Виктор усмехнулся.
-Подождите, - сказал он. - Это еще не все непонятно. Причем здесь, например, Павор? Ну, ладно - меня не пускают, я - человек посторонний. Но должен же кто-то инспектировать состояние постельного белья и отхожих мест? Может быть, у вас там антисанитарные условия.
-А если его интересуют не санитарные условия?
Виктор в замешательстве посмотрел на Голема.
-Вы опять шутите? - спросил он.
-Опять нет, - ответил Голем.
-Так он что, по-вашему - шпион?
-Шпион - слишком емкое понятие, - возразил Голем.
-Погодите, - сказал Виктор. - Давайте начистоту. Кто намотал проволоку и поставил охрану?
-Ох, уж эта проволока, - вздохнул Голем. - Сколько об нее порвано одежды, а эти солдаты постоянно страдают поносом. Вы знаете лучшее средство от поноса? Табак с портвейном… точнее, портвейн с табаком.
-Ладно, - сказал Виктор. - Значит, генерал Пферд. Ага… - сказал он. - И этот молодой человек с портфелем… Вот оно что! Значит, это у вас просто военная лаборатория. Понятно… А Павор, значит, не военный. По другому, значит, ведомству. Или, может быть, он шпион не наш, а иностранный?
-Упаси бог! - сказал Голем с ужасом. - Этого нам еще не хватало.
-Так… А он знает, кто этот парень с портфелем?
-Думаю, да, - сказал Голем.
-А этот парень знает, кто такой Павор?
-Думаю - нет, - сказал Голем.
-Вы ему ничего не сказали?
-Какое мне дело?
-И генералу Пферду не сказали?
-И не думал.
-Это не справедливо, - произнес Виктор. - Надо сказать.
-Слушайте, Виктор, - произнес Голем. - Я позволил вам болтать на эту тему только для того, чтобы вы испугались и не лезли в чужую карту. Вам это совершенно ни к чему. Вы и так уже на заметке, вас могут попросить, вы даже пикнуть не успеете.
-Меня испугать нетрудно, - сказал Виктор со вздохом. - Я испуган с детства. И все-таки я никак не могу понять: что им всем нужно от мокрецов?
-Кому - им? - устало и укоризненно спросил Голем.
-Павору. Пферду. Парню с портфелем. Всем этим крокодилам.
-Господи, - сказал Голем. - Ну что в наше время нужно крокодилам от умных и талантливых людей? Я вот не понимаю, что в ам от них нужно. Что вы лезете во все эти дела? Мало вам своих собственных неприятностей? Мало вам господина Президента?
-Много, - согласился Виктор. - Я сыт по горло.
-Ну и прекрасно. Поезжайте в санаторий, возьмите с собой пачку бумаги… хотите я вам подарю пишущую машинку?
-Я пишу по старой системе, - сказал Виктор. - Как Хэмингуэй.
-Вот и прекрасно. Я вам подарю огрызок карандаша. Работайте, любите Диану. Может быть, вам еще сюжет дать? Может быть, вы уже исписались?
-Сюжеты рождаются из темы, - важно сказал Виктор. - Я изучаю жизнь.
-Ради бога, - сказал Голем. - Изучайте жизнь сколько вам угодно. Только не вмешивайтесь в процессы.
-Это невозможно, - возразил Виктор.
Только не вмешивайтесь в процессы.
-Это невозможно, - возразил Виктор. - Прибор неизбежно влияет на картину эксперимента. Разве вы забыли физику? Ведь мы наблюдаем не мир, как таковой, а мир плюс воздействие наблюдателя.
-Вам уже один раз дали кастетом по черепу, а в следующий раз могут просто пристрелить.
-Ну, - сказал Виктор. - Во-первых, может быть, вовсе не кастетом, а кирпичом, а во-вторых, мало-ли где мне могут дать по черепу? Меня в любой момент могут повесить, так что же, теперь - из номера не выходить?
Голем покусал нижнюю губу. У него были желтые лошадиные зубы.
-Слушайте, вы, прибор, - сказал он. - Вы тогда вмешались в эксперимент случайно и немедленно получили по башке. Если теперь вы вмешаетесь сознательно…
-Я ни в какой эксперимент не вмешивался, - сказал Виктор. - Я шел себе спокойно от Лолы и вдруг вижу…
-Идиот, - сказал Голем. - Идет он себе и видит. Надо было перейти на другую сторону, ворона ты безмозглая.
-Чего это я ради буду переходить на другую сторону?
-А того ради, что один ваш хороший знакомый занимался выполнением своих прямых обязанностей, а вы туда влезли, как баран.
Виктор выпрямился.
-Какой еще хороший знакомый? Там не было ни одного знакомого.
-Знакомый подоспел сзади с кастетом. У вас есть знакомые с кастетами?
Виктор залпом допил свой коньяк. С удивительной отчетливостью он вспомнил: Павор с покрасневшим от гриппа лицом вытаскивал из кармана платок, и кастет со стуком падает на пол - тяжелый, тусклый, прикладистый.
-Бросьте, - сказал Виктор и откашлялся. - Ерунда. Не мог Павор…
-Я не называл никаких имен, - возразил Голем.
Виктор положил руки на стол и оглядел свои сжатые кулаки.
-При чем здесь его обязанности? - спросил он.
-Кому-то понадобился живой мокрец, очевидно. Киднэпинг.
-А я помешал?
-Пытался помешать.
-Значит, они его все-таки схватили?
-И увезли. Скажите спасибо, что вас не прихватили - во избежании утечки информации. Их ведь судьба литературы не занимает.
-Значит, Павор… - медленно сказал Виктор.
-Никаких имен, - напомнил Голем строго.
-Сукин сын, - сказал Виктор. - Ладно, посмотрим… А зачем понадобился им мокрец?
-Ну как - зачем? Информация… Где взять информацию? Сами знаете - проволока, солдаты, генерал Пферд…
-Значит, сейчас его там допрашивают? - проговорил Виктор.
Голем долго молчал. Потом сказал:
-Он умер.
-Забили?
-Нет. Наоборот. - Голем снова помолчал. - Они, болваны, не давали ему читать, и он умер от голода.
Виктор быстро взглянул на него. Голем печально улыбался. Или плакал от горя. Виктор почувствовал вдруг ужас и тоску, душную тоску. Свет торшера померк. Это было похоже на сердечный приступ. Виктор задохнулся и с трудом оттянул узел галстука. Боже мой, подумал он, какая же это дрянь, какая гадость, бандит, холодный убийца… а после этого, через час, помыл руки, попрыскался духами, прикинул, какие благодарности перепадут от начальства, и сидел рядом, и чокался со мной, и улыбался мне, и говорил со мной, как с товарищем, и все врал, улыбался и врал, с удовольствием врал, наслаждался, издевался надо мной, хихикал в кулак, когда я отворачивался, подмигивал сам себе, а потом сочувственно спрашивал, что у меня с головой… Словно сквозь туман, Виктор видел, как доктор Р.