– Почему бы тебе не поговорить с Симми? – предложила я. – Пусть она сама скажет, что для нее предпочтительнее – рожать здесь или в больнице.
Лицо у Тулли внезапно потемнело.
– Послушайте-ка, – бросил мне он, – вам бы лучше не вмешиваться не в свои дела. Чужаки всегда лучше знают, что нужно делать, – только потому, что сами делают именно так, а не иначе. Но правда состоит в том, что вы ничего не смыслите в нашей жизни.
Я быстро отвела взгляд от лица Тулли, не желая видеть, как глаза его приобретут ледяной оттенок. Сердце у меня бешено колотилось.
– Думаю, ты прав, – выдавила я тоном, который больше напоминал хныканье.
– Вот и хорошо, – наклонившись, он поднял с земли свое ружье.
– Ладно, увидимся позже. – Я повернулась и быстро направилась к дому, с трудом удерживаясь от того, чтобы не побежать. Казалось, еще мгновение, и сзади раздастся выстрел, который разнесет на куски мой череп. Свернув за угол, я распахнула дверь, ведущую на кухню, и устало плюхнулась на один из стульев. Руки у меня тряслись так, что мне пришлось зажать их между коленей. Конечно, мне следовало бы настоять на своем. Сказать, в крайнем случае, что я помогу им деньгами, если Симми решит рожать в больнице. Но я позорно сбежала. И все потому, что Тулли слегка повысил голос, а в полуметре от него лежало ружье. Я чувствовала, что подвела Симми своей неуклюжей попыткой помочь.
Оставалось надеяться, что я не сделала еще хуже.
Адам как раз наливал кофе в термос.
– Ого! – воскликнул он. – Ну и видок у тебя.
– Не прикасайся к моим вещам, – сказала ему Ребекка. – Иначе ты тоже обречен.
– Бедняжка, – он закрутил крышку термоса. – Могу я что-нибудь сделать для тебя?
Ребекка направилась к своей кровати, но Адам остановил ее.
– Да у тебя жар, – заметил он, прижимая ладонь к ее лбу.
– Не желаю болеть. – Говорила она с трудом.
– Ты уже приняла что-нибудь?
Вытащив из кармана ацетаминофен, она вытряхнула на ладонь две таблетки. Адам протянул ей бутылку с водой. Ребекка слегка поморщилась, когда таблетки царапнули ей горло.
Присев на краешек кровати, она принялась разуваться. Адам, глянув из окна в сторону парковки, внезапно встрепенулся.
– Дот пришла.
Он открыл дверь, и Доротея забралась в трейлер.
– Что такое? – спросила Ребекка, забыв на время о ботинках.
– Спасатели прекращают поиски на месте крушения, – ответила та, прислонившись к кухонной стойке.
Ребекка прикрыла глаза. Нет, не столько сказала, сколько прошептала она. На самом деле, в таком решении не было ничего удивительного. С момента крушения прошло уже почти две недели. Спасателей было не так уж много, а счет пропавшим по-прежнему шел на сотни. Плохо только, что они так и не получили окончательного ответа.
– Мне жаль, что все так вышло, – заметила Доротея. – Вы вправе считать меня виновной, ведь это по моему настоянию она прилетела сюда.
– Да что ты, Дот, – сказала Ребекка.
– Никто тут не виноват, – поддержал ее Адам. Присев рядом с Ребеккой на кровать, он сжал ее руку.
Какое-то время Доротея молча смотрела в пол.
– Майя была хорошим врачом, – сказала она наконец. – И вовсе не неженкой, как мне казалось поначалу. Завтра вечером в одной из церквей пройдет служба в память жертв этого шторма. Я думаю, Майя, медсестра и девушка-пилот заслуживают особого упоминания. Если хотите, я сама это сделаю.
– Нет, лучше я, – ответил Адам.
– Нет, лучше я, – ответил Адам. – Если, конечно, Бек не захочет.
– Вряд ли я смогу, – покачала та головой.
– Конечно, сможешь, – заметил Адам. – Но я готов сделать это за тебя. Пусть это будет нашим общим заявлением.
– Ладно, мне пора, – Доротея сунула руки в карманы. – Служба в семь. Машина будет ждать нас у моего трейлера. А ты, детка, поспи, – добавила она, взглянув на Ребекку. – Похоже, ты тоже подхватила эту заразу. Адам, можешь устроить себе выходной.
– Я приду позже. – Он встал, чтобы проводить Доротею до двери. Со своего места Ребекка услышала, как Адам шепнул той на ухо: «…не хочу оставлять ее одну». Ребекку это только порадовало: ей вовсе не хотелось оставаться сейчас в полном одиночестве. За эти две недели она потеряла не только сестру, но и весь свой запал. Утратила внутренний стержень. А порой, представляя себя с ребенком или наблюдая призраков на трибунах, она невольно задавалась вопросом, уж не теряет ли она еще и разум.
Сняв ботинки, Ребекка легла было на кровать, но тут же села.
– Я даже не могу лежа дышать, – сказала она Адаму. – Нос полностью заложен.
Адам взял свою подушку и положил ее на подушку Ребекки.
– Попробуй теперь, – предложил он. – Так будет повыше.
– После меня она вся будет в микробах, – предупредила его Ребекка.
– Можно подумать, меня это волнует.
Он прошел в ванную, откуда до Ребекки донесся звук льющейся воды. Когда Адам вернулся, в руках у него было намоченное и сложенное вдвое полотенце, которое он аккуратно прижал к ее лбу. После этого он осторожно уселся на краешек кровати.
– Как тебе новости? – спросила Ребекка.
– Собственно, чего-то подобного я и ожидал.
– Можешь уже идти в клинику, – предложила она, хотя ей и не хотелось, чтобы он уходил. – А я пока посплю.
– Не сейчас, – покачал он головой.
Глаза у Ребекки были прикрыты, и перед ее мысленным взором неотрывно стояло лицо Майи. Как ни странно, выглядела она довольной и даже улыбающейся.
– Нам всегда не хватает тех, кого мы любим, – голос у Ребекки дрогнул. – Как бы мне хотелось, чтобы мы с Майей почаще бывали вместе.
– Я знаю, – он положил руку ей на плечо.
– Майя так и стоит у меня перед глазами.
– У меня тоже, – рассмеялся Адам.
– Серьезно? Она улыбается. Ты тоже видишь ее улыбающейся?
– Да, – немного помедлив, ответил Адам, и Ребекке показалось, что он схитрил.
– Жаль, мы не разговаривали с ней каждый день, как это обычно бывает между сестрами. Но меня постоянно заносило куда-то, где не было сотовой связи. Если бы она вдруг вернулась сейчас, я бы так и делала – каждый день говорила бы с ней.
– Я бы кое-что хотел, Ребекка, – сказал внезапно Адам.
Что такое? – подумала она. Какую-нибудь вещицу на память о Майе?
– Я хочу, чтобы мы всегда оставались семьей, – промолвил он. – Может, по закону мы больше и не родные, но мне бы хотелось, чтобы мы и впредь оставались близкими людьми. Хорошо?
– Думаю, Майя была бы этому только рада, – заметила Ребекка.
Адам кивнул и наклонился, чтобы поменять повязку у нее на голове. Ребекка вновь закрыла глаза и тут же увидела Майю. Она готова была поклясться, что улыбка у той на лице стала еще шире.
– Есть у тебя маленькие ножницы или лезвие бритвы? – спросила я у Симми, вместе с которой мы мыли окна в гостиной.