Майору Алиасу, всем моим товарищам по авиагруппе дальней разведки 2/33;
ипреждевсего штурману капитану Моро иштурманамлейтенантам Азамбруи
Дютертру,вместес которымиво время войны 1939 - 1940 годов я поочередно
вылетал на боевые задания и которым до конца жизни я остаюсь верным другом
I
Это, конечно, сон. Я вколлеже.Мне пятнадцать лет.Я усерднорешаю
задачупо геометрии. Облокотившись начернуюпарту, я старательноорудую
циркулем,линейкой,транспортиром.Ясосредоточениспокоен.Рядом
перешептываются товарищи.Кто-то выводит столбики цифрна класснойдоске.
Менее прилежные играют в карты. Время от времения глубже погружаюсь в свой
сон и поглядываю в окно. На солнце тихонько колышется зеленая ветка. Я долго
смотрю на нее.Я рассеянный ученик...Ярадуюсь этомусолнцуи упиваюсь
запахами детства:запахом парты, мела, классной доски. Какхорошо,чтоя
могуукрыться в этомнадежно защищенном детстве!Я знаю: спервадетство,
школа,товарищи,потомприходит день экзаменов. Ты получаешь диплом.И с
замиранием сердцапереступаешьпорог,закоторымстановишьсямужчиной.
Отныне ты тверже ступаешь по земле. Ты начинаешь свой жизненный путь. Ты уже
делаешьпервыешаги.Наконецтыпроверишьсвоеоружиенанастоящих
противниках. Линейка, угольник, циркуль - с их помощью ты будешь строить мир
или побеждать врагов. Конец забавам!
Я знаю, обычно школьника не пугает встреча сжизнью. Ему не сидится на
месте. Муки,опасности,разочарования -все,чем полнажизнь взрослого,
школьнику нипочем. Но я странный школьник. Я счастлив тем, что я школьник, и
не слишком тороплюсь вступать в жизнь... Приходит Дютертр. Я подзываю его.
- Садись, я покажу тебе фокус...
И я страшно доволен, когда вытаскиваю из колоды задуманного им пикового
туза.
Дютертр сидит против меня на такой же черной парте и болтает ногами. Он
смеется. Я скромно улыбаюсь. Подходит Пенико и кладет руку мне на плечо.
- Ну что, дружище?
Сколько во всем этом нежности!
Надзиратель (а надзиратель ли это?..) открываетдверьи вызывает двух
товарищей. Они бросают линейки, циркули, поднимаются и выходят. Мы провожаем
их взглядом. Сошколойдлянихпокончено.Ихбросают вжизнь.Теперь
пригодятся ихзнания.Теперьони,каквзрослые,смогут проверитьсвои
расчеты на противнике. Странная школа, откуда учеников выпускают поодиночке.
Ибез торжественных проводов.Эти двоедажене взглянулина нас. А ведь
судьба, возможно, закинет их далеко-далеко. На край света! Когда после школы
жизнь разбрасывает людей, могут ли они поручиться, что свидятся вновь?
А мы, те, что остаемся еще в мирном уюте теплицы, мы опускаем головы...
- Послушай, Дютертр, сегодня вечером...
Но дверь отворяется снова. И я слышу словно приговор:
- Капитана де Сент-Экзюпери и лейтенанта Дютертра - к майору!
Прощай, школа.
Начинается жизнь.
- Ты знал, что наша очередь?
- Пенико уже летал сегодня утром.
Если нас вызывают, значит, мы летим на задание - этоясно.Конец мая,
отступление,разгром.Вжертвуприносятэкипажи,словностаканом воды
пытаютсязатушить лесной пожар.Гдеуж думать о потерях,когда всеидет
прахом. НавсюФранцию нас осталось пятьдесят экипажейдальнейразведки.
Пятьдесят экипажей по три человека, из них двадцать три - в нашей авиагруппе
2/33. Затри недели из двадцати трех экипажей мыпотерялисемнадцать.Мы
растаяли, как свеча. Вчера я сказал лейтенанту Гавуалю:
- Разберемся после войны.
И лейтенант Гавуаль мне ответил:
-Ужнерассчитываетеливы, господинкапитан,остаться в живых?
Гавуаль нешутил. Мы прекрасно понимаем, что нет иноговыхода, как бросить
нас в пекло, даже еслиэто и бесполезно. Наспятьдесят на всю Францию.На
наших плечах держится вся стратегия французской армии!Пылает огромный лес,
и есть несколькостаканов воды, которыми можно пожертвовать, чтобы затушить
пожар, - ясно, что ими пожертвуют.
Иэтоправильно. Развекто-нибудьжалуется?Разве мынеотвечаем
неизменно: "Слушаюсь, господинмайор. Так точно, господинмайор. Благодарю
вас, господинмайор.Ясно, господин майор"? Нотеперь, в последние месяцы
войны, над всем преобладает одноощущение. Ощущение нелепости.Все трещит.
Всерушится.Всебезисключения-дажесмертькажетсянелепой.Она
бессмысленна в этой неразберихе...
ВходимкмайоруАлиасу.(Они поныне командуетвТунисетойже
авиагруппой 2/33.)
- Здравствуйте, Сент-Экс. Здравствуйте, Дютертр. Садитесь.
Мы садимся. Майор разворачивает карту и обращается к посыльному.
- Дайте сюда метеосводку.
Он постукивает карандашом по столу. Ясмотрюна него. Он осунулся. Он
не спал ночь. Он мотался взад и вперед намашинев поискахускользающего,
как призрак, штаба - штабадивизии, штаба корпуса... Он пытался бороться со
складами снабжения, которые не обеспечивали его запасными частями. По дороге
он застревал внепроходимыхзаторах.Онорганизовал также нашу последнюю
передислокациюиразмещение на новой базе - мы то и дело меняем аэродромы,
словно горемыки, преследуемые непреклонным судебным исполнителем. До сих пор
Алиасувсегдаудавалосьспасти своисамолеты,грузовики идесятьтонн
военногоимущества.Но мы понимаем:силыегонаисходе, нервыужене
выдерживают.
- Ну, так вот...
Он все стучит и стучит по столу, не глядя на нас.
- Дело очень скверное...
Он пожимает плечами.
- Скверноезадание.Нов штабенастаивают... Упорно настаивают... Я
возражал, но они настаивают... Вот так-то.
Мы с Дютертром смотрим в окно - небо ясное.