Но в одном углу, возле кожаного дивана с пуговицами, была вращающаяся стойка (Джейн нравилось просто так вращать ее, делая в библиотеке уборку), и на ней стояли книги, явно прочитанные не по одному разу. Пожалуй, было немного удивительно, что в таком доме, населенном исключительно взрослыми людьми, читаными-перечитаными оказались именно те книги, которые словно возвращали в детство, в отрочество или в раннюю юность. Такие книги, как представлялось Джейн, вполне могли когда-то перемещаться из библиотеки в те молчаливые комнаты наверху. Там было, правда, несколько книг, которые выглядели, как только что купленные, причем купленные явно с надеждой, но, увы, по-настоящему не прочитанные.
Райдер Хаггард, Дж. А. Хенти, Р. М. Баллантайн, Стивенсон, Киплинг… У нее были все основания запомнить имена авторов и даже названия некоторых книг. «Черная стрела», «Коралловый остров», «Копи царя Соломона»… Перед глазами у нее мгновенно возникали их потрепанные пыльные обложки, и она всегда будет помнить, какого точно цвета были их тканевые переплеты, будет помнить каждую трещинку на потертых выгоревших корешках.
Но даже во время этой затянувшейся паузы вид у мистера Нивена был вполне уступчивый, даже добродушный.
– Разумеется, можете, Джейн.
Это были волшебные слова, открывавшие перед ней заветную дверь. Если бы в ответ прозвучало, например: «Вы за кого себя принимаете, Джейн?» – вся ее жизнь могла бы пойти прахом.
Так что мистер Нивен заслуживал самого глубокого и благодарного реверанса. Никак не меньше.
– Но вы должны непременно сообщить мне, какую книгу возьмете первой. И разумеется, потом должны будете ее вернуть.
– Разумеется, сэр. Спасибо вам большое, сэр.
Она стала регулярно брать книги в библиотеке Бичвуда, тщательно отчитываясь перед хозяевами, которые явно одобряли ее страсть к чтению. Хотя на самом деле история с библиотекой приобрела несколько странный оборот, вызвав у мистера Нивена легкое раздражение и даже, пожалуй, обиду, когда ему стало ясно, какой раздел библиотеки пользуется у нее наибольшим вниманием. В конце концов, ей явно не хотелось читать ни «Книгу жертв» Фокса, ни «Жизнь инженеров» Смайлза (в пяти томах!). Да и кому захотелось бы это читать?
– «Остров сокровищ»? Для чего вам читать «Остров сокровищ», Джейн? Это все книги для мальчиков.
На самом деле это был вовсе не вопрос и не сомнение в целесообразности ее действий. Ее выбор скорее поставил его в тупик – он, пожалуй, совсем растерялся и, даже как следует прокашлявшись, так и не смог сказать ей: «Только не эти книги, Джейн. Любые другие, только не эти», – хотя сказать это ему очень хотелось.
С другой стороны, он никак не мог сообразить, есть ли в его библиотеке книги для девочек.
Она, собственно, не имела ничего против книг для девочек. Какая разница – для девочек или для мальчиков? Просто книги «для мальчиков» были книгами о приключениях. И это было самое главное слово. Приключение. Это слово сияло, как маяк, оно так и манило ее со страниц книг: приключение!
Не похоже было, чтобы Нивены из Бичвуда или кто-то еще из их среды проявляли какую-то склонность к приключениям или хотя бы положительно относились к самой идее приключения, хотя у них, безусловно, были для этого и время, и деньги. Для них максимум – это «слет бойскаутов» в Хенли. Даже их библиотеки служили как бы суровым сухим отрицанием всяческих приключений. И все же в укромном уголке библиотеки Бичвуда имелась маленькая вращающаяся стойка с книгами, которые когда-то не просто читались, а проглатывались юными обитателями этого дома, точно некая позволительная доза баловства перед началом скучной, а то и страшной зрелости.
Мистер Нивен мог бы сказать ей: «Только, пожалуйста, Джейн, отсюда книги не бери».
Мистер Нивен мог бы сказать ей: «Только, пожалуйста, Джейн, отсюда книги не бери». Но он этого не сказал.
Ее глаза на морщинистом лице могли при этом озорно поблескивать, а губы при словах «истории для девочек» еще сильней напоминали куриную гузку. Впрочем, затем она могла и пояснить, не желая быть слишком резкой и упрямой, что чтение «книг для мальчиков» было для нее тогда точно чтением вопреки всему: «Война, понимаете. Первая мировая война ведь только что закончилась, и хотелось чего-то совсем другого». Ну да, пиратов, рыцарей, закованных в латы, припрятанных сокровищ и великолепных парусных судов. Да, именно такие книги она тогда и читала.
На письменном столе возвышалась небольшая стопка книг – ну конечно, учебники по юриспруденции. Но это и был единственный признак – да и то явно искусственно созданный – предполагаемого намерения Пола зубрить, пока в доме так пусто и тихо. Зубрить? В такое утро, как это? Впрочем, Джейн прекрасно представляла себе, как выглядят его «прилежные занятия»: он кладет ноги на письменный стол и, развалившись в кресле, выкуривает несколько сигарет.
Она, казалось, видела, как Пол – или его призрак – сидит здесь, в библиотеке, в этом самом кресле и курит. Но в таком случае, там оказывалось как бы два призрака. Только ее призрак точно был там, и он – и сейчас, и раньше – был вполне реален и физически ощутим. Хотя все равно ведь никто никогда и не узнает, что она действительно там была.
Стоял март, но было так тепло, что проснулась какая-то муха и теперь, жужжа, упорно билась в оконное стекло. И тут Джейн, заглянув за письменный стол, наконец заметила ее, полку с книгами, очень похожими на те, что были ей так хорошо знакомы по Бичвуду. К этой полке она без конца возвращалась и теперь сразу приметила знакомые названия – эти книги она уже успела прочесть. Значит, она все же и в этом доме была не настолько чужой, она не вторглась без спросу на чужую территорию. В какой-то степени это, пожалуй, и была ее родная среда.
Но если Пол Шерингем когда-либо и брал книги с этой стойки, то ей он об этом никогда не рассказывал. Он старался создать впечатление, будто считает, что в Апли «слишком много всякого барахла», которое давно следовало бы выкинуть на помойку. В конце концов, даже этих чертовых лошадей в поместье больше нет. А когда Джейн рассказала ему, какие книги она сама берет в библиотеке Бичвуда и читает (лучше бы она этого не делала!), он стал над ней насмехаться – он вообще над многими вещами любил посмеяться или даже поиздеваться – и сказал: «Неужели ты читаешь такую чушь, Джей? Неужели тебе интересны все эти дурацкие приключенческие романы?» И его слова сразу же все расставили по местам, напомнив ей, что их отношения носят исключительно телесный, так сказать физиологический, характер, что они временные, а значит, отнюдь не подразумевают занудных разговоров о книгах.
Мог ли он стать адвокатом? Вряд ли.
Единственным отличием библиотеки в Апли было то, что там «книги для мальчиков» стояли не только в отдельном шкафу и на вращающейся стойке, но занимали отдельную полку в главном большом шкафу (возможно, ее специально для этого расчистили) среди куда более серьезных книг, так что достать их ничего не стоило.
Ну а второе отличие – это, разумеется, то, что она пришла в библиотеку и стояла сейчас посреди нее совершенно голая. В Бичвуде ей бы и в голову не пришло нечто подобное.
Джейн взяла с полки одну из книг, открыла ее и по какой-то причине, которую даже себе не смогла бы объяснить, нежно прижала к обнаженной груди. Это было одно из многочисленных изданий «Похищенного» Стивенсона. Она хорошо знала эту книжку, давно ее прочла, взяв со стойки в Бичвуде. Там была карта странствий Дэвида Бэлфура и знакомые слова: «Я начну историю своих приключений…»
Она немного постояла, прижимая к себе книгу, потом поставила ее на место.