И он всегда называл свою невесту «она», а не «Эмма». Оба – и он, и Джейн, – словно сговорившись, гнали от себя неприятные мысли о предстоящей свадьбе. А еще он сказал: «Я должен».
Свою сигарету он почти докурил.
Но больше ни одного движения так и не сделал, и Джейн тоже лежала не шевелясь, будто никаких слов он вообще не произносил. Ей казалось, что, стоит сделать хотя бы самое легкое движение, произнести хотя бы одно-единственное слово, и это послужит подтверждением того, что Пол действительно сказал о необходимости отправиться на свидание с ней, и последствия этого свидания могут быть совершенно непредсказуемыми.
В конце концов, она-то, Джейн, в этом доме совершенно неуместна – особенно если снова облачится в свое жалкое платьишко горничной и начнет что-то там говорить или предлагать, вместо того чтобы молчать и просто ждать. За эти годы она многому научилась и ко многому приспособилась. Они – создания, живущие исключительно в зависимости от своего настроения или прихотей. Вот только что они были с тобой очень милы, и вдруг… А уж если они что-то сердито пробурчат или даже рявкнут на тебя, ты непременно должна подскочить. Или – что еще лучше – поскорей убраться с глаз долой и ни в коем случае не демонстрировать охвативших тебя чувств. «Да, сэр; да, мадам». И всегда – ведь это, в сущности, половина успеха – ты должна быть готова к чему-то подобному.
Потом ей вдруг пришло в голову, что все могло бы быть совершенно иначе. И этот странный, словно перевернутый вверх тормашками день мог бы сложиться по-другому. Ведь сейчас они лежат рядом, на его постели, в его комнате, и он, точно она его жена, бесстыдно советуется с ней, стоит ли ему ехать на свидание с надоевшей любовницей, причиняющей ему столько беспокойства. Кстати, некоторые супружеские пары – из их числа, разумеется, – вполне способны и на самом деле вести такие разговоры. Да и у них с Полом, честно говоря, получалось нечто подобное. Он ведь пока еще не женат. Ни на ней, ни на Эмме Хобдей. Так что они в данном случае равноправны.
Пол больше не сказал ни слова. Казалось, если он так и будет хранить молчание после оброненной фразы, содержавшей явный призыв к пунктуальности и соблюдению приличий, то это как бы решит все вопросы и отменит всякие там свидания. А что касается пунктуальности, то он как раз был вполне способен проявить к ней полнейшее неуважение. И запросто все переиначить. Он ведь пока что не совершил никакого бесчестного поступка, не правда ли? Он просто слегка нарушил принятые правила приличия. Впрочем, это ему всегда было свойственно: он частенько вел себя неподобающим образом, зато в отношении своих намерений всегда был честен.
А как благородно он поступил, когда сам отвез на станцию Этель и Айрис.
Нет, Джейн вовсе не собиралась играть роль на редкость терпеливой жены и уверять его: «Пожалуй, милый, все же лучше туда поехать, тебе не кажется?» Неужели он хотел бы, чтобы она так сказала?
Пожалуй, его затянувшееся молчание придало ей сил – а может, уступчивости. Но время было упущено, и уже заканчивались те последние мгновения, когда он еще мог бы сказать ей: «А знаешь, Джей, я тут подумал: пусть весь сегодняшний день будет в нашем распоряжении, а? Ты как к этому относишься?» И положил бы руку ей на живот, где только что стояла пепельница. Или чуть ниже.
Это должно случиться. Он поедет к ней, и они вместе закажут ланч, а потом, возможно прямо сегодня, он сделает с ней то, на что имеет право в качестве жениха и будущего мужа. Если, конечно, у него с ней все так же, как это было меж ними. А для этого он, возможно, потом привезет ее сюда. В эту самую комнату. Джейн не спросила, когда он ожидает возвращения своих «показушников». Это его дело. Пусть он и отвечает в случае всяких непредвиденных обстоятельств. Впрочем, сейчас «вожди племен» в Хенли, скорее всего, только еще приступили к ланчу.
Впрочем, сейчас «вожди племен» в Хенли, скорее всего, только еще приступили к ланчу.
И Джейн отчетливо почувствовала, что из-за неожиданно нависших над ними планов Пола насчет свидания с той девушкой краткие мгновения подаренного ей счастья уже подходят к концу, хотя их одежда по-прежнему валяется общим комом на кресле. Теперь у него оставалось не так уж много времени.
Краткие мгновения. Какие злые слова. Что это – час? День? Или всего несколько дарованных ей минут? И они уже ускользают, как ускользает и сам этот чудесный день, потихоньку перевалив за полдень. Встав за новой пачкой сигарет, Пол, должно быть, посмотрел на каминные часы, а может, на наручные, которые оставил на туалетном столике.
И была во всем этом некая неизменная истина: ведь ничего этого с ней могло бы вообще не случиться. И, да, она должна быть вечно за это благодарна. «Мне хотелось как следует с ними попрощаться». И сегодня она могла бы преспокойно весь день кататься на велосипеде по Беркширу.
А Пол мог бы преспокойно привезти сюда ее, ту девушку, воспользовавшись столь удачно сложившимися обстоятельствами. Он прямо с утра мог бы запросто позвонить в усадьбу Хобдей, и она, разговаривая с ним по телефону, могла бы прибегнуть к той же хитрости, что и Джейн. А может, они всегда хитрят, когда разговаривают по телефону? А потом она могла бы сама сюда приехать, подкатив прямо к парадному крыльцу и хрустя по гравию колесами своего «Эммамобиля». И она могла бы прямо сейчас лежать здесь с ним рядом.
Нет. Такого Джейн даже представить себе не могла. Разве может ее нежное, похожее на цветок платье быть брошено на кресло как попало? Разве может ее изысканное шелковое белье валяться на полу бесформенной кучкой? Нет! Это она, Джейн, лежит сейчас в его постели! Так разве не должна она быть за это благодарна? Даже если спустя несколько часов рядом с ним здесь будет лежать другая? А почему бы ему не развлечься с обеими в один и тот же день? Господи, неужели такое возможно? Значит, они встречаются в «Лебеде» в половине второго… Нет, она даже представить себе этого не могла.
Где-то в глубине души у нее то и дело возникала царапающая мысль: если его брак с ней, с той девушкой, полностью «подготовлен» родителями, тогда, в соответствии с условиями подобного договора, требуется, чтобы невеста оставалась абсолютно чиста и непорочна, как если бы он брал в жены некую драгоценную старинную вазу. А поскольку на него это совсем непохоже – вряд ли он способен пообещать руку и сердце какой-то «вазе», – то в подобных рассуждениях явно есть некая доля правды, или же, возможно, имеется некая иная причина, по которой грядущая свадьба вызывает у него столь мало энтузиазма. А может, дело просто в том, что сейчас он лежит рядом с ней, с Джейн?
И как раз в этот момент, когда она, взирая на творившийся вокруг беспорядок, слегка переменила позу, приподняв одну ногу и согнув ее в колене, между ногами у нее потек щекотный ручеек: это ее покидало семя Пола, смешанное с ее собственными внутренними соками. В запасе у нее были, разумеется, и другие слова, но слово «семя» нравилось ей больше всего. Этот «ручеек» мог вытечь и в любой другой момент, но то, что он вытекал именно сейчас – точно вместе с его «семенем» наружу просачивалась и ее грусть, – было чем-то похоже на некий ответный удар с ее стороны. Теперь Полу было бы довольно сложно лечь – пусть через какое-то время – в ту же постель со своим «цветочком», если, конечно, он и впрямь вынашивал подобные планы.
И если он не возьмет и не прикажет ей прямо сейчас – она ведь так и осталась горничной, хотя и не служила в его доме, – сменить на постели простыни.
Это, конечно, довольно грубый аргумент. Подобными «аргументами» пользуются животные, которые ни брачных клятв не дают, ни слуг не держат.