькиной "попой".
"Мама попу бобо" - это была первая фраза, услышанная Светланой от Бори.
Еще с чем очень трудно бороться - это с детской жадностью. Между прочим, детскую жадность обычно подогревают взрослые - бабушки, мамы, няни.
"Ешь, Боря, кашку, а то мама съест!"
"Димочка, не бери совок, это наш совок!"
"Леночка, не трогай Митины санки!"
"Коля, зачем лопатку бросил, ее ребята возьмут!"
Димка привык летом играть с Верочкой ее игрушками и своими, не разделяя: твое - мое.
И теперь охотно отдаст ребятам лопатку, не станет кричать, если кто-нибудь захочет прокатиться в его санках… Но вот беда - с такой же непринужденностью он садится "не в свои сани" и может молча и хладнокровно взять лопатку из рук какого-нибудь оторопевшего малыша. За свою такую непринужденность он уже получил раз лопаткой по лбу.
И как внушить ему, что свое он должен отдавать, не жадничать, а другие ребята своим добром делиться не обязаны! Нет, мол, такого закона, каждая мама решает по своему усмотрению, каждая мать лепит характер своего ребенка по своему образу и подобию.
Потом будет (если будет) детский сад, потом школа, но характер в основном уже вылеплен. Учителям (им и книги в руки!) остается только перевоспитывать.
Учителя, вожатые - хорошие, конечно, учителя и вожатые - перевоспитывают. А дома продолжают свое воспитание папы и мамы. Очень часто это превосходные папы и мамы, или просто хорошие, или удовлетворительные. Но бывают - и еще, к сожалению, нередко! - папы и мамы, которые воспитывать не умеют.
Домашняя политика ремня и пряника, причем некоторые родители делают уклон в сторону ремня, другие - в сторону пряника.
Знакомая пожилая дама в беличьей шубке увидела Светлану еще издали, заулыбалась, подсела к ней:
- Гуляете? Какой сынишка стал! Герой! Да как бегает хорошо! Много, наверно, говорит?
Беличья шубка местами уже потерлась, порыжела - на ярком мартовском солнце особенно заметно. И много, много седых волос из-под серой меховой шапочки.
- А как ваш сын? Ведь он в институт, кажется, поступал?
Лицо матери омрачилось.
- Не удалось поступить. Ездил в Москву с товарищами, половина вернулась: конкурс большой.
- Что же он теперь, работает?
- Да, еще осенью стал работать.
- Где же?
- Да я все забываю… артель какая-то… "Пром… бом… мет… бром"… забыла название! - Она засмеялась. - И, знаете, неплохо зарабатывает! Муж мне присылает деньги… Живем, конечно, не так, как прежде, но все-таки неплохо. Сын костюм новый недавно купил - дорогой костюм, на собственные заработанные деньги. - Ее лицо оживилось и даже помолодело. - Мне ко дню рождения подарок сделал!
Она завернула рукав и показала часы-браслетку.
- И, представляете, так деликатно… Я за несколько дней перед этим прибирала у него в комнате, гляжу - ящик стола неплотно прикрыт. Невольно как-то выдвинула ящик, заглянула, а там эти часики лежат. А тут как раз сын вошел в комнату, он иногда днем дома бывает, у них работа такая: то в разъездах, то больше дома. Увидел, что я заметила часики, так, представляете себе, даже рассердился. Даже немножко пошумел на меня, я даже всплакнула, признаться. И что же вы думаете? В день рождения он мне преподносит часы… - У нее и теперь были слезы на глазах. - Хотел сюрприз мне сделать, а я нечаянно подсмотрела!
XXVI
Косте предложили две комнаты в другом конце города, недалеко от места его службы.
- Как ты думаешь, Светлана? Комнаты чудесные, солнечные, квартира небольшая, соседи, кажется, очень приятные.
- Тебе, Костя, вставать можно будет не так рано!
- Да, конечно, мне-то очень удобно. Только вот… От школы Светланиной это, конечно, было очень далеко. Но ведь есть и другие школы.
А уж для Димки безусловно будет гораздо лучше. Дом на окраине, сад около дома, летом никакой дачи не нужно.
Посмотрели. Понравилось. Переехали. Дом был двухэтажный, стоял в глубине двора, а сад - за домом. Нравы патриархальные, черный ход всегда нараспашку, парадную дверь, если кто забывал свой ключ, можно было открыть английской булавкой.
Все жильцы давно знали друг друга, звали по именам и на "ты".
Квартира все-таки оказалась довольно большая, и жильцов было много.
Первое время Константин путал имена соседей.
- Егор Иваныч? Это тот, который в халате котлеты жарит?
Когда жена Егора Ивановича работала в дневную смену, а он - вечером, ему приходилось самому стряпать. Свои поварские обязанности он выполнял с увлечением и даже с блеском. Иногда при этом надевал женин байковый халат.
С правильными чертами полнеющего лица и небольшой плешью, в длинном, до щиколоток, халате, Егор Иванович походил на древнего римлянина времен упадка.
Сразу понравилась Светлане Варвара Андреевна, веселая и приветливая.
Муж ее зарабатывал немного, и она, кроме домашних своих дел, брала на дом стирку и ходила помогать убираться.
- Почему вы на производство не идете? - спросила как-то Светлана. - Вы бы стахановкой были.
Она всегда любовалась, как легко, без усилия выполняла та самую тяжелую работу. Начнет мыть полы, два-три движения могучих ловких рук - и кухня уже вымыта. Займется стиркой - тяжелое корыто в ее руках точно теряет свой вес. И кажется, не стирает она, а просто играючи взбивает мыльную пену.
- Нет, на работу я сейчас не хочу идти. Нужно за Федюшкой приглядеть.
Федюшка - ее сын. Славный парень, утром, вечером обязательно скажет "здравствуйте" или "спокойной ночи". Иногда говорит "здравствуйте", даже исчезая за узенькой дверью небольшого места общего пользования, и это звучит особенно трогательно.
Феде плохо даются арифметика и английский язык. Иногда на кухонном столе раскрывается задачник или учебник английского языка, и Феде начинают помогать всей квартирой.
- Светлана, вот ты, наверно, знаешь, ты скажи, - лицо Варвары Андреевны серьезной озабоченно, - вот здесь на странице английское слово "чип" и нарисован корабль. И на той же странице нарисована овца, и она тоже "чип". Как же так? Для корабля и овцы - одно у них слово?
Федя как-то попросил:
- Светлана, вы мне не поможете решить задачу? У мамы не выходит, у папы не выходит, у Егора Иваныча тоже не вышла.
Светлана помогла, вернее, сделала так, что Федя, просияв, вдруг сказал:
- А ведь она не трудная! Подождите, я сейчас сам сделаю… Как Светлана здорово задачи объясняет! - восторженно сообщил он соседям.
- На том стоим. Ведь я учительница.
- Мама! - Федя помчался к матери по коридору и громким, почтительным шепотом сообщил: - Мама, она учительница!
С этого дня он стал называть Светлану по имени и отчеству.
- Если что нужно, приходи ко мне, позанимаемся.
Дело было как раз перед экзаменами. Федя приходил, приносил тетради и учебники. Когда Светлана занималась с Федей, Варвара Андреевна забирала Димку к себе в комнату. Димка полюбил ее и часто не хотел возвращаться домой.
- А ты, Светлана, почему не работаешь?
- Да вот - Димка. С кем же его оставить?
- А хотела бы?
- Конечно, хотела бы.
- Так давай его мне. Я маленьких очень люблю.
- А ваше хозяйство?
- Какое мое хозяйство? Мое хозяйство нетрудное. Твой парень днем спит. Да и вечер на что?
Так Светлана совсем неожиданно для себя нашла клад.
В гороно обещали с осени дать первый класс. Школа недалеко. А пока решили, что Варвара Андреевна будет помогать вполсилы. Таким образом Димка приобрел половину няни, а Светлана в свободное от Димки время могла заниматься.
В конце августа, вернувшись со службы домой, Константин увидел Светлану сидящей у окна с очень серьезным лицом. Она высчитывала что-то, загибая пальцы на обеих руках.
- Светик, ты что?
- Постой, не сбивай!.. Костя, знаешь, кажется, не имеет смысла мне сейчас поступать в школу на работу!
- Почему?
- Потому что все равно я не доведу класс до конца учебного года, а уже в третьей четверти будет трудно.
- Почему трудно именно в третьей четверти?
Светлана подошла к нему и положила обе руки ему на плечи.
- Светланка! - сказал он. - Я, кажется, догадался… Какое будем одеяло покупать: голубое или розовое?
Друзья и знакомые реагировали по-разному. Маша - встретилась с ней в книжном магазине - сказала ободряюще:
- Ну и очень хорошо! Один ребенок - это трудный ребенок.
Шестилетняя внучка Егора Ивановича, сидя в кухне на табуретке и болтая ногами, пока дедушка котлеты жарил, серьезно заметила:
- Не понимаю, что Светлана будет делать с двумя детьми! Один убежит в коридор, а другой будет плакать!
Димке пошел третий год. Хорошо стал говорить. Настоящими словами. Коверкает их, конечно.
Самое удивительное, что он - малышка такая! - думает, соображает, накопил себе запас наблюдений, активно вмешивается в жизнь.
Вышли как-то вечером погулять. В небе месяц молодой узеньким серпом ярко так блестит. Димка посмотрел на него и сказал озабоченно и деловито:
- Месяц сломан. Надо чинить!
За домами, на самой окраине, - небольшой пруд и высокие деревья кругом. Березы роняют желтые листья, у берега на дне будто золотые монеты лежат.
Димка любит бросать ветки в воду, щепочки какие-нибудь и смотрит, как они плывут, как по воде разбегаются круги. От одной брошенной шишки по всему пруду волнение.
Поздней осенью пришли к пруду, земля твердая, под ногами хрустят жесткие травинки. На воде - тонкий слой льда.
Димка бросил палочку - не ныряет, не плывет, поверху скользит. Вода не шелохнулась. Димка, пораженный, приложил палец к губам, шепотом сказал:
- Вода спит!
Как-то в выходной день Светлана ходила за покупками, попеняла на погоду, на ветер:
- Ужасно холодно сегодня! Хуже, чем зимой! Только что проснувшийся Димка, сидя на подушке в одной рубашонке, залопотал настойчиво и озабоченно:
- Маме холодно! Маме надо шубу купить!
О шубе разговор был, но давно уже; тогда решили, что именно этой зимой покупать не стоит, - придется отложить до будущего года.