Если я еще смогу вернуться в строй, я буду сражаться и за тебя. Тымне
нужен, чтобы тверже верилось: он еще настанет, частойулыбки.Мненужно
помогать тебе жить.Явижутебя-тытакслаб,тебегрозитстолько
опасностей, нелегко тебе в пятьдесятлет,дрожаотхолодавизношенном
пальтишке, долгие часы стоять вочередиукакой-нибудьубогойлавчонки,
чтобы кое-как протянуть еще день. Ты француз домозгакостей,иязнаю,
смерть грозит тебе вдвойне: за то, что ты француз, и за то, что ты еврей.Я
знаю цену общности, которая отвергает распри. Все мы-Франция,мыветви
одного дерева, и я буду служить твоей истине, как тыслужилбымоей.Мы,
французы, которые оказались вне Франции, призваны вэтойвойнеосвободить
из-под ледяной толщи посевы, стынущие подгнетомнемецкогонашествия.Мы
призваны помочь вам, оставшимся во Франции. Призваны возвратить вамсвободу
на французской земле, ибо здесь ваши корни,ивашенеотъемлемоеправо-
здесь оставаться. Вас сорок миллионов, и все вы -заложники.Новыеистины
всегда вызревают под гнетом во мраке подземелий: там, во Франции, в сознании
сорока миллионов заложников рождается сейчасноваяистина.Имызаранее
покоряемся этой истине.
Ибо вы укажете нам путь. Не нам нести духовное пламя тем,кто,словно
воск свечи, уже питает это пламя всем своим существом.Бытьможет,выне
станете читать наши книги. Быть может, не станете слушатьнаширечи.Быть
может, отвергнете наши мысли. Сейчас не мы создаем Францию. Мы толькоможем
ей служить. Что бы мы ниделали,мыневправеждатьблагодарности.Не
измерить одной мерой свободу битвы и гнет во тьме порабощения.Неизмерить
одной мерой ремесло солдата и ремесло заложника. Вы - святые.