Сегодня я отправляюсь туда с дядей Джорджем.
— Ах да, конечно, сэр. Я совсем забыл вам сказать. Сэр Джордж звонил сегодня утром по телефону, пока вы спали, и просил передать, что планы его изменились. Он не поедет в Харроугэйт.
— Ох, послушай, но это же просто блеск!
— Я рад, что вы довольны, сэр.
— Он не говорил, почему передумал?
— Нет, сэр. Но из слов его камердинера, Стивенса, я понял, что сэру Джорджу стало значительно лучше и больше он не нуждается в лечении. Я позволил себе дать Стивенсу рецепт моего коктейля, который вы всегда так хвалили, сэр. Сегодня утром сэр Джордж заявил Стивенсу, что чувствует себя, как новенький.
Сами понимаете, мне оставалось только одно, и я не стал колебаться. Да, я страдал в душе, но у меня не было выбора.
— Дживз, — сказал я, — мои штрипки.
— Да, сэр?
— Тебе они правда не нравятся?
— Чрезвычайно, сэр.
— Ты не думаешь, что со временем твои взгляды изменятся?
— Нет, сэр.
— Ну, хорошо. Хорошо. Ни слова больше. Можешь их выкинуть.
— Благодарю вас, сэр. Я сжёг их сегодня утром, перед тем как подать вам завтрак. Спокойный серый цвет намного приятнее для глаз, сэр. Спасибо, сэр.
ГЛАВА 17. Бинго и его жёнушка
Примерно через неделю после отъезда Клода и Юстаса я неожиданно встретился с малышом Бинго в клубе «Старых либералов». Малыш полулежал в кресле, закатив глаза и открыв рот, а седобородый деятель, сидевший неподалёку, смотрел на него с такой откровенной неприязнью, что я пришёл к единственно возможному выводу: Бинго увёл у него из-под носа его любимое кресло. Так всегда бывает, когда посещаешь незнакомый клуб, — без злого умысла наступаешь то на одну, то на другую мозоль его постоянным обитателям.
— Привет, старый хрыч, — сказал я.
— Привет, старый пень, — сказал Бинго, и мы пошли пропустить по рюмочке перед ленчем.
Раз в год комитет нашего клуба «Трутень» решает, что помещение необходимо помыть, подкрасить, ну и всё такое, поэтому нас выкидывают за дверь и временно поселяют в каком-нибудь другом клубе. На этот раз мы свили гнездо в «Старых либералах», и лично для меня это было жутким испытанием. Я имею в виду, когда ты привык к весёлому, живому обществу, и тебе достаточно швырнуть в парня коркой хлеба, если ты хочешь привлечь его внимание, тебя несколько угнетает пребывание в клубе, где самому молодому члену недавно стукнуло восемьдесят семь и считается дурным тоном заговаривать с кем бы то ни было, если ты не участвовал с ним вместе как минимум в осаде Трои.
По правде говоря, встретив Бинго, я испытал некоторое облегчение. Мы стали переговариваться вполголоса.
— Это не клуб, — сказал я, — а конец света.
— Бред собачий, — согласился Бинго. — По-моему, вон тот старик у окна помер три дня назад, но я об этом никому не скажу.
— Ты уже был у них в ресторане?
— Нет, а что?
— Здесь обслуживают официантки, а не официанты.
— Боже всемогущий! Я такого не помню со времён мировой войны! — Бинго нахмурился и рассеянно поправил галстук. — Хорошенькие? — спросил он.
— Нет.
Лицо у него вытянулось, но он быстро справился со своими чувствами.
— Я слышал, здесь лучшая кухня в Лондоне.
— Говорят, да. Пойдём?
— Замётано. Мне кажется, — небрежно произнёс он, — в конце ленча, а может, в начале официантка обязательно спросит: «Вам вместе посчитать?» Так вот, ответь утвердительно.
У меня в кармане ни гроша.
— Разве дядя тебя не простил?
— Нет, будь он проклят!
По правде говоря, я расстроился, услышав, что Бинго так и не помирился со своим дядей. Мне захотелось утешить бедолагу, заказав шикарный ленч, и когда девушка принесла меню, я принялся тщательно его изучать.
— Ну как, Бинго? — спросил я, сделав выбор. — Осилишь яйца ржанки, бульон, осетровый балык, холодную телятину, пирожки с крыжовником и взбитыми сливками и ломтик сыра на закуску?
Я, конечно, не ждал, что он завизжит от восторга, хоть и постарался выбрать блюда, которые, как я знал, особенно ему нравились, но по крайней мере мне казалось, он должен был как-то отреагировать на моё предложение. Подняв голову, я увидел, что Бинго не обращает на меня ни малейшего внимания. Он уставился на официантку взглядом собаки, которая только что вспомнила, где зарыта кость.
Она была высокой девушкой с добрыми карими глазами. Неплохая фигура. Ухоженные руки. Раньше я её здесь не видел и, должен признаться, она красила клуб своим присутствием.
— Ну так как, старина? — спросил я, желая как можно скорее взяться за нож с вилкой.
— А? — рассеянно спросил Бинго.
Я терпеливо перечислил выбранные мной блюда.
— Ах да, конечно, — сказал малыш. — Заказывай, что хочешь. Мне всё равно.
— Когда девушка ушла, он посмотрел на меня выпученными глазами. — Ты говорил, тут нет хорошеньких официанток, — с упрёком произнёс он.
— Святые угодники и их тётушка! — вскричал я. — Надеюсь, ты не влюбился в очередной раз… в девушку, которую первый раз в жизни видишь?
— Иногда, — заявил малыш, — одного взгляда достаточно. Когда в толпе мы видим чей-то взгляд, и что-то шепчет нам…
К счастью, в этот момент нам подали яйца ржанки, и он заткнулся, накинувшись на них, словно голодал три дня.
— Помню. Высокая стройная особа женского пола.
По его телу пробежала едва заметная дрожь.
— Не смей разговаривать о ней в таком тоне, проклятье! Она ангел!
— Ах да, конечно. Продолжай.
— Я её люблю.
— Замечательно! Так держать!
— Ради всего святого, не перебивай меня на каждом шагу. Дай закончить. Так вот, я её люблю и хочу, чтобы ты, Берти, старина, забежал на огонёк к моему дяде и очень дипломатично с ним поговорил. Необходимо, чтобы он снова начал выплачивать мне содержание, причём как можно скорее.