МАМ, КАКОГО ЧЕРТА!
Ой, котик, а что же ты не предложил Рейчел поесть?
ГОСПОДИ ИИСУСЕ, МАМ!
Я не голодна!
в ярости
Мам, ну блин! Не надо подслушивать наши разговоры из прихожей. И уж точ…
Я просто шла мимо и услышала Рей…
…но не надо рассказывать всем про…
Это…
Грег, ну это же так глупо, скры…
…вещи, которые, как ты прекрасно знаешь, глубоко лич…
Если я хочу, чтобы птицы падали с деревьев, птицы будут падать с деревьев.
… ы так много работаете над этими фильмами с Эрлом, и при этом…
Все в порядке: я не прошу мне их показывать.
Видишь? Слышишь?
… держите их при себе, словно не хо…
Ты… Мам! Ты слышала, что сказала Рейчел?
Она сказала так просто из вежливости. Грег, у тебя соус на подбородке.
Ты не могла бы просто выйти из комнаты? Пожалуйста.
Слушай, давай отмотаем назад. Мне кажется, мы пропустили важный кусок.
Да, это один из лучших эпизодов.
после долгого молчания
Если твои фильмы – это секрет, я никому не скажу, честно.
раздраженно
Да не в том дело, что это секрет. Просто наши фильмы не настолько хороши, чтобы показывать их людям. Вот сделаем по-настоящему классный фильм – тогда и покажем.
Разумно.
Что?
Я поняла тебя.
А.
Но у нас не трогательный романтический фильм. Никакое НОВОЕ ЧУВСТВО Грега не охватывает. И БАРСУЧЬЕГО ПРИЛИПАНИЯ тоже не случается.
Дать тебе салфетку?
Не, спасибо, я дотянусь.
Еще про Эрла
Эрл, какие оболочки Земли ты можешь назвать?
Давай начнем изнутри. Как мы называем…
Ich bin der große Verräter.
(субтитры: Я – великий предатель.)
Хм-м-м.
Die Erde über die ich gehe sieht mich und bebt.
(субтитры: Земля, по которой я иду, дрожит при виде меня.)
Эрл, ты не собираешься сказать нам, что это значит?
окидывая класс безумным взглядом
Гр-р-р-р-р-р
Эрл!
вставая и показывая на МИССИС ВОЗНЕВСКИ, обращаясь к классу
Der Mann ist einen Kopf größer als ich. DAS KANN SICH ÄNDERN.
(субтитры: Сей человек выше меня на голову. ЭТО МОЖНО ИЗМЕНИТЬ.)
Эрл, пожалуйста, выйди в коридор.
Нам казалось, это займет полдня после обеда. Мы потратили на это три месяца, причем под словом «это» я имею в виду «сняли первые десять минут и плюнули». Как Вернер Херцог в южноамериканских джунглях, мы столкнулись с почти непредставимыми препятствиями. То и дело нам случалось записывать новые кадры поверх отснятых, или забыть нажать кнопку записи, или «на самом интересном месте» садилась батарейка. Мы понятия не имели, как работать со светом и звуком. Некоторые члены съемочной группы – особенно Гретхен – оказались неспособны заучить роль или оставаться в образе, или по крайней мере не задирать все время нос. Кроме того, нас было всего трое, или даже двое, если кому-то приходилось держать камеру. Мы пытались снимать во Фрик-Парке, и гуляющие постоянно лезли в кадр или хуже того: пытались завязать разговор.
Мы пытались снимать во Фрик-Парке, и гуляющие постоянно лезли в кадр или хуже того: пытались завязать разговор.
О. Нет, мы открываем итальянский ресторан.
В. А?
О. Ну, разумеется, мы снимаем фильм.
В. А о чем он?
О. Документальный фильм о человеческой глупости.
В. А можно я тоже снимусь?
О. Было бы глупо с нашей стороны не включить вас.
Да и, честно говоря, сами мы тупили как последние ослы. Шли в лес, начисто забыв, какую сцену собирались снимать, а если помнили сцену, то забывали текст или как пользоваться камерой и чем сцена начинается и чем заканчивается. Тогда мы пробовали снять хоть что-то, что, как нам казалось, более или менее помнили, и, естественно, только зря теряли время. Наконец мы шли домой, твердо решив записать, где остановились и что должны делать дальше, но в итоге оказывались за обеденным столом или перед теликом или еще чем-то. В конце дня мы пытались переписать отснятые кадры в компьютер, но часть вечно терялась, а выжившие сцены оказывались полным остоем: плохой свет, неразборчивая речь, трясущаяся камера.
Короче, мы промучались пару месяцев, осознали, как медленно движется дело, и опустили лапки, отсняв едва ли десять минут экранного времени.
Мама с папой настояли на просмотре.
Это был кошмар. Десять минут Эрл и я в ужасе глядели на экран, где мы шатались из угла в угол кадра, размахивая картонными трубками и водяными пистолетами, бормоча что-то на квазинемецком и изо всех сил стараясь не обращать внимания на радостных бегунов, пикникующих и пожилых собачников. Мы и так понимали, что все плохо, но в присутствии мамы с папой это стало казаться вдесятеро хуже. Мы увидели массу вещей, которых не замечали ранее: нет толкового сюжета, забыли наложить музыку, половину времени вообще ничего не видно, Гретхен в основном просто глядит в камеру, словно домашняя зверушка, Эрл явно не выучил свои реплики, а у меня все время, все время, все время-а-а-а-а такое глупое выражение лица, словно мне только что сделали лоботомию.
Родители наперебой говорили нам, как это потрясающе, как хорошо мы сыграли и как они поверить не могут, что это мы сами сделали. Они охали и ахали, а на экране шло это тупое барахло.
Короче, с нами обращались словно с малыми детьми. Нам хотелось убить себя, но мы просто сидели и молча слушали.
А потом заперлись у меня в комнате в полном расстройстве.
Черт. Это отстой.
Это мы отстой.
Да я, гребаный хрен, я гораздо отстойнее тебя!
пытаясь копировать непринужденность, с какой одиннадцатилетний Эрл произносит слова типа «гребаный»
Да, дерьмо.
Гребаное дерьмо!
за кадром, из-за двери
Ребята, ужин через десять минут.
после того как мы не отвечаем
Ребята? Это действительно потрясающе. Мы с мамой под большим впечатлением. Вы оба можете по-настоящему собою гордиться.
короткая пауза
Эй, вы в порядке? Можно мне войти?
немедленно
Нет, черт возьми.
Мы в порядке, пап.
ЭРЛ
Если он зайдет сюды и станет говорить об этом тупом фильме, я, блин, заеду себе по башке.
Ну хорошо!
Да уж, отстой полный.
Хочется просто сжечь это дерьмо.
все так же безуспешно пытаясь выругаться убедительно
Да, блин, на фиг. Дерьмо.
Пусть Вернер Херцог поцелует меня в задницу.
Что?
Чувак, на фиг этого «Агирре, гнева Божьего». А Вернер Херцог пусть засунет мне в задницу всю свою харю.
неуверенно
Ладно.
Мы должны сделать свой собственный фильм.
воодушевляясь
За фиг нам делать копии чужих фильмов? Мы сделаем свой собственный!
вдохновенно
Мы снимем «Гнев Божий-2».