– Другие, – повторила я. – Где они?
– Хватит разговоров, – сказала девушка. – Пойду за Тулли. Скажу ему, что вы наконец-то пришли в себя. Фонарь я оставлю тут. С тех пор как разразился этот шторм, мы сидим без света, – она бросила взгляд в сторону темного окна. – Ну вот, опять дождь. Как будто у нас и так мало воды.
– Не уходи, – прошептала я, но девушка уже скрылась за дверью. За окном по-прежнему грохотала гроза, но я уже ничего не слышала – закрыв глаза, я вновь погрузилась в сон.
– Извините, – прошептала я.
– Что, мэм?
– Извините.
Она легонько рассмеялась.
– Все в порядке, мисс Мэри. Я вас помыла, так что вы теперь как новенькая.
Голова у меня все еще болела, и я осторожно прищурилась, пытаясь разглядеть свою комнату. Точнее сказать, комнатку – настолько она была крохотной. На противоположном конце виднелась маленькая дверь (уборная?). Сквозь единственное окно с треснувшим стеклом пробивались лучи солнца. На стенах красовались выцветшие от времени обои. Неподалеку от моей кушетки разместился старый шкаф с потертыми ручками. В углу я заметила детскую кроватку, которую запихнули сюда, судя по всему, за ненадобностью.
Я вновь взглянула на девушку, которая сушила мои ноги старым полотенцем, и только тут поняла, что ниже пояса на мне ничего нет. Впрочем, нагота была последним, что могло меня сейчас потревожить.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Симми, – ответила девушка. – А вы – Мэри.
– Нет, – только теперь до меня дошло, что она называет меня этим именем. – Не Мэри. Майя.
– А мне показалось, вы сказали «Мэри», – улыбнулась она. – Ну и забавные у нас с вами имена, правда? – На мгновение она исчезла из моего поля зрения, но тут же вновь подошла к кровати. – Леди Элис говорит, вам нужно ходить. Плохо, если человек так долго лежит в полной неподвижности. К тому же мне нужно показать вам ванну – на случай, если это произойдет снова. Не возражаете, если я надену на вас свои трусики?
Я почувствовала, как она подняла одну мою ногу, затем другую. Затем бедер моих коснулась мягкая ткань.
– Обуви у вас нет, но я думаю, мы подберем вам что-нибудь из моей.
– Нет обуви? – повторила я. – А куда делись мои кроссовки?
– Ваши вещи я постираю вместе с простыней, – сказала девушка. – Другой простыни у нас нет, так что я постелю вам пока полотенца.
– Спасибо тебе, Симми, – прошептала я.
– Рада, что могу вам помочь, мисс Майя.
– Симми, мне нужно попасть в аэропорт.
– Это невозможно, мэм. – Она стояла возле кровати с комком грязного белья в руках. – Наводнение надежно заперло нас здесь. Последнее Прибежище превратилось в Последний остров. Вы тут в ловушке, как и все мы.
– Ребекка! – вновь окликнул ее Адам. – Может, нам остаться?
Она снова не ответила. Молча смотрела в окно, цепляясь за внутреннее онемение.
Спасателям каким-то образом удалось установить, что пилот мертв. «Скорее всего, погиб мгновенно», – сказал один из них. Итак, за четырнадцать часов поисковых работ им удалось найти мертвого пилота, того беднягу, которого изуродовал аллигатор, и множество кусков металла. Это значило, что еще четверо человек пропали без вести. Однако это была лишь капля в море на фоне пропавших тысяч. Кто знал, сколько людей оказалось в плену собственных домов? И сколько из них лежало под водой на улицах города и во дворах? Ребекка боялась, что кто-нибудь скажет при ней: «С какой стати тратить столько сил и времени на поиски четверых, если счет давно идет на тысячи?» Она не желала этого слышать.
Как только они приземлились в аэропорту, она прямиком направилась к медицинским палаткам, оставив Адама отчитываться перед Доротеей. Ребекка с головой ушла в работу, радуясь тому, что никто из пациентов понятия не имел о ее проблемах. Этим людям было дело лишь до себя и до таких же, как они. Чем больше они чувствовали себя загнанными в ловушку, чем сильнее болели их раны, тем острее ощущали они факт того, что это общая беда. Ребекка видела, как женщина предложила пожилому человеку полбутылки воды – все, что у нее оставалось. Она видела, как юноша укачивал на руках чужого ребенка, у которого начался жар. Ей тоже хотелось находиться среди этих людей, ведь теперь она стала одной из них. Пусть она не могла помочь себе – но может, ей удастся помочь кому-нибудь из них?
В разгар ночи Ребекка заметила Доротею, которая направлялась к ней сквозь коридор из пациентов, и горло у нее перехватило от немого ужаса.
– Никаких новостей, – промолвила Доротея. Невзирая на протесты Ребекки, она оттащила ее от очередного пациента. – Я уже отправила Адама спать. Пора и тебе отдохнуть.
– Со мной все в порядке, – Ребекка старалась не смотреть на Доротею. Вместо этого взор ее скользил по длинной очереди, состоявшей из больных и раненых людей.
– Неправда, – возразила Доротея. – Отправляйся спать, а я пришлю сюда одного из наших докторов.
Только тут Ребекка взглянула на нее.
– Позволь мне остаться здесь.
Было видно, что Доротея не хочет с ней спорить.
– Я тревожусь за тебя, – промолвила она наконец.
– Напрасно.
– Еще два часа, – сдалась та. – Но после этого – сразу спать.
Ребекка безучастно кивнула и поспешила к своей самодельной палатке.
– Мне нужно выйти! – сказала она медсестре. – У девочки проблемы…
Так и не сумев закончить фразу, она бросилась бежать. Ребекка промчалась мимо очереди из пациентов, терпеливо ждущих приема. Она стрелой пронеслась по длинному коридору и так же быстро проскочила через зал ожидания. Спустившись по лестнице, она выскочила на летное поле, где с ревом садились и взлетали вертолеты. И здесь, за завесой их нескончаемого шума, она наконец дала волю чувствам. Она кричала, кричала и кричала, пока совсем не потеряла голос.
До этого я вставала только раз – чтобы воспользоваться маленькой ванной с потрескавшейся голубой плиткой на стенах. В животе у меня все еще урчало, но худшее было позади. Вода, подумала я, вспоминая тот стакан, который подала мне девушка (Симми?). Нельзя больше пить эту воду.
Выбравшись из постели, я расправила старые полотенца, служившие мне простыней. Затем распахнула дверь и шагнула в узкий темный коридор. Все, что я видела здесь до сих пор, – этот мрачный коридор да старая ванная. Куда же я попала? Как Симми назвала это – прибежище? В голове крутились несвязные обрывки нашего разговора.
Голова у меня по-прежнему кружилась, так что мне приходилось все время держаться за стены. Шла я босиком. Интересно, а где моя обувь? Коридор вывел меня в маленькую кухню. Как я уже поняла, все в этом доме было маленьким. Прислонившись к дверному косяку, я постаралась дышать не слишком глубоко, чтобы не потревожить лишний раз сломанное ребро.
Кухня была оклеена бледно-розовыми обоями – примерно того оттенка, который используют в комнатах маленьких девочек. Кроме невысокого холодильника и электрической плиты, здесь не было никаких приборов, да и эти выглядели невероятно древними. В углу стоял маленький квадратный стол, к которому были приставлены четыре стула.
В коридоре, по левую руку от меня, находилась еще одна дверь. Вот туда-то я и направилась. За ней оказалась гостиная, заполненная разношерстной мебелью – слишком большой для такой комнатушки.