А торшер мы списали на ту драку… Одного не понимаю, - продолжал он, следя, как Виктор отсчитывает деньги. - Чем это ты зеркало раскокал? Здоровенное зеркало, в два пальца толщиной. Головой ты в него бился, что ли?
-Чьей? - хмуро спросил Виктор.
-Ладно, не горюй, - сказал Тэдди, принимая деньги. - Напишешь статеечку, реабилитируешься, гонорарчик отхватишь, вот и все окупится. Налить еще?
-Не надо, потом… Я еще подойду, когда поужинаю, - сказал Виктор и пошел на свое место.
В ресторане все было как обычно - полутьма, запахи, звон посуды на кухне, очкастый молодой человек с портфелем, спутником и бутылкой минеральной воды; согбенный доктор Р. Квадрига, прямой и подтянутый, несмотря на насморк, Павор, расплывшийся в кресле Голем с разрыхленным носом спившегося пророка. Официант.
-Миноги, - сказал Виктор. - Бутылку пива. И чего-нибудь мясного.
-Доигрались, - сказал Павор с упреком. - Говорил я вам - бросьте пьянствовать.
-Когда это вы мне говорили? Не помню.
-А до чего ты доигрался? - осведомился доктор Р. Квадрига. - Убил, наконец, кого нибудь?
-А ты тоже ничего не помнишь? - спросил его Виктор.
-Это насчет вчерашнего?
-Да, насчет вчерашнего… Напился как зюзя, - сказал Виктор, обращаясь к Голему, - загнал господина полицмейстера в клозет…
-А-а! - сказал Р. Квадрига. - Это все вранье. - Я так и сказал следователю. Сегодня утром ко мне приходил следователь. Понимаете - изжога зверская, голова трещит, сижу, смотрю в окно, и тут является эта дубина и начинает шить дело…
-Как вы сказали? - спросил Голем. - Шить?
-Ну да, шить, - сказал Р. Квадрига, протыкая воображаемой иглой воображаемую материю. - Только не штаны, а дело… Я ему прямо сказал: все вранье, вчера я весь вечер просидел в ресторане, все было тихо, прилично, как всегда, никаких скандалов, словом, скучища… Обойдется, - ободряюще сказал он Виктору. - Подумаешь. А зачем ты это сделал? Ты его не любишь?
-Давайте об это не будем - предложил Виктор.
-Так о чем же мы будем? - спросил Р. Квадрига обиженно. - Эти двое все время препираются, кто кого не пускает в лепрозорий. В кои веки случилось что-то интересное, и сразу - не будем.
Виктор откусил половину миноги, пожевал, отхлебнул пива и спросил:
-Кто такой генерал Пферд?
-Лошадь, - сказал Р. Квадрига. - Конь. Дер Пферд. Или дас.
-А все-таки, - настаивал Виктор. - Знает кто-нибудь такого генерала?
-Когда я служил в армии, - сказал доктор Р. Квадрига, - нашей дивизией командовал генерал от инфантерии Аршман.
-Ну и что? - спросил Виктор.
-Арш по-немецки - задница, - сообщил молчавший до сих пор Голем. - Доктор шутит.
-А где вы слыхали про генерала Пферда? - спросил Павор.
-В кабинете у полицмейстера, - ответил Виктор.
-Ну и что?
-Ну и все. Так никто не знает? Ну и прекрасно. Я просто так спросил.
-А фельдфебеля звали Баттокс, - заявил Р. Квадрига. - Фельдфебель Баттокс.
-Английский вы тоже знаете? - спросил Голем.
Я просто так спросил.
-А фельдфебеля звали Баттокс, - заявил Р. Квадрига. - Фельдфебель Баттокс.
-Английский вы тоже знаете? - спросил Голем.
-Да, в этих пределах, - ответил Р. Квадрига.
-Давайте выпьем, - предложил Виктор. - Официант, бутылку коньяка.
-Зачем же бутылку? - спросил Павор.
-Чтобы хватило на всех.
-Опять учините какой-нибудь скандал.
-Да бросьте вы, Павор, - сказал Виктор. - Тоже мне абстинент.
-Я не абстинент, - возразил Павор. - Я люблю выпить и никогда не упускаю случая выпить, как и полагается настоящему мужчине. Но я не понимаю, зачем напиваться. И уж совершенно ни к чему, по-моему, напиваться каждый вечер.
-Опять он здесь, - сказал Р. Квадрига с отчаянием. - И когда успел?
-Мы не будем напиваться, - сказал Виктор, разливая всем коньяк. - Мы просто выпьем. Как сейчас это делает половина нации. Другая половина напивается, ну и бог с ней, а мы просто выпьем.
-В том-то и дело, - сказал Павор. - Когда по стране идет поголовное пьянство, и не только по стране, по всему миру, каждый порядочный человек должен сохранять благоразумие.
-Вы искренно полагаете нас порядочными людьми? - спросил Голем.
-Во всяком случае культурными.
-По-моему, - сказал Виктор, - у культурных людей больше оснований напиваться, чем у некультурных.
-Возможно, - согласился Павор. - Однако культурный человек обязан держать себя в рамках. Культура обязывает… Мы вот сидим здесь почти каждый вечер, болтаем, пьем, играем в кости. А сказал кто-нибудь из нас за это время что-нибудь, пусть даже не умное, но хотя бы серьезное? Хихиканье, шуточки… одно хихиканье да шуточки…
-А зачем - серьезное? - спросил Голем.
-А затем, что все валится в пропасть, а мы хихикаем и шутим. Пируем во время чумы. По-моему, стыдно, господа.
-Ну, хорошо, Павор, - примирительно сказал Виктор. - Скажите что-нибудь серьезное. Пусть не умное, но серьезное.
-Не желаю серьезного, - объявил доктор Р. Квадрига. - Пиявки. Кочки. Фу!
-Цыц! - сказал ему Виктор. - Дрыхни себе… Правильно, Голем, давайте поговорим хоть раз о чем-нибудь серьезном. Павор, начинайте, расскажите нам про пропасть.
-Опять хихикаете? - сказал Павор с горечью.
-Нет, - сказал Виктор. - Честное слово - нет. Я ироничен - может быть. Но это происходит потому, что всю свою жизнь я слышу болтовню о пропастях. Все утверждают, что человечество катится в пропасть, но доказать ничего не могут. И на поверку всегда оказывается, что весь этот философский пессимизм - следствие семейных неурядиц или нехваткой денежных знаков…
-Нет, - сказал Павор. - Нет… Человечество валится в пропасть, потому, что человечество обанкротилось…
-Нехватка денежных средств, - пробормотал Голем.
Павор не обратил на него внимания. Он обращался исключительно к Виктору, говорил, нагнув голову и глядя исподлобья.
-Человечество обанкротилось биологически - рождаемость падает, распространяется рак, слабоумие, неврозы, люди превратились в наркоманов.