--Нозавтра, Никита, ты ужевседолжен решить.Дорогкаждый час.
Гудерианможет прорвать наш фронт влюбую минуту и не делает этого сейчас,
по данным разведки, только из-за недостатка горючего...
Послеэтой фразы генерал-майора вдруг стремительноразвезло. В лучших
традициях гарнизонныхзагуловон лез к Никитеспоцелуями, орал освоих
колоссальныхсвязяхвСтавке,бахвалилсяхрабростью,стратегическим
провидением,тактическойсмекалкой,клялся вместе погибнуть "на последнем
редуте социализма",провозглашалбеспрерывные тосты за победу,за русское
оружие, за женщин, которые "фактически превращают нашу жизнь в увлекательное
приключение"... Тут как раз вернуласьТася, и Шершавый вдруг, словно только
что ее увидев, бурно восхитился прелестями этой, как он выразился, идеальной
фронтовой подруги, стал предлагать тосты за нее, завидовать Никитиной удаче,
недвусмысленно намекать и о своей причастности к этой удаче -- "увы, по себе
знаю, что значит отсутствие дамского общества", -- потребовал гитару, как ни
странно, тутжев чудном домике нашлась и гитара,запелприятным, хотя и
пьяным баритончиком:"Сердце, тебене хочется покоя", а потом, совсемуже
"поехав", попросил у Никиты разрешения удалиться с Тасей на часокво вторую
спальню,просто для того, чтобыона хотьраз вжизнипозналанастоящее
женскоесчастье... Засим "отключился от сети", левой брыластой щекой слегка
проехавшись по блюдцу с кетовой икрой.
Гитара тут перешла в умелые руки Таси, романтически зарокотала "Мой
костер в тумане светит...". "Ну и бабу тут мне сочинили, ну и бабу", --
подумалпьяныйНикита, прогладил ее сильно вдоль позвоночникаи вышелна
крыльцо, чтобы отрезветь под морозным ветерком.
Здесьон нашел своего прежнего поОКЗДВАшофера,сержанта Васькова,
ныне,разумеется, пребывающеговстаршинскомзвании. Морда у того за эти
годы сталаещеболеехитраяи забронированная,неподступись.Васьков
немедленно взял под козырек и прогаркал:
-- Готов к выполнению ваших приказаний, товарищ генерал-полковник!
Ага, ужезнаето третьейзвезде!Никитачуть-чуть поскользнулся на
крыльцеинемедленнополучил поддержку-- васьковскоеверноеплечо. Из
открытойдверилиласьТасинапесня,невнятночто-тобормоталвикру
высочайший порученец.
Во всем, и в этом тоже, предстоит разобраться. Никита сильно потер себе
лицо-- раз,два,три-- и втретий развынырнул изсвоих ладоней уже
командующимОсобой ударнойармии.Во всемдомельчайших деталейначнем
завтраженемедленно разбираться. Только тут он вдругпонял,что кнему
пришел его истинный, мощный и непреклонный возраст.
Утромон предъявилШершавому список из двух дюжин командирскихимен.
Генерал-майор, морщасьот головнойболи,прочел список, на каждой фамилии
останавливаясь похмельным расплющенным пальцем.
Во всемдомельчайших деталейначнем
завтраженемедленно разбираться. Только тут он вдругпонял,что кнему
пришел его истинный, мощный и непреклонный возраст.
Утромон предъявилШершавому список из двух дюжин командирскихимен.
Генерал-майор, морщасьот головнойболи,прочел список, на каждой фамилии
останавливаясь похмельным расплющенным пальцем.
--ПолковникВуйнович,подполковникБахмет,майорКорбут...Знаю
каждого, первоклассные офицеры...
Он вытащилиз кармана заскорузлый платок, продул в него свойвидавший
всякое нос, "просквозило в самолете,елки-палки", благодарно, хоть и не без
шкодливости,глянулнаТасю,поставившуюпереднимутреннюю,столь
необходимую чарку.
-- Насколько я знаю, всеони еще живы, -- жестко сказалНикита. -- Их
надо немедленно собрать по лагерям. Без них я не приму на себякомандование
Особой ударной армией.
-- Спасибо, Никита, --проговорил Шершавый, глядя на него слезящимися,
благодарными-- утренняя прошла! -- глазами. -- Это как разто, что сейчас
требуется.Собратькадровыйсостав.Спасибо тебе,генерал-полковник!Я
должен тебе сказать, что меня уполномочили принять все твои требования.
Никита, мощно и непреклоннопреодолевая подкатывающие волны эмоций, от
которых ему хотелось навзрыд расплакаться, прошелся по комнате, мягко,даже
с нежностью, выдворилТасюнакухнюиостановилсячерез столнапротив
посланца:
-- Ну, в такомслучаеты,должно быть, ужепредставляешьсебемои
главные требования. Где моя жена?
Шершавый просиял: видно, не было для него легче вопроса.
-- Снейвсе в порядке! Она былавлагере общего режима на Северном
Урале, и сейчас, я полагаю, ей уже сообщили о реабилитации.Так что, Никита
Борисович, скоро встретишься в Москве со своей красавицей. Эх, как была твоя
Викочка хороша,весь гарнизон, помню, в неебылвлюблен.Кокетливостьи
неприступность, редкое сочетание, а какая теннисистка! Вообще, не женщина, а
какое-то воплощение двадцатого века...
-- Ну, подожди, хватит болтать,-- перебил его Никита.-- Что смоим
братом?
Порозовевшая, сочащаяся потом физиономия занавесилась мраком.
-- Вот сэтим вопросомхуже, Никита.Нампока неудалось найти его
следов. Ведь Кирилл был осужден без права переписки, а ты знаешь, что...
Никита, недослушав, ушелвугол ивстал там,уперевоберукив
сходящиесястены.УбилимерзавцымоегоКирюшку, моего "строгого юношу",
марксиста-утописта,пристрелили в затылок грязнойвшивой чекистской пулей,
чекистские свиньи, в-сраку-в-парашу-весь-ваш-род! Ну,ладно,если даст Бог
выстоим перед Гитлером, потом все это вспомним!
Генерал-майорШершавый озабоченно смотрелна обтянутуютемно-зеленым
сукномтощую, с выделяющимся, каклинияМажино, позвоночникомградовскую
спину.