Доктор Диггерс улыбнулась:
– Ну что, снова ко мне, поболтать?
– Да, – сказала Дена без особого энтузиазма.
– Тогда я продолжу свои пытки.
– Давайте, давайте. О чем сегодня пойдет разговор?
– Ну, я бы хотела узнать вас еще поближе, хотя бы вашу биографию. Откуда вы?
– А вы откуда? – спросила Дена.
– Чикаго. А вы?
– Я? Не могу назвать определенного места.
– Странно. Такого опыта у меня еще не было.
– В смысле?
– Опыт мне подсказывает, что каждый человек должен быть из какого-то места.
– Я родилась в Сан-Франциско, но мы много переезжали.
– А какие у вас корни?
– Мои что?
– Ваши корни. От кого вы произошли?
– Корни! Прямо как в книге. В смысле – предки?
– Да, какой вы национальности?
– Отец был из Швеции… или Норвегии, откуда-то оттуда.
– А мать?
– Просто американка, наверное. Она никогда не говорила. Ее девичья фамилия была Чапмэн, кем она там могла быть – англичанкой, может? Не знаю.
Доктора Диггерс всегда поражало, как редко люди интересуются своим происхождением.
– А вам не интересно было выяснить?
– Не слишком. Я американка, а остальное не имеет значения, так ведь?
– Ну хорошо. Как бы вы себя описали, кроме как американкой?
– Что?
– Как бы вы себя описали?
Дена была озадачена.
– Я работаю на телевидении.
– Нет, свой характер. Иными словами, если бы завтра вы перестали работать, кем бы вы были?
– Не знаю… Я все равно осталась бы собой. Не пойму, чего вы добиваетесь.
– Ладно, давайте сыграем в одну игру. Я хочу, чтобы вы дали мне три ответа на вопрос. Кто вы?
– Я Дена Нордстром, я блондинка и… – Она была в затруднении. – И во мне пять футов семь дюймов. Это что, опять тест?
– Нет, просто это помогает мне лучше понять, как вы представляете саму себя.
– И как, я прошла или провалила тест? Мне любопытно.
Доктор Диггерс отложила ручку.
– Вопрос не в этом. Но посмотрите, как вы ответили. Все три ответа описывают ваш имидж.
– А что я должна была сказать? Что еще-то?
– Некоторые говорят: я жена, я мать, я дочь. И все три ваших ответа не говорят об отношениях с кем бы то ни было, а обычно это показывает, что у человека есть проблема самоидентификации. И частью нашей работы будет выяснить почему. Понимаете, о чем я?
Дена ощутила тревогу. Проблема самоидентификации?
– Но об этом мы поразмыслим позже. А сейчас предлагаю поговорить о ваших насущных проблемах. Вы вроде бы плохо спите?
– Да, плохо. Но давайте вернемся к предыдущей теме, как ее там. Еще раз говорю, я не хочу вас обижать, но этот тест, или что это было, подсказал вам неправильный вывод. Я точно знаю, кто я. Я всегда точно знала, чего хочу и кем хочу быть. Я один раз уже говорила об этом доктору О'Мэлли.
– Повторюсь, это не тест, – сказала Диггерс. – Всего лишь вопрос.
Вечером, просматривая записи, доктор Диггерс вспомнила, как ей впервые задали этот вопрос – «Кто вы?». Ответ последовал мгновенно и без усилий. Я женщина, я чернокожая, я инвалид. Интересно, а если бы через столько лет ей снова задали этот вопрос, она ответила бы точно так же и в том же порядке? Доктор Диггерс погасила свет в кабинете и покатила по длинному коридору в кухню, где ждал ужин.
А Дена вечером позвонила подруге:
– Сьюки, это Дена.
– Ой, привет! Как ты?
– Ты занята?
– Не-ет. Ничегошеньки не делаю, сижу листаю «Поваренную книгу южанина» и ломаю голову, что можно приготовить на две сотни человек. Эрла Пула надо посадить в мешок и бросить в реку. А у тебя что происходит?
– Ничего. А почему ты злишься на Эрла?
– Глупости, тебе будет не интересно.
– Нет, интересно.
– Каждый год под Рождество я устраиваю маленький праздничный ужин для близких подруг. Для узкого круга, человек пятнадцать-шестнадцать. И вот я даю Эрлу приглашения и прошу послать Мельбу отксерить их и разослать, и она разослала их по всему списку рождественских поздравлений, включая пациентов Эрла. Так что даже не представляю, сколько человек сюда заявится на следующей неделе.
– И что ты будешь делать?
– Гренков с сыром нажарю и понадеюсь на лучшее, что я могу еще сделать. Но хватит обо мне. Надеюсь, ты звонишь сказать, что приедешь на рождественские каникулы.
– Нет, это вряд ли. Думаю, мне все каникулы работать.
– Ты, помнится, и в прошлом году так говорила. Неужто нельзя отпроситься? Девочки так расстроятся. Они умирают хотят с тобой познакомиться. Только представь этих бедных крошек: слезы бегут по щекам, сердца разбиты.
– Сьюки, прекрати. Бессовестная.
– Но это правда! Они смотрят каждую передачу с тобой и даже назвали в твою честь хомяка. У нас теперь хомячиха Дена.
– Шутишь!
– Нет, твоя тезка сейчас здесь, наматывает круги по колесу.
– Тогда скажи им, что я польщена… наверное. Это для меня большая честь.
– Да, ты официально занесена в Зал славы для хомяков.
– Слушай. Я звоню, чтобы задать тебе вопрос.
– А-а. Ну давай. Какой?
– Я хочу, чтобы ты дала мне три разных ответа, хорошо? Говори что хочешь, не думай, первое же, что придет в голову.
– Ладно.
– Готова?
– Да.
– Кто ты?
– Чего? Кончай придуриваться. Ты знаешь, кто я.
– Нет, это и есть вопрос. Кто ты?
– Кто я?
– Да. Три факта.
Сьюки принялась рассуждать вслух:
– Так, хорошо… Посмотрим, кто же я. Кто я?
– Не думай, говори первое попавшееся.
– Ну как не думать, надо подумать. Не могу же я нести всякую околесицу.
– Как раз можешь, в этом и смысл. Быстрей!
– Ну ладно. Я Симмонс со стороны матери, Кракенбери со стороны папиной семьи, Пул по мужу. Я южанка. Я Каппа.
– Ладно, стоп, – сказала Дена.
– Я мать троих дочерей. Я жена.
– Сьюки… Мне нужно было три ответа.
– Дена, но я больше чем три факта! Я бывший президент Юношеского общества помощи, бывшая Девушка Магнолиевой Свиты…
– Все, ты дала ответ.
– Ну так вот, вопроса глупее я не слышала. У меня намного больше ответов. Это что, для какой-то передачи?
– Да нет, это такая игра, тут некоторые в нее играют.
– Кто?
– Ну просто народ на вечеринке. Это игра для вечеринки.
– Они спросили тебя, кто ты?
– Да.
– Надеюсь, ты сказала им, что ты Каппа!
– Это первое, о чем я сказала, Сьюки.
– А еще что ты ответила?
– Так, дай вспомнить… Помню, я сказала, что я коммунистка и растлительница малолетних.
Сьюки взвизгнула:
– Ха! Врешь!
– Нет.
– Зря ты так. Эти люди могли не понять, что ты шутишь.