Последние месяцы в продуктовом магазине руки сами тянулись к упаковкам сладкого рисового пудинга и банкам куриного паштета – выбор, столь же необъяснимый, как прихоти беременной женщины.
Но стоило ей только взять в рот первый кусок, как тело внезапно вспомнило: это еда, и вот она уже накладывает вторую добавку, берет еще кусок хлеба, наливает третий бокал вина. Они ели, и разговор свободно тек туда-сюда, заполняя дом свежими сплетнями и старыми байками. Еда кончилась, последние капли вина разлиты по бокалам, тарелки пусты.
Кэролайн медленно потягивает вино, глядя в потемневшее окно.
– Ну, скажи мне, почему люди так себя ведут? Бросают друг друга?
– Я не знаю.
– Но ты же про это статьи пишешь.
– Что не доказывает моей осведомленности, – шутливо возражает Мэрион.
Кэролайн ждет продолжения. После паузы Мэрион машет в сторону океана за окном.
– Любовь, она вроде этих волн. Волна выносит тебя на берег, замечательное ощущение, лучше не бывает. Но потом вода отхлынет, куда ей деваться. Может, повезет – скажем, вы оба слишком заняты для того, чтобы творить глупости. Может, вы стали добрыми друзьями – значит, стоит остаться. Или еще что случится – важное, ребенок, например, или пустяк какой – он в кои-то веки разгрузил посудомоечную машину. Тут волна обратно и прихлынет. И так снова и снова. Мне кажется, иногда люди просто забывают немножко подождать.
Утро было сереньким и прохладным. Кэролайн спала на кушетке, и у нее затекла спина. Она встала и пошла в кухню. Мэрион уже варила кофе.
– Что это с тобой с утра? – Мэрион достала из буфета кружку. – Кофе налить?
– Спасибо. – И добавила: – Дома было проще.
– Ну, конечно. – Мэрион разлила кофе по кружкам, положила в свою сахар и с видимым удовольствием сделала большой глоток.
– Хорошо, – она допила кофе. – Ну, и где эта книга?
– Какая?
–
– Я знаю, это книга. Швыряй.
Кэролайн помедлила, а затем привычно взмахнула рукой. Книга взвилась в воздух и с шумом плюхнулась на дно пустого контейнера. Дело сделано!
– Вот и умница, – похвалила Мэрион. – Я пойду пройдусь, а ты пока сложи остальные.
«Здесь книг куда меньше, чем в городе», – прикинула Кэролайн, обводя взглядом гостиную. Понять бы только, какие выбрасывать. Книги Джека и книги Брэда стоят на полках вперемешку с ее собственными, валяются на столике, прячутся за диванными подушками. Она даже не могла точно сказать про каждую, чья эта книга. Джек отвез в коттедж свои любимые детские книги – «Гарольд и фиолетовый мелок», «Робинзон Крузо», «Гекльберри Финн». Сколько раз зимними вечерами Кэролайн готовила ужин на кухне, прислушиваясь к их голосам – вот Джек читает сыну, а позже Брэд читает вслух отцу.
Что делать с детскими книжками? Они принадлежат Брэду, не только его отцу. От мысли, что Джек может их забрать для своих будущих детей, Кэролайн чуть не бросилась разводить огонь в печке.
Сжечь все! А может, надо оставить их Брэду? Нужны ли ему старые детские книжки? Брэд страшно разозлился на отца за уход. А мать ему хотелось защитить. Кэролайн все еще платит за мобильник сына, отцу он не звонит, это точно.
Но раньше отец с сыном всегда много общались, особенно тут, в коттедже. Здесь вообще все было иначе, подумала она, оглядывая комнату. Чем дальше от города они отъезжали, тем больше жизненные роли теряли четкость, размывались, покуда необходимость постоянно держать марку не исчезала совсем. Тут Брэд не принадлежал ей, а Джек – работе, все трое просто-напросто принадлежали друг другу.
Понятно, что Мэрион имела в виду, когда вчера говорила о браке. Тут, в коттедже, это хорошо осознаешь, лучше, чем в других местах. За годы брака она не раз ощущала эти приливы и отливы чувств. Бывали дни засухи, когда жизнь с Джеком становилась еще одним пунктом в списке дел. Потом снова возвращалось что-то такое знакомое – а с ним благодарность и узнавание, – о да, вот оно какое, как же она могла забыть? Часто любовь к мужу возвращалась именно тут, в коттедже: вот он взглянул на нее, на минуту оторвавшись от кроссворда, вот пришел помочь перестелить белье в спальне.
А потом, увы, все забывалось снова. С годами забывалось быстрее и легче, и даже каждый жест, полный любви – тот, что раньше вынес бы на берег громадную волну, – Джек по воскресеньям мыл ее машину, чтобы она могла с понедельника начать новую жизнь, а она приносила ему кофе прямо в душ, – сливался со всем остальным: беспробудным сном мужа под неумолчный плач ребенка, привычкой жены перед любой поездкой по три раза проверять, выключена ли плита. Все эти штучки-дрючки накапливались в доме их брака, заполняли все пространство, заваливали прихожую, как ненужная реклама, пока желание просто уйти и все это бросить не становилось почти непреодолимым. Почти. Одного она никогда не простит Джеку – того, как он рывком распахнул дверь и вышел – первым. Чертов Джек, как чертик из коробочки, сам себя завел и вырвался на волю. И никаких обязательств.
Кэролайн прилежно разбирала книги, заполняла одну коробку за другой. Когда она кончила, день уже клонился к вечеру, Мэрион давно вернулась с прогулки и уехала в магазин. Кэролайн схватила последнюю книжку, она валялась на холодильнике – триллер, Джек немало их прочел в последние годы. Из книги выпал листок бумаги. Она подобрала его, вгляделась. Результаты биопсии. Исследуемый орган: простата. Результат: отрицательный.
Кэролайн поискала дату – вот она, с самого верха. Сентябрь, чуть больше года назад. Кейт уже пять месяцев как на химии.
Кэролайн не сводила глаз с даты. Она ничего об этом не знала. Такой простой факт – что именно он говорит о ее муже, об их взаимоотношениях? Вот так, стоя на кухне, она поняла, что уже много лет не знает, где правда. Она аккуратно вложила листок обратно в книжку и положила ее на холодильник. Потом отнесла последнюю коробку в машину.
Мэрион и Кэролайн сидели на веранде и любовались угасающим закатом. Плечи укутаны в пледы, лица овевает прохладный ветерок. Мэрион взглянула на Кэролайн:
– Хорошо потрудилась. Садись, поближе, я тебе плечи помассирую.
Кэролайн с благодарностью подвинулась. Когда Мэрион писала статью о разных школах массажа, и сама немножко подучилась. Оказалось, что у нее прирожденный талант, но идея поменять профессию – журналиста на массажиста – вызывала у нее здоровый смех.
– Я – массажист для друзей, – объясняла она, и слову не изменяла. Кейт любила повторять, что массаж Мэрион искупает даже сеанс химиотерапии.
Мэрион положила руки на плечи Кэролайн, надавила мягко, но решительно. Плечи расслабились, голова откинулась назад.
– Большой день! Ты как?
Кэролайн только кивнула. Сидишь с закрытыми глазами, чувствуешь руки Мэрион.