- Арнольд! - обрадовался Сэм. - А мы вас все ждем. Артур звонить пошел. Ну как, удалось что-нибудь выяснить?
- Удалось, - ответил Арнольд, швыряя кейс на стул рядом с Сэмом. - Все теперь ясно стало.
- Нашли! - сказал Сэм. - Ну, слава Богу. А я и не заметил, что он у вас с собой. Вот спасибо.
Он раскрыл кейс, бегло осмотрел содержимое и, сомкнув кольцом большой и указательный пальцы, показал Арнольду кружок пустоты размером с
металлический доллар. Толстяк подтянул стул от соседнего столика и тяжело сел.
- А это Наташа, - сказал Сэм, - познакомьтесь. Наташа, это Арнольд.
Арнольд повернул голову к Наташе и впился в нее глазами.
- Понятно, - сказал он, наглядевшись. - А вот чтобы пойти, к примеру, на ткацкую фабрику, крутильщицей или валяльщицей? Или
волочильщицей? Это как? Не хочешь?
- Что вы такое говорите? - побледнев, прошептала Наташа. Ей в нос шибануло густым одеколонным запахом, она недоуменно подняла взгляд на
Сэма и увидела, что улыбка сползает с его лица, а в глазах проступает явный ужас.
- Не пугайте девушку, - сказал он, косясь в сторону телефонной будки, откуда торопливо шел Артур. - Наташа, это он шутит.
- Я? Шучу? Ты сюда, сука, кровь прилетел пить и думаешь, мы с тобой шутки будем шутить?
- А кто это “мы”? - быстро спросил Сэм.
- Сейчас объясню, - сказал Арнольд, приподнимаясь со стула, и неизвестно, что произошло бы дальше, если бы подбежавший сзади Артур не
обрушил на его голову полупустую бутылку шампанского.
Арнольд вместе со стулом повалился на пол и замер. За соседними столиками стихли разговоры, несколько граждан даже приподнялись со своих
мест, собираясь не то вмешаться, не то убежать. Артур быстро сел верхом на товарища и стал заламывать ему руку за спину. Это не очень
получалось, хотя Арнольд вроде не сопротивлялся.
- Так и знал, что он не удержится, - нервно бормотал Артур, - тоже попробует. Говорил, у вас психика неустойчивая. А у него, значит,
устойчивая. Вы идите, пока он в себя не пришел, уведите девушку. А я...
Арнольд пошевелился, и Артур чуть не слетел с него на асфальт.
- Идемте, Наташа, - сказал Сэм, хватая Наташу за руку.
Они быстро вышли из-за столика и, разминувшись с бегущим к месту драки милиционером, быстро пошли прочь.
- Что это с ним? Наркотики? - спросила Наташа.
- Примерно, - ответил Сэм. - Я бы не хотел обсуждать чужую беду. Не знаете, где здесь можно перекусить? А то поесть так и не дали.
Наташа оглянулась на толпу, сгрудившуюся среди ресторанных столиков.
- Все, - сказала она, - забрали. Что вы говорите? Поесть? Это надо на такси ехать. Дойдем до “Волны” - они там ходят.
- Простите, Наташа, - сказал Сэм, - может быть, у вас какие-нибудь планы?
В ответ Наташа поглядела на Сэма с такой простодушной откровенностью, что все ее планы стали сразу понятны и видны.
Дорога шла мимо глубокого котлована с руинами подземных этажей недостроенного здания.
Дорога шла мимо глубокого котлована с руинами подземных этажей недостроенного здания. Из трещин в стенах росли трава, кусты и даже
несколько молодых деревьев, и казалось, что это не котлован, вырытый под новостройку, а могила погибшего здания или раскопки древнего города.
Сэм залюбовался и шел молча; притихла и Наташа.
- Да, - сказал Сэм, когда котлован остался позади. - Удивительно. Я тут заметил одну странную вещь. Россия ведь третий Рим?
- Третий, - сказала Наташа, - точно. И еще второй Израиль. Это Иван Грозный сказал. Я в газете читала.
- Так вот, если написать “третий Рим”, а потом дописать слово “третий” наоборот, получится очень интересно. С одной стороны будет
читаться “третий Рим”, а с другой - “третий мир”.
- В Ялте, - сказала Наташа, - часа три отсюда на катере, есть канатная дорога. Садишься на набережной и поднимаешься на гору. Там дворец
строили, или музей Ленина, не знаю. А потом бросили. И остались только колонны и часть крыши. Все огромное такое, и вокруг пустырь. Будто храм
какой. Точно, третий Рим и есть. Сэм, а вы в первом были?
Сэм кивнул, и Наташа тихонько вздохнула.
- Пришли, - сказала она. - Здесь машину надо ловить.
Асфальтовая дорожка кончалась у длинного здания, где помещались магазин и непонятное заведение под названием “Волна”, перед которым
грелись на солнце два адидасистых янычара. Под навесом автобусной остановки напротив сверкали белками несколько худых и загорелых южных старух.
Наташа подняла руку, из тени ив, росших возле остановки, выехала старая серая “Волга” с оленем на капоте. Наташа наклонилась к окошку,
посовещалась с шофером, повернулась к Сэму и кивнула.
У шофера были длинные рыжие усы, торчащие в стороны несколько несимметрично, словно он только что закончил что-то ими ощупывать, а пахло
в машине бензином и перезрелыми персиками. Попетляв среди утонувших в листве яблонь и груш белых домиков, “Волга” выехала на пыльную грунтовку.
Шофер разогнался, пейзаж за задним стеклом скрылся в густых клубах желтой пыли, большие порции которой влетали и в окна.
Сэм закашлялся, закрыв рот рукой, и Наташа заметила, что его губы вытягиваются в длинную трубочку. Делая вид, что поднимает что-то с
пола, он нагнулся к спинке переднего сиденья, заговорщицки подмигнул Наташе и в знак молчания приложил палец к своим вытягивающимся губам.
Наташа неумело подмигнула в ответ. Заострившийся на конце хоботок Сэма мягко вошел в серую обшивку сиденья. Шофер вздрогнул. Его глаза
беспокойно поглядели на пассажиров из продолговатого зеркальца над рулем.
- А вы правда думаете, Сэм, что у нас третий мир? - спросила Наташа, стараясь отвлечь шофера.
- Ну, в общем, да, - не разгибаясь, промычал Сэм. - В этом нет ничего обидного. Если, конечно, не обижаться на факты.
- Непривычно как-то.
- А придется привыкнуть. Это геополитическая реальность. Ведь Россия очень бедная страна. И Украина тоже. Тут... Как это выражение...
Земля не родит. Даже если взять самые плодородные почвы где-нибудь на Кубани, это будет ничто по сравнению с землями, скажем, в Огайо...
Сэм произнес “ох-хаййо”, и звук получился такой, что его вполне можно было намазывать на бутерброд вместо масла, а уж какие плодородные
земли в штате Огайо, стало ясно сразу.