- Я говорю о подарках, купленных на деньги!
- Вот я и хочу сказать. Ну, а когда вы сами подарили мальчику довольно-таки дорогую вещь…
И она уже знает, все знают! До чего же нехорошо!
- Елена Евгеньевна, одно дело, когда взрослый человек, сам зарабатывающий деньги, - мальчику…
- Но ведь у мальчика есть родители, им это могло показаться… ну, упреком, что ли!
- Я думаю, они даже не заметили, есть у Володи коньки или нет!
Они постояли еще немного, уже выйдя на площадь, у фонаря.
- Ну, вы не расстраивайтесь, - умиротворяющим тоном говорила на прощание Елена Евгеньевна, - я понимаю ваше чувство и сделаю, как вы просите. Но, мне кажется, ребята будут огорчены. Правда, и говорим иногда, и даже писали об этом, но, знаете, ведь так уж повелось…
Так повелось. Да, подарки делать приятно, и в этом она права.
Вспомнилось вдруг, как еще до войны, во втором это было классе, надумали подарить что-нибудь, тоже к 8 Марта, учительнице, молоденькой веселой девушке, которую весь класс очень любил. Деньги скопили от завтраков, что-то немного, всего получилось рублей двенадцать. Девочки обошли магазины и палатки, узнавали цены и все аккуратно записывали. Светлана, уже улыбаясь, так ясно представила себе листок бумаги в клеточку, вырванный из тетради. Крупными буквами на нем было написано:
Духи - 5 рублей.
Чашка - 10 р. 50 к.
Статуя - 9 рублей (то есть какая-то фарфоровая фигурка) - и так далее, и так далее, всего семь или восемь предметов.
Разумеется, предполагалось или - или: на все указанное в списке капитала не хватило бы.
И вдруг кто-то из мальчишек выкрал список или подсмотрел, что пишут девочки, да и ляпнул на уроке во всеуслышание радостным голосом:
"Анна Семеновна! Вам девочки хотят подарить духи за пять рублей, статую за девять рублей, чашку за десять пятьдесят…"
Как покраснела бедная Анна Семеновна! Как неловко стало за нее, за весь класс, за этого глупого парня!
Но - Светлана честно призналась себе - в чем заключалась для нее тогда главная неловкость? В том, что Анна Семеновна будет теперь ждать подарков по всему списку, то есть и чашку, и духи за пять рублей, и статую за девять, а это было, конечно, невыполнимо! Подарок все-таки был куплен. Три делегатки, Светлана в том числе, остановили свой выбор на лисице из оранжевой синельки в кондитерском магазине. Лисица была подвязана ленточкой к плитке шоколада.
"Анна Семеновна шоколадку съест, а лисицу на комод поставит", - сказала маленькая Клава Маркидонова, и девочки с ней согласились.
Анна Семеновна на другой день разделила шоколадку на сорок микроскопических частей. И это было очень весело, хотя и совестно, что ей такой маленький кусочек достался. А про лисицу Анна Семеновна сказала, что она чудесная и очень ей нравится.
Может быть, и нужно было сделать так, раз уж так повелось?
Нет, лисица - это другое: у родителей денег не требовали, скопили сами, кто хотел… Как скопили - не завтракали?
Через несколько дней загрипповала Валя, физкультурница. После четвертого урока Светлана сказала ребятам, что физкультуры не будет, можно идти домой.
Но ребята что-то не спешили уходить, сбились в кучку, совещались о чем-то. К Светлане подошли Лена Некрасова и Соня Ильина.
- Светлана Александровна, а можно, мы останемся в классе на этот час?
- Зачем же вам оставаться?
- Мы хотим написать письмо, - сказала Лена.
- Поздравительное письмо. Любовь Ивановне… - добавила Соня.
Лена докончила:
- К Восьмому марта.
Любовь Ивановна - старушка учительница, вышедшая на пенсию в прошлом году. А ведь это хорошо, что ребята вспомнили о ней!
- Что ж, девочки, оставайтесь. Только имейте в виду - в соседних классах уроки, так вы потише.
- Да, конечно.
Светлана уже стояла, перед ней на столе еще лежал раскрытый задачник. В конце каждой задачи - вопрос, А на последних страницах - ответы на все задачи, даже самые трудные. Заглянешь в ответ - и проверишь себя, правильно ли решил задачу. К сожалению, это только в задачниках так!
Лена и Соня Ильина все еще не отходили, смущенно переглядываясь, будто чего-то выжидали.
Лена - староста, нужно будет возложить на нее ответственность за тишину в классе.
- Бумага-то почтовая у вас есть?
- Есть. Только… Светлана Александровна, вы, пожалуйста, выйдите из класса, когда мы будем писать!
Ответить нужно сейчас же, сию минуту нужно ответить! Обидеться? Или повернуть в шутку? Светлана неторопливо закрыла задачник.
- Уйду, уйду, Лена, не буду подслушивать ваши секреты. Ведь каждое письмо - это маленькая тайна между тем, кто пишет, и тем, кому оно адресовано. До свидания, ребята. Кончите писать - выйдите потихоньку. Лена, ты староста, следи за порядком. Когда пойдете, скажи мне, я буду в учительской.
Кажется, небольшое расстояние от столика до двери, но, когда чувствуешь, что взгляды всех ребят, всех до одного, как бы упираются в тебя… В коридоре стало чуточку поспокойнее, но перемена еще не кончилась, все в движении. Пускай здесь ребята из других классов, но это все тот же молодой, любопытный, наблюдательный, ласковый, добрый, жестокий народ!
По совести говоря, обидно ужасно! И, кажется, не очень-то правильный был ответ. Нужно было все-таки дать им почувствовать, что неделикатно просить учительницу выйти из класса… "И почему они решили, что я хочу остаться?.. Сама виновата, нужно было сразу им сказать: вот я сейчас уйду, а вы не шумите…"
Звонок! Коридоры пустеют. В учительской тоже, на счастье, никого нет.
Так что же случилось? "Меня заподозрили в неделикатном желании узнать, о чем пишут… моей сопернице, что ли? Как они расценивают мое отношение к их старой классной руководительнице? Может, хотели написать обо мне? Или думают, что я так думаю?"
Все эти вопросы висят в воздухе. Ни в одном задачнике ответов на такие вопросы не дается.
В каждом классе бывают хорошие девочки и мальчики. И не просто хорошие, а очень хорошие: способные, веселые и старательные. Почти ангелы с крылышками, можно было бы сказать, если бы не были они такими по-человечески живыми.
В четвертом "В" такой была Анечка Чернышева, любимица всего класса, любимица учителей. За весь год - ни одного замечания, ни одного нарушения дисциплины.
Как только за Светланой закрылась дверь, Анечка Чернышева протиснулась к столу учительницы. Была она небольшого роста, с тихим голоском, вежливая до предела.
Анечка стукнула по столу маленькой ладошкой и крикнула:
- Свиньи мы все! - обнаруживая тем самым свою человеческую сущность.
- Правильно! - отозвался Володя Шибаев со своей парты у окна. - Свиньи вы все, и больше ничего! А самая страшная свинья - это Ленка!
- Я говорю: мы, мы все свиньи! - продолжала Анечка с таким накалом в голосе, что у всех прямо даже мурашки забегали по спине. - Свиньи за то, что дали уйти Светлане Александровне! Иди, Лена, догони ее, нужно извиниться! Пойдем!
Через минуту весь класс гудел, каждый выкрикивал свое мнение о случившемся, осуждая, оправдываясь, негодуя. Через две минуты стали распахиваться двери соседних классов и появляться в коридоре встревоженные учителя. Через пять минут в учительскую вошла Ирина Петровна с розовыми пятнами на щеках.
- Светлана Александровна, пойдите полюбуйтесь, что делается в вашем классе! Как можно было уйти и оставить ребят без надзора!
Через полчаса - разговор в кабинете директора. Евгений Федорович сидел за своим широким письменным столом, сам такой широкий, уверенный в себе, умиротворяющий.
- Светлана Александровна, да вы не расстраивайтесь так. Спокойной жизни захотели? Тогда вам не в школу идти, а другую бы себе выбрать профессию: хранителя экспонатов в археологическом музее или что-нибудь в этом роде.
- Нет, вы скажите, скажите, Евгений Федорович, ну как я должна была поступить?
Евгений Федорович неторопливо передвинул лежавший перед ним классный журнал на правую половину стола. А у Светланы вдруг промелькнула смешливая, озорная мысль. Ей показалось, что, отведя глаза на классный журнал, Евгений Федорович дает себе отсрочку в полсекунды и торопливо обдумывает: что же ответить сейчас молодому товарищу, да поскорее, да так, чтобы товарища поучить уму-разуму и подбодрить, а главное - мудрое и авторитетное.
Уважаемый директор стал вдруг по-человечески близок. И она уже знала: что бы он ни сказал сейчас, это будет разбор неправильно решенной задачи. А следующая задача будет уже на другое правило. Ее-то решать опять придется самостоятельно, без подсказки.
"Ну что ж, - окончательно повеселев, подумала Светлана, - разберем одну задачу, попробуем решить другую. В археологический музей работать ведь я же не пойду!"
…Вечером - неожиданные гости; половина класса пришла извиняться. Заполнив комнату, ребята сидели на стульях, на диване, на кровати, на подоконнике.
- Ну, а письмо Любовь Ивановне так и не написали? - спросила Светлана.
- Не написали, - горестно ответила Лена Некрасова. Светлана налила в чернильницу свежих чернил, положила на стол ручку и несколько листков бумаги.
- Пишите, - сказала она. А сама ушла в кухню, к чудо-печке, вспоминая на ходу рецепт самого быстрого чудо-кекса.
X
Восьмого марта, как только Светлана вошла в класс, ребята встали и проговорили хором:
- Светлана Александровна, поздравляем вас с Международным женским днем!
Видимо, долго репетировали, уж очень четко получилось.
- Спасибо. И вас, девочки, поздравляю. Садитесь.
Но все продолжали стоять. Лена Некрасова начала - одна - очень торжественным тоном:
- Светлана Александровна, мы хотим подарить вам сегодня в честь нашего Международного женского дня…
Дарят все-таки! Что же делать теперь?..
- …хорошее поведение! - докончила Лена. Все лица были очень серьезны. Светлана весело ответила:
- Спасибо, ребята! Это очень хороший подарок. Принимаю с благодарностью.
Все четыре урока стояла в классе сказочная, неправдоподобная тишина. Ни подсказок, ни перешептывания. Ребята ревниво следили друг за другом, и если кто по рассеянности забывал о подарке, его немедленно одергивали, молча, но энергично.
Интересно, кто придумал это? Сами или Ленина мама подсказала?
Когда прозвенел последний звонок и в идеальном порядке ребята растянулись линеечкой, выходя из класса, Лена заметила:
- Жаль, что Восьмое марта бывает только раз в году!
- Почему жаль? - загадочным тоном спросила Светлана. - Подарок есть подарок.
На другой день при первой же попытке Толи Якушева переслать записочку на переднюю парту Светлана сказала удивленно:
- Толя, разве ты забыл, что подарил мне вчера вместе со всем классом хорошее поведение?
- Так ведь это было вчера! - удивился Толя.
- Мне кажется, подарки не принято отбирать на другой же день!
- Вот так попались! - громко сказал Володя Шибаев.
- Вы очень хитрая, Светлана Александровна! - заметил Андрюша Седов.
Обыграть подарок удавалось еще в течение нескольких дней. А потом получил тройку Андрюша Седов. Тройку по арифметике, случайную конечно, потому что Андрюша был твердым, надежным отличником. На следующий день Андрюша в школу не пришел. И еще день…
- Что с Седовым, никто не знает?
Нет, никто не знал. Андрюша жил на набережной, и попутчиков у него не было. Нужно будет спросить у Вадима. На перемене Светлана поднялась к девятиклассникам. Ее догнала Лена Некрасова:
- Светлана Александровна, вас Ирина Петровна просит сейчас же прийти к ней в кабинет!
В кабинете завуча сидела Андрюшина мать, бледная, с синевой под глазами. Взволнованным голосом она рассказала, что вчера за Андрюшей, когда он шел в школу по Заречному переулку, погнались какие-то парни с ножами. Он был так напуган, что вернулся домой.
- Рассказал он мне об этом не сразу. Вчера меня дома не было целый день. Сегодня, вижу, собирается как-то нехотя, будто даже со страхом… А потом говорит: "Мама, я не пойду в школу!" Ну, и рассказал. Вы же понимаете?.. Нервное потрясение!
- Кто гнался за ним? Ребята? Школьники?
- Нет, нет, взрослые парни. Он даже сказал: дядьки.
- Незнакомые?
- Да. Ирина Петровна, я уже в милицию заявила. А потом - к вам.
Светлана спросила:
- А почему он не с братом шел?
- Вадим обычно выходит раньше, заходит за товарищами.
- Что за дикая история! А сейчас где Андрюша?
- Дома сидит.
- А вы приведите его, хотя бы к последнему уроку. Андрюша явился тихий, какой-то пришибленный, на вопросы отвечал неохотно.
Хотя в кабинете завуча было решено молчать о происшедшем, чтобы не устраивать паники, но слухи уже просочились, может быть, от девятиклассников, через Вадима.
Появление в школе милиционера еще больше взбудоражило ребят.
Небольшого роста, плотный и самоуверенный лейтенант милиции прошел в кабинет директора, сопровождаемый любопытными взглядами.
- Товарищ милиционер, а их уже поймали?
- Всех, кого нужно, поймаем, - с твердостью ответил милиционер.
Когда Светлана вошла в кабинет, Андрюша Седов уже был там.
- Так вот, - говорил лейтенант милиции, - ты, Андрюша, нам расскажи спокойненько, не волнуясь, как было дело. Во-первых, где с тобой это случилось и когда?
- Вчера утром, когда я шел в школу. Как свернул в Заречный переулок, так они и выскочили…
- Сколько их было?
- Двое.
Светлане помнилось, что Седова говорила про трех человек; впрочем, она не была уверена. Да и у страха глаза велики.
- Кто же это был? Ребята или взрослые?
Андрюша ответил, подумав:
- Не совсем еще взрослые.
- Какого же возраста? Приблизительно.
Андрюша пожал плечами.
- Ну, по шестнадцать им было лет или по сорок?
Андрюша наморщил лоб с добросовестным видом.
- Лет по восемнадцать.
Милиционер одобрительно кивнул:
- Вот это точно сказано. Откуда же они выскочили?
- Из ворот.
- Навстречу тебе бежали или за тобой?
- Сначала навстречу, а потом за мной, когда я от них побежал.
Милиционер опять сделал одобрительное движение.
- Так. Ты, значит, их хорошо разглядел. Если, скажем, они будут задержаны, опознать сумеешь?
Андрюша замялся, даже как будто испугался немного:
- Нет. Не сумею.
- Как же так? Ведь ты их видел хорошо?
- Они были в масках.
Светлана и Евгений Федорович переглянулись. Милиционер, вдруг оживившись, сказал:
- Так. Знаю эту шайку. Вот что еще мне постарайся припомнить: какие у них были ножи? Вот такой формы или вот такой?
На листе бумаги он быстро набросал карандашом простой охотничий нож с коротким лезвием, а рядом - кинжал.
Андрюшины глаза разгорелись. Его рука потянулась к кинжалу:
- Вот такие.
- Все, - сказал лейтенант милиции, вставая с кресла. Евгений Федорович тоже встал.
- Приношу вам извинения от коллектива школы за беспокойство.
Милиционер надел фуражку, вежливо козырнул и вышел.
Евгений Федорович вернулся к своему креслу, скрестил руки на груди и посмотрел на Андрюшу.
- Ну-с!..
Из школы Светлана пошла с Андрюшей и Вадимом. Вадим, пунцовый от негодования, все никак не мог успокоиться.
- Нет, ты скажи, скажи, как у тебя совести хватило и маме, и всем!..
Андрюша, часто моргая, упрямо повторял:
- Да я же тебе говорю: я получил тройку по арифметике.
- Ну и что?
- Мама должна была подписать дневник.
- Ну и что?!
- Увидела бы тройку - и расстроилась.
И Светлана и Вадим были сами так расстроены и возмущены, что даже не заметили каламбура.
- И чтоб маму не расстраивать, ты два дня не ходил в школу и наврал с три короба? А маму ты как напугал - думал ты об этом или не думал?
- Я не думал, что она испугается.
На повороте Андрюша вдруг быстро сказал:
- Я, пожалуй, вперед побегу, маму успокою.
И побежал в свой Заречный переулок. Светлана и Вадим засмеялись, глядя ему вслед.
И сразу Светлана стала серьезной. Наврал с три короба, попало ему и еще попадет - все это так. Но вот что печально: почему и мать Андрюшина, и завуч да и она сама, даже директор и лейтенант милиции поверили глупому рассказу? Значит, еще могут бегать по тихим переулкам парни с ножами и нападать на прохожих? Значит, все-таки это не совсем неправдоподобно?
Мысли Вадима, кажется, были схожими.
- Светлана Александровна, - начал он, - а вот если бы мы жили уже при коммунизме, там никаких бандитов уже не может быть, верно? Им не для чего будет грабить и воровать. И даже не это - главное, люди станут другими. Когда это будет? Через двадцать, может быть, через сорок лет? Я, знаете, все размышляю об этом, как бы нам поскорее прийти к коммунизму, я даже статью об этом начал писать, в "Правду".
Вадим приоткрыл свой портфель и вынул голубую общую тетрадь, перелистал ее. Несколько страниц были исписаны почерком небрежным и вдохновенным, не таким, как пишут школьные сочинения.
Светлана переспросила с полной серьезностью:
- В "Правду" статью?
- Да, в "Правду". Я знаете что хочу предложить? Нужно написать воззвание ко всем преступникам. Пускай они поймут, что они тормозят, что они мешают…
- Вы думаете, подействует на преступников такое воззвание?
Вадим снова впихивал голубую тетрадку в портфель.
- Вот я вам прочту как-нибудь…
Юношеский баритон, пушок на верхней губе… и в то же время сколько в этом девятикласснике еще совсем по-цыплячьи детского!
- И знаете, Светлана Александровна, что меня иногда возмущает? Вот пишет кто-нибудь в газете или там в журнале о чем-нибудь нужном, об очень важном - о воспитании, о будущем всей страны, - и ведь он за это деньги получает?
- А как же ему быть? - удивилась Светлана. - Писатель… ведь это его работа. На что же он будет жить, если ему не будут платить гонорар?
Вадим все-таки не был убежден ее словами.
- Может быть, если действительно профессиональный писатель… Но все-таки некрасиво это… такие большие слова говорить… и вдруг - за деньги! Нет, когда я закончу статью и пошлю ее в редакцию, я так им прямо и напишу: "Гонорар мне не нужен!"
- А что, если вам, Вадим, сначала, для практики, написать воззвание к нашим школьным правонарушителям, ко всем грубиянам, лодырям, попытаться на них воздействовать?
Вадим с сомнением покачал головой. Такая задача, казалось бы более простая и близкая ему, не так его привлекала.
- Кстати, о грубиянах и нарушителях. Вы знаете, Светлана Александровна, кто рассказал Ирине Петровне, что вы подарили Володе коньки?
- Нет, не знаю.