Полковник окликнул ее на рассвете.
Онапоявиласьв дверях, как привидение, освещенная снизу
едва горевшей лампой. Прежде чем лечь, она погасилалампу.Но
все продолжала говорить.
-- Давай сделаем вот что... -- прервал ее полковник.
-- Единственное, что можно сделать, -- это продать петуха,
-- сказала женщина.
-- Но можно продать и часы.
-- Никто их не купит.
-- Завтра предложу их Альваро за сорок песо.
-- Не даст.
-- Тогда продадим картину.
Женщинасновавсталаспостели и заговорила. Полковник
почувствовалеедыхание,пропитанноезапахомлекарственных
трав.
-- Ее не купят.
-- Посмотрим,--сказалполковникмягким,спокойным
голосом. -- Сейчас спи. Если завтра ничего не продадим, тогда и
подумаем, что еще можно сделать.
Он пытался не закрывать глаз, но сон сломил его. Полковник
провалился в забытье, где нет ни времени, ни пространства и где
словаегоженыприобреталиинойсмысл.Ночерезминуту
почувствовал, что она трясет его за плечи.
-- Ответь же мне!
Полковникне знал, услышал он эти слова во сне или наяву.
Светало. В окне ясно обозначиласьсветлаязеленьвоскресного
утра.Уполковника начинался жар, веки горели, лишь с большим
трудом он собрался с мыслями.
-- Что мы станем делать, если не сможем продать ничего? --
не унималась женщина.
-- Тогда уже будет двадцатое января, -- сказалполковник,
окончательнопроснувшись.-- Двадцать процентов выплачивают в
тот же день.
-- Если петух победит, -- сказала женщина. -- А еслинет?
Тебе не приходило в голову, что его могут побить?
-- Нашего петуха не могут побить.
-- А вдруг побьют?
-- Остаетсяещесорок пять дней, -- сказал полковник. --
Зачем думать об этом сейчас?
Женщина пришла в отчаяние.
-- А что мы будем есть все это время? -- Она схватилаего
заворотрубашкиис силой тряхнула. -- Скажи, что мы будем
есть?
Полковнику понадобилосьпрожитьсемьдесятпятьлет--
ровносемьдесятпять лет, минута в минуту, -- чтобы дожить до
этого мгновения. Ионпочувствовалсебянепобедимым,когда
четко и ясно ответил:
-- Дерьмо.
К О Н Е Ц