Кто же кроме Господа Бога способен придумать все эти узоры? Да сколько еще каждый год продолжает рождаться, не говоря уж о многообразии цветовых сочетаний у рыб и птиц».
Дена улыбнулась:
– А он что?
– Он сказал: «Да, тетя Элнер, но вы уверены, что Бог не использует повторно отпечатки каких-нибудь людей из прошлых веков?» – Она засмеялась. – Понимаешь теперь, о чем я? Да, Господь велик. Только одну ошибку он допустил, но ошибку очень большую.
– Какую?
– Свобода воли. Это была его грубейшая ошибка. Он позволил нам делать выбор – быть плохими или хорошими. Он создал нас слишком независимыми. Нельзя говорить людям, как поступить, – они не послушают. Можешь убеждать их быть хорошими, пока не посинеешь, но люди ни от кого не желают выслушивать проповеди, кроме как в церкви, где они знают, что получат, и готовы к этому.
– А в чем смысл жизни, тетя Элнер? Вы никогда не задавали себе вопрос, зачем вообще все это нужно?
– Нет, не задавала. По-моему, мы в жизни должны принять только одно важное решение – быть плохими или хорошими. И с этим я разобралась дааавным-давно. Может, я, конечно, и наделала ошибок, но не собираюсь из-за этого переживать, я хочу просто хорошо провести время, пока здесь. Живи и дай жить другим. – Сонни начал медленно, по шажку, подкрадываться к толстому дрозду, и тетя Элнер вынула пистолет и прицелилась. – Сонни, еще одно движение – и ты мертв.
Дена не могла не рассмеяться.
Решение
Элмвуд-Спрингс, штат Миссури
1978
Адвокаты телекомпании сообщили Сэнди, что, если Дена не выйдет на работу в течение недели, они расторгнут контракт и найдут ей замену. Сегодня ей предстояло принять решение, и это оказалось легче, чем она ожидала. На самом деле решение было принято за нее. У нее просто не было выбора.
Ее агент Сэнди сидел в кабинете и ждал звонка.
– Сэнди, я не могу.
– Ты уверена? Понимаешь ведь, что это значит. Подумай.
– Понимаю и подумала. Я просто не могу вернуться, даже если бы хотела. У меня не получится, я больше не гожусь для этой работы.
– Как это? Ты же лучше всех. Ты за каких-то несколько недель снова взлетишь на самый верх. Ты не потеряла время.
– Зато потеряла что-то другое. Драйв. Я слишком много знаю, Сэнди. Побывав на другой стороне и узнав, каково это, вернуться уже невозможно. – Дена вздохнула. – Раньше я могла просто делать дело, двигаться вперед и не думать о результатах. Но теперь нет, я буду слишком медленной, нерешительной, буду слишком много думать. Что бы ни натворил человек, я буду с ним слишком мягкой. Я больше не могу задавать вопросы, которые должна задать, не думая о последствиях.
– Чем же ты займешься?
– Не знаю. Немного пережду, наверное, отсижусь.
– А как же твоя квартира?
– Откажусь от нее.
– И где будешь жить?
– Здесь.
– В Дэгвуд-Спрингс?
– В Элмвуд-Спрингс, да.
Сэнди повесил трубку и вздохнул. Печально. Ему будет ее недоставать. Телевидению будет ее недоставать. Какое-то время, может неделю, пока одна из сотен юных ясноглазых и светловолосых копий Дены не займет ее место. И тогда никто и не вспомнит Дену, словно ее и не было.
Через месяц, утром тридцать пятого дня рождения Дены, позвонила Норма.
– Дена, ты выходила на улицу?
– Нет, а что?
– Ты должна выйти и поглядеть вверх.
– Зачем?
– Просто выйди, больше ничего тебе не скажу.
Дена надела свитер и вышла в сад. Подняла голову и увидела огромный серый дирижабль, на боку которого сияли золотые буквы, складываясь в надпись: С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ.
ВЕСЬ МИР ДЛЯ МЕНЯ – ЭТО ТЫ. С ЛЮБОВЬЮ, ДЖЕРРИ.
Она поневоле расплылась в улыбке, вспомнив выражение лица Джерри, когда он пел ей в Карнеги, и ее охватила нежность. Она вошла в дом и набрала его номер:
– Джерри, я получила твое послание. А вот тебе мое: ты псих. Ты хоть это понимаешь?
– Это не совсем медицинский термин, но довольно близко. Как поживаешь?
– Хорошо. Слушай, Джерри, почему бы тебе не приехать сюда на выходные? Сможешь?
– Когда?
– Приезжай в ближайшие.
– Ага. А в городе есть отель?
– Можешь остановиться здесь. У меня четыре спальни.
Возникла небольшая пауза. Потом он сказал:
– Я приеду.
Джерри оказался хорошим другом и всегда был рядом, как и обещал. Они часто разговаривали по телефону с тех пор, как она узнала про маму. Приятно будет увидеться. Честно говоря, за несколько дней это желание стало просто нестерпимым. В пятницу ближе к вечеру, когда он стоял на крыльце с сумкой и собирался позвонить, из приоткрывшейся двери высунулась рука и, взяв его за галстук, втянула внутрь, где Дена обняла его и поцеловала. И с удивлением обнаружила, насколько они подходят друг другу. Словно не первый год целуются. Может, оттого, что она столько времени была одна, он показался ей красивым. Намного красивее, чем она помнила.
Через пару часов она поняла, что, если у тебя гость, его нужно кормить. Поэтому на ужин она приготовила единственное, что умела, – разогретые равиоли из консервной банки, и Джерри сказал – вкусно. После ужина они сидели на веранде и болтали до половины второго ночи. Когда пора было ложиться, он сказал:
– Я хочу, чтобы ты знала: я готов спать в задней комнате, как джентльмен.
Ее это успокоило, потому что она вдруг немного занервничала. Они пожелали друг другу спокойной ночи.
Через двадцать минут она позвала:
– Джерри!
– Да?
– Думаю, будет нормально, если ты переночуешь здесь, со мной. Мы ничего не будем делать, только поспим, хорошо?
Джерри вышел в холл со своей подушкой, в голубой пижаме и тапках – кроличьих лапах, и Дена расхохоталась:
– Дурак! Где ты это раздобыл?
– Доктор Диггерс в четверг прислала в рабочий кабинет. – Он изобразил кролика. – Нравится? Уверена, что можешь мне доверять?
– Ты самый глупый человек на свете. Ложись давай.
Он снял очки, пристроил их на тумбочку, улегся на свою сторону кровати и почувствовал рядом ее тело. И наконец успокоился, что теперь он там, куда давно стремился, и полностью расслабился впервые с тех пор, как она позвонила, и заснул как младенец. В семь утра Дена проснулась, посмотрела, как он спит рядом в своей детской голубой пижаме, и следующее, что она осознала, – это что они занимаются любовью. Все получилось лучше некуда, особенно для первого раза. Он оказался на удивление страстным, а она – неожиданно раскованной. Впервые за много лет она спала с мужчиной абсолютно трезвая. Джерри, много раз воображавший этот момент, был поражен. Заниматься любовью с Деной оказалось лучше, чем он представлял. Дена снова заснула, но он был слишком счастлив, чтобы спать. Спустился в холл, принял душ, побрился, оделся и вернулся. Она еще спала, и он на цыпочках вышел на крыльцо и отправился прогуляться.
В девять тридцать выпил кофе в «Рексалл» и вернулся по главной улице. Она еще спала, и он сел ждать в гостиной. Прошло пять минут, и он не выдержал. Зашел в спальню и устроился на стуле, до сих пор не веря, что он здесь. Она открыла глаза и увидела, что он сидит и смотрит на нее, полностью одетый.
– Привет. Давно встал?
Он подошел и сел на край кровати.
– Около часа. Я гулял по городу.
– Серьезно?
– Чудный городок, знаешь?
Пока он распространялся о том, какой это замечательный город, она смотрела на него, смотрела, и вдруг говорит:
– Знаешь, кого ты мне напоминаешь?
– Нет, кого?
– Я со вчерашнего вечера, как увидела тебя в этой дурацкой пижаме, все пытаюсь сообразить.