Первым мое присутствие заметил субъект с ножом. Я шагнул вперед, замахнувшись железным брусом. Его взгляд метнулся с бруса на мое лицо, и улыбка на его губах стерлась, когда он заглянул мне в глаза. Второй тоже повернулся и увидел, как я надвигаюсь на него с занесенной палкой. Оказалось достаточно легкого кивка, чтобы он выпустил Исабеллу и поспешил спрятаться за спиной приятеля.
– Давай, уходим, – пробормотал он.
Его дружок не отреагировал на разумные слова. Он прожигал меня горящим взглядом, сжимая в руке нож.
– Торопишься на свои похороны, сукин сын?
Я взял Исабеллу за руку и поднял с земли, не выпуская из виду вооруженного противника. Нашарив ключи в кармане, я протянул их девушке.
– Иди домой, – бросил я. – Делай, что говорю.
Исабелла заколебалась на миг, но потом послышались ее шаги по переулку, удалявшиеся в сторону Флассадерс.
Тип с ножом, заметив, что она уходит, злобно усмехнулся:
– Я тебя прирежу, подонок.
Я не сомневался, что он способен, а главное, хочет исполнить свою угрозу. Однако по выражению глаз моего противника я понял, что он не полный дурак. Он не спешил расправиться со мной, прикидывая, сколько может весить металлический брус, а также хватит ли мне силы, смелости и времени раскроить ему череп прежде, чем он воткнет в меня клинок навахи.
– Тогда конец спору, – отозвался я.
Закрыв дверь ванной, я подождал под дверью, пока не услышал, как потекла вода. Тогда я отправился на кухню и поставил кипятить воду. У меня оставалось немного риса, овощей и свинины из тех продуктов, что Исабелла принесла накануне утром. Я соорудил из всего этого импровизированное блюдо и ждал почти полчаса, когда Исабелла выйдет из ванной, успев за это время выпить полбутылки вина. Я слышат ее яростные рыдания за стеной. На пороге кухни девушка появилась с покрасневшими глазами, и выглядела она в это мгновение совсем ребенком.
– У меня, кажется, пропал аппетит, – пробормотала она.
– Сядь и поешь.
Мы уселись за небольшой стол, стоявший в центре кухни. Исабелла не без подозрения поглядела на тарелку риса с ломтиками ветчины, которую я поставил перед ней.
– Ешь, – приказал я.
Она зачерпнула немного риса ложкой и поднесла ко рту.
– Вкусно, – поделилась она.
Я налил ей полбокала вина и долил водой.
– Отец не разрешает мне пить вино.
– Я не твой отец.
Мы молча поужинали, поглядывая друг на друга. Исабелла съела дочиста свою порцию и кусок хлеба, который я ей отрезал. Потом девушка робко улыбнулась. Похоже, она толком даже не успела испугаться. Затем я довел ее до дверей спальни и зажег свет в комнате.
– Попробуй поспать немного, – сказал я. – Если тебе что-то понадобится, постучи в стену. Я буду в соседней комнате.
Исабелла закивала.
– Я ведь слышала, как вы храпите, прошлой ночью.
– Я не храплю.
– Наверное, это гудели водопроводные трубы. Или скорее кто-то из соседей держит медведя.
– Еще одно слово, и ты вновь окажешься на улице.
Исабелла улыбнулась и наклонила голову.
– Спасибо, – прошептала она. – Пожалуйста, не закрывайте плотно дверь. Только притворите ее.
– Спокойной ночи, – пожелал я, выключив свет и оставив Исабеллу в темноте.
Позднее, раздеваясь у себя в спальне, я заметил темное пятно на щеке, похожее на черную слезу. Я приблизился к зеркалу и стер его пальцем. Это была запекшаяся кровь. И только тогда я почувствовал, что смертельно устал и у меня ноет все тело.
Я вздохнул.
– Девочка здорова и невредима, спит у меня дома без задних ног, но с незапятнанными честью и добродетелью.
Лавочник с облегчением перекрестился два раза подряд.
– Бог вас вознаградит.
– И вам того же. Тем не менее я намерен просить вас об одолжении. Будьте любезны прийти и непременно забрать девушку в течение дня, или я разобью вам лицо, и ваше ружье меня не испугает.
– Ружье? – пробормотал смущенный торговец.
Его супруга, миниатюрная женщина с беспокойными глазами, подсматривала за нами, спрятавшись за шторой, отделявшей торговый зал от подсобного помещения. Что-то подсказало мне, что стрельбы не предвидится.
Дон Одон тяжело задышал.