Крупная белая кошка укрылась от дождя под грузовиком.
Понаблюдав немного за улицей, я снова обратил взгляд в зал и грыз фисташки, раздумы-вая, не взяться ли снова за книгу, когда одна из девушек подошла к моему столику и окликнула меня по имени. Она была из той самой компании.
– Ведь я не ошиблась, верно? – спросила она.
– Нет, – удивленно протянул я.
– Помните меня?
Я вгляделся в ее лицо. Черты вроде бы знакомые, но кто она? Я честно признался, что не помню. Девушка придвинула стул и села напротив.
– Вообще-то я брала у вас интервью, господин Мураками, – сказала она.
Ну конечно! Я тогда только что выпустил первую книгу, значит, около пяти лет назад. Она была редактором в женском журнале крупного издательства и брала у меня интервью для своей литературной колонки. Точно! Это было мое первое интервью в качестве писателя. У нее тогда были длинные волосы, и одета она была в шикарное платье. Думаю, она моложе меня года на четыре.
– Я вас не узнал, у вас новый стиль, – ответил я.
– Заметно, правда? – расхохоталась она.
Волосы коротко подстрижены по последней моде, рубашка цвета хаки, словно сшитая из велосипедного чехла, с мочки уха свисают два куска железа, больше похожие на мобиль . У нее было очень красивое, четко вылепленное лицо, и такой стиль ей в принципе шел.
Я крикнул официанта и заказал двойной виски со льдом. Он поинтересовался, какой сорт я предпочитаю. Ради интереса я назвал «Chivas Regal», виски оказался в наличии. Спросил, что она будет пить. Она ответила, что хочет то же, что и я. Я заказал два двойных «Chivas» со льдом.
– Ничего, что ты не с ними? – Я бросил взгляд в сторону центрального стола.
– Ничего, – ответила она, не задумываясь, – обычные деловые посиделки, к тому же рабо-чие вопросы мы уже обсудили.
Официант принес виски, мы сделали по глотку. Я почувствовал привычный аромат «Chivas».
– Господин Мураками, вы знаете, что наш журнал закрылся? – спросила она.
Я что-то слышал об этом. У журнала была неплохая репутация, но он неважно продавался, и пару лет назад издательство от него отказалось.
– Меня хотели перевести в административный отдел. Немыслимо! Я долго боролась, но в итоге они не приняли мои условия, мне все надоело, и я уволилась, – рассказала она.
– А журнал был хороший, – произнес я.
Она уволилась весной два года назад, сразу после того, как рассталась с парнем, с которым встречалась три года. Не хотелось бы вдаваться в детали, но эти два события были тесно связаны между собой. В двух словах, они работали редакторами в одном журнале. Мужчина был на десять лет ее старше, имел жену и двоих детей. Он не собирался разводиться и с самого начала четко об этом заявил.
Он жил в Танаси и снимал номер в клубном отеле возле Сэндагая, чтобы во время авралов два-три раза в неделю ночевать там. Раз в неделю она оставалась у него в отеле. Они никогда не рисковали понапрасну. Мужчина был весьма опытен и осторожен в таких делах, да и ей так было удобнее. Их связь длилась три года в тайне от всех. Коллеги из редакторского отдела считали, что они не ладят.
– Классно? – спросила она.
– Да, – ответил я, хотя история была самая обыкновенная.
Когда журнал решили закрыть и сотрудникам объявили о кадровых перестановках, оказа-лось, что мужчину берут заместителем главного редактора в женский еженедельник, а ее, как было уже сказано, переводят в административный отдел. Девушка протестовала, требовала по-ставить ее на редакторскую работу – она ведь пришла в журнал на должность редактора, – но ей наотрез отказали, ответили, что свободных редакторских ставок нет. Предлагали подождать год-два, а там, глядишь, ее снова переведут в редакторы. В это она не верила.
Предлагали подождать год-два, а там, глядишь, ее снова переведут в редакторы. В это она не верила. Перед глазами был не один пример, когда сотрудники, выброшенные с редакторской работы, уже не вернулись к ней, погребенные под кипой бумаг в рекламном или административном отделах. Сначала начальство просит подождать год, потом два, три, четыре, и вот тебя уже никто не воспринимает как веду-щего редактора. Нет, это не для нее.
Она попросила любовника, чтобы взял ее в свой отдел. Он обещал постараться, но заранее предупредил, что вряд ли сможет помочь. Говорил, что пока не имеет достаточного авторитета, к тому же излишняя настойчивость может вызвать подозрения. Пусть лучше она потерпит год-другой в административном отделе, а за это время он как раз почувствует себя увереннее и по-старается перетащить ее к себе.
– Да, именно так и следует поступить. Это оптимальный вариант, – сказал мужчина.
Вранье, думала она. Он просто боится. Сам перепрыгнул на другие качели и рад до смерти, а для нее и пальцем не пошевелит.
Пока она его слушала, руки под столом сильно дрожали. Она думала о том, что и он, и все вокруг просто топчут ее. Хотела налить ему кофе, но решила, что это глупо, и не стала.
– Пожалуй, ты прав, – улыбнулась она мужчине и на следующий же день подала заявление об уходе.
– Вам не надоел мой рассказ?
Она едва пригубила, словно слизнула, виски и взяла фисташку, разломив скорлупку тща-тельно наманикюренными ногтями. Звук при этом получился куда более изящный, чем у меня.
– Не надоел, – ответил я, разглядывая ноготь ее большого пальца.
Она бросила в пепельницу разломленную скорлупку, а ядрышко отправила в рот.
– Сама не знаю, почему вдруг заговорила об этом, – сказала она, – просто при виде вас, господин Мураками, меня по непонятной причине охватила ностальгия.
– Ностальгия?! – переспросил я удивленно.
Мы виделись лишь дважды, да и то не касались личных тем.
– Не знаю, как это объяснить, но мне вдруг показалось, будто встретила старого знакомого, хоть и живущего сейчас в другом мире, но когда-то довольно близкого… Хотя на самом деле мы не так уж близко общались. Вы меня понимаете?
Я ответил, что, кажется, понимаю. Для нее я всего лишь знаковый персонаж, если хотите, ритуал – некто, не принадлежащий к ее привычному миру. Эта мысль вызвала странное ощуще-ние.
Я задумался о том, к какому миру принадлежу на самом деле.
Трудный вопрос, к тому же не имеющий к ней отношения. Ей я не стал ничего об этом го-ворить. Просто ответил, что, кажется, ее понимаю.
Она взяла еще одну фисташку и снова разломила скорлупку большим пальцем.
– Поймите, я не откровенничаю со всеми подряд, сказала она, – вообще впервые кому-то об этом рассказываю.
Я кивнул.
Летний дождь за окном все лил. Покрутив скорлупку в руках и бросив ее в пепельницу, она продолжила рассказ.
Уволившись, она тут же обзвонила знакомых редакторов, фотографов и внештатных авто-ров и сообщила, что ушла из издательства и ищет работу. Некоторые из них пообещали помочь, а один даже предложил выйти на работу прямо завтра. В основном это были малозначительные вакансии в общественных и городских изданиях или каталогах модной одежды, но даже такая работа казалось ей куда более достойной, чем перекладывание бумажек в крупном издательстве. Ей предварительно пообещали два места, и, подсчитав, что если примет оба предложения, то сумеет сохранить прежний доход, она заметно успокоилась. Она подумала и решила отложить выход на новую работу на месяц и провести время в ничегонеделании, чтении книг, просмотре фильмов и небольших путешествиях. Скромное выходное пособие позволяло на какое-то время забыть о бытовой стороне. Она отправилась к стилисту, знакомому еще по журналу, сделала ко-роткую модную стрижку, прошлась по бутикам, которые он рекомендовал, и купила к новой прическе одежду, обувь, сумку и аксессуары.