И все же немногочисленные таинственные явления время от времени оставляют след даже в моей скромной жизни.
И что, я их целенаправленно анализирую? Ничуть. Просто принимаю как есть и продол-жаю жить, как и прежде. Размышляя: «Бывает же такое» или «Пожалуй, бог джаза существует».
Следующую историю рассказал мне один знакомый. Я по какому-то поводу изложил ему два предыдущих эпизода, после чего он серьезно задумался и наконец произнес:
– По правде говоря, мне довелось пережить нечто похожее. Ни с того ни с сего. Особо странным этот опыт не назовешь, но подходящее объяснение происшедшему на ум не приходит. Как бы там ни было, случайное стечение обстоятельств в результате привело меня в совершенно неожиданное место.
Чтобы стало непонятно, о ком идет речь, я изменил несколько фактов, а в остальном со-хранил его рассказ как есть.
Он – настройщик пианино. Живет в западной части Токио, недалеко от реки Тама. Сорок один год, гомосексуалист. Своих сексуальных наклонностей особо не скрывает. Есть у него бойфренд на три года младше – он работает в сфере недвижимости и постоянно бывает занят. Поэтому живут они порознь. Хоть мой знакомый – настройщик, но окончил консерваторию по классу фортепиано и навыков игры на инструменте не теряет. Он мастерски и проникновенно исполняет произведения французских композиторов Дебюсси, Равеля, Эрика Сати. Но больше всего любит музыку Франсиса Пуленка.
– Пуленк был геем и не пытался этого скрывать,- как-то раз сказал он мне.- По тем време-нам ему приходилось несладко. Он часто говаривал: «Я бы не состоялся как композитор, не будь я геем». И я прекрасно понимаю, что он хотел этим сказать. То есть, чтобы стать искренним со своей музыкой, нужно так же быть искренним с собой как с гомосексуалистом. Такова музыка, такова сама жизнь.
Мне самому давно нравится музыка Пуленка, поэтому, когда мой знакомый приходит на-строить наше старое пианино, после работы иногда он играет несколько коротких композиций. Например, «Французскую сонату» или «Пасторальную».
Гомосексуализм в себе он открыл, поступив в консерваторию. Прежде об этом даже не за-думывался. Симпатичный, воспитанный, спокойный, в школьные годы он был популярен у дев-чонок. Одной подруги у него не было, но на свидания несколько раз ходил. С девчонками ему нравилось гулять. Нравилось рассматривать вблизи волосы девушек, вдыхать их запах на затыл-ке, сжимать маленькие руки. Но сексуального опыта у него не было. На одном свидании он по-нял, что девушка ждет от него определенных действий. Но решиться на этот шаг не смог. Он не ощущал в себе необходимости такого шага. Все без исключения товарищи его были одержимы этим неистовым демоном по имени «сексуальный импульс», не справлялись с таким напором и, как могли, рассеивали его вокруг. Однако в моем знакомом такого импульса не наблюдалось. И он считал себя «позднеспелым сортом». А может, свою истинную любовь просто еще не встре-тил?
Поступив в консерваторию, мой знакомый начал встречаться с сокурсницей, учившейся на отделении ударных инструментов. Она оказалась хорошей собеседницей, и когда они бывали вместе, возникало ощущение близости. Уже вскоре после знакомства они занялись в ее комнате сексом. По ее прихоти. Отчасти сделал свое дело алкоголь. Все прошло без каких-либо помех, но почему-то не так заводило и волновало, как в чужих рассказах. Скорее мой знакомый решил, что это какой-то грубый гротеск. Он никак не мог привыкнуть к еле различимому запаху, исходящему от женского тела при сексуальном возбуждении. Чем осуществлять с подругой непосредственно половой акт, ему было куда приятнее вести дружескую беседу, играть дуэтом музыку, вместе ужинать. И с каждым днем секс с нею стал его все больше тяготить.
Но даже при этом он по-прежнему считал себя сексуально равнодушным человеком. И вот однажды…
ладно, не будем об этом.
Начнешь рассказ – и не будет ему ни конца ни края, тем более что к этой истории он прямого отношения не имеет. Так или иначе, произошло нечто, и в результате обнаружился несомненный факт: он – гомосексуалист. Выдумывать подходящую причину было лень, и он откровенно признался подруге: «Знаешь, похоже, я гомосексуалист». А уже через не-делю почти все окружающие знали, что он гей. Слухи расползлись и дошли до его родственни-ков, лишили его нескольких близких товарищей, испортились отношения с родителями, но в конечном итоге ему уже было все равно. Скрывать скелеты в шкафу было не в его характере.
Однако самым сильным последствием оказался разрыв со старшей сестрой – самым близ-ким ему человеком в семье. Между ними было два года разницы. О том, что он гей, узнали род-ственники ее жениха, и разговоры о ее замужестве чуть было не зашли в тупик. Кое-как угово-рив родителей избранника, семье удалось довести дело до свадьбы, но из-за всей этой истерии сестру чуть не разбил невроз, и она страшно сердилась на младшего брата. «Зачем было кликать бурю именно в такой щекотливый момент?» – буквально орала она. Ответить, разумеется, было нечего. С тех пор от их былой взаимной привязанности не осталось и следа. На ее свадьбу мой знакомый тоже не поехал.
Как одинокий гей жил он вполне самодостаточно. Крепкий, учтивый, с чувством юмора. Почти никогда не сходила с лица приятная улыбка. Если не брать в расчет гомофобов, люди как-то сами к нему тянулись. Специалист он был первоклассный, недостатка в клиентах не возникало, и заработок у него оставался стабильным. Часто к нему обращались известные пианисты. Купив квартиру с двумя спальнями на углу студгородка, он уже почти полностью выплатил кредит. Установил дорогую аудиоаппаратуру, был сведущ в макробиотическом питании, пять раз в неделю ходил в спортзал – сбрасывал излишки веса. Встречался с несколькими мужчинами, но, познакомившись с нынешним партнером, уже почти десять лет поддерживал с ним ровные, лишенные неудовлетворенности сексуальные отношения.
По вторникам мой знакомый садился в двухместный кабриолет «хонда» (зеленый, на ко-робке), переезжал по мосту реку Тама и ехал в большой торговый комплекс в префектуре Кана-гава*. Там располагались крупные магазины – «Gap», «Toys”Я“Us», «The Body Shop». По вы-ходным в комплексе такое невообразимое столпотворение, что непросто даже место для стоянки найти, зато в будни с утра – полное затишье. Купить какую-нибудь интересную книгу и пить кофе, листая ее,- вот что стало его привычным занятием по вторникам.
* Имеется в виду торговый центр «Маруи» («0101»), расположенный по 246-му государст-венному шоссе, недалеко от станции Такацу.
– Сам торговый центр – отвратительный. Это уж как водится. Но кафе на удивление – очень уютное,- рассказывал он.- И приметил я его совершенно случайно. Никакой музыки, ку-рить запрещено, подушки на стульях идеальны для чтения: не слишком мягкие, не слишком твердые. И в зале всегда пусто. Мало кто утром по вторникам заходит выпить кофе. А если и ходят, то в «Старбакс», он рядом.
И вот по вторникам он с десяти до часу предавался чтению в этом непопулярном кафе. В час съедал в соседнем ресторане салат с тунцом, выпивал бутылку «Перрье», затем шел в спорт-зал. И так – каждую неделю.
В тот вторник он, как обычно, читал книгу в кафе. «Холодный дом» Чарльза Диккенса. Когда-то он ее уже читал, но тут, увидев в магазине, решил купить и перечесть заново. Он смутно помнил, что история там интересная, но сюжет на ум никак не шел. Вообще-то Диккенс – один из его любимых писателей: с его книгой можно позабыть обо всем на свете. Вот и теперь история захватила его с первой же страницы.
Так прошел час. Мой знакомый устал, закрыл книгу, положил на столик, подозвал офици-антку и заказал еще кофе.