- Ну, по крайней мере, я в этом уверен.
Харвей уловил двусмысленность в ответе Мотрэма.
- Разве эта информация не положила конец всем спорам? - удивился он.
- К сожалению, нет. Старая гвардия по-прежнему настаивает, что "черная смерть" была бактериальным заболеванием, и называет результаты последних исследований "псевдонаучной чепухой" - третий вид лжи по Дизраэли, если хотите.
- Статистика, - улыбнулся Харвей.
- А те, кто переместился в "вирусный" лагерь, в настоящее время спорят о том, какой это мог быть вирус. Фаворитом в этом отношении является оспа, и учеными было доказано, что она могла вызвать "давление отбора", необходимое для такого существенного генетического изменения в популяции, тогда как чума точно на это не способна. Некоторые предполагают, что это могло быть сочетанием инфекций, кроме того, существует еще одна захватывающая возможность: с тем же успехом "черная смерть" могла быть вызвана совершенно иным вирусом - который существовал тогда, но неизвестен нам сегодня.
- Убийца из прошлого? - поднял брови Харвей. - Простите мою неграмотность, но разве нельзя выяснить причину, просто… так сказать, покопавшись в прошлом?
- Таких попыток было несколько, - сказал Мотрэм. - Но мы говорим о временном промежутке в семь сотен лет. Бренные человеческие останки не могут сохраниться так долго.
Харвей оперся локтями на стол и оперся подбородком на сплетенные пальцы.
- Знаете, - немного помолчав, заговорил он, - однажды мне довелось читать доклад группы исследователей, которые заявили, что выделили возбудителя чумы из тел жертв "черной смерти"… где-то в Европе, по-моему.
Мотрэм кивнул.
- Во Франции. Они обнаружили бациллы чумы в пульпе зуба эксгумированного трупа. Проблема в том, что никто не может воспроизвести их исследования. Все остальные попытки потерпели неудачу.
- То есть данные французских ученых… сомнительны?
- Ну, я не был бы так категоричен, - сказал Мотрэм. - Не вызывает сомнений, что тело, которое они исследовали, принадлежало погибшему от чумы, но без полноценных доказательств нельзя с уверенностью сказать, что именно чума была причиной эпидемии "черной смерти".
Харвей задумчиво покивал.
- Значит, вам несказанно помогло бы, если бы у вас в распоряжении оказалось несколько тел людей, погибших от "черной смерти", в хорошем состоянии?
- О, безусловно, - улыбнулся Мотрэм, - но по прошествии семисот лет шансы на это…
- Именно поэтому я и попросил вас приехать, доктор Мотрэм.
Пять
Дверь открылась, и секретарь внесла чай на серебряном подносе. Мотрэм задумался, нет ли у Харвея за спиной кнопки, которую тот незаметно нажал в самый подходящий момент.
- С молоком или с лимоном?
- Ни то, ни другое, - ответил Мотрэм. - Просто чай, пожалуйста.
- Хороший выбор. Первосортный дарджилинг не нуждается в сопровождении.
Мотрэм взял из рук секретаря чайную пару китайского фарфора, размышляя над тем, как давно он не держал в руках подобные предметы. На его собственном письменном столе стояла обычная кружка, давно нуждавшаяся в хорошей чистке.
- Что вы знаете о Бейллиол-Колледже, доктор?
- Насколько я понимаю, это старейший колледж в Оксфорде.
- Настолько старый, что дата его основания точно не известна, но считается, что это примерно 1263 год.
Мотрэм улыбнулся.
- Даже раньше, чем появилась "черная смерть".
- Вы правы, даже раньше, - отозвался Харвей. - Соучредителями нашего университета были Джон Бейллиол, состоятельный владелец имений во Франции и Англии, и его жена Деворджилла, дочь шотландского аристократа и сама по себе очень интересная женщина. Их отпрыск, названный в честь отца, Джон Бейллиол, стал королем Шотландии, хотя и совершенно непримечательным, надо сказать, и потому был довольно быстро забыт потомками. Деворджиллу, однако, помнят очень хорошо. Кроме того, что она была соучредителем этого колледжа - именно ей принадлежит первая печать колледжа, которая хранится у нас и по сей день - она пожертвовала деньги на строительство нового цистерцианского аббатства в Дамфрисе и Галлоуэе, которое являлось дочерним монастырем Дандреннанского аббатства. Его должны были назвать Новым Аббатством, но, по определенной причине, которая может показаться мрачноватой, в итоге он стал носить имя "Возлюбленное аббатство".
Харвей остановился, чтобы глотнуть чаю. Этот человек всегда точно знает, где лучше всего сделать паузу в рассказе, отметил про себя Мотрэм.
- Когда в 1269 году муж Деворджиллы скончался, она была вне себя от горя. Она велела извлечь и забальзамировать его сердце, чтобы повсюду носить его с собой в шкатулке из серебра и слоновой кости. - Увидев выражение лица Мотрэма, Харвей с удовлетворением произнес: - Вижу, вы испытываете ту же смесь восхищения и отвращения, что и многие, слышавшие эту сказку.
- Простите, - Мотрэм улыбнулся. - И продолжайте, пожалуйста.
- Когда в 1273 году в память о муже леди Деворджилла основала аббатство, монахи решили назвать его "Dulce Cor" - "сердце возлюбленного", вместо "Нового Аббатства", как было задумано вначале, и это название сохранялось за ним на протяжении семисот лет. Деворджилла и ее муж лежат в одной могиле на кладбище этого аббатства, и шкатулка с сердцем покоится у нее на груди.
- Ну и история, - сказал Мотрэм, стараясь не подать виду, что больше всего его интересует, какое это имеет отношение к чуме.
- Недавно в распоряжении колледжа оказалось нечто, добавляющее подробностей к этой сказке, - продолжал Харвей. - В одном из домов Шотландских границ были обнаружены бумаги, в которых рассказывается о семействе Ле Клерков, занимавшемся бальзамированием сердца Джона Бейллиола. Судя по всему, они имели репутацию профессионалов в своем деле и передавали свои секреты из поколения в поколение. Когда в 1346 году "черная смерть"… - Харвей сделал паузу, чтобы насладиться блеснувшим в глазах Мотрэма интересом, - поразила Англию, Шотландию вначале эпидемия обошла стороной. Правительство Шотландии, давно ожидавшее подходящего момента, решило, что это отличная возможность начать вторжение. Шотландская армия расположилась лагерем в лесах вокруг Селкерка, ожидая приказа к атаке. Приказ так и не пришел - "черная смерть" опередила его. Люди сотнями умирали в лесах Шотландских границ.
- Могу себе представить, - сказал Мотрэм, и он знал, о чем говорит. Картина чумы, разразившейся в военном лагере и превратившей его в ад, грязь и антисанитария во всех подробностях встали перед его мысленным взором. Дезертиры бежали прочь во всех направлениях, но лишь распространяли инфекцию, а не спасались от нее. Повсюду горы гниющих трупов. Зловоние разлагающейся плоти наполняло воздух под аккомпанемент криков больных, стонов умирающих…
- Когда новости дошли до городов Шотландии, знатные шотландские семейства твердо заявили, что не могут позволить, чтобы тела их любимых детей сгребли в кучу, свалили вместе с другими в лесные овраги и предали общему погребальному костру. Семейству Ле Клерков было дано задание провести бальзамирование тел членов знатных семейств, которых они смогут разыскать, и переправить их в Эдинбург, чтобы похоронить подобающим образом.
Этого так и не произошло - "черная смерть" снова опередила людей. К тому времени, как процедура бальзамирования была закончена, чума уже распространилась на север и принялась опустошать Шотландию. Тела знатных воинов остались в Шотландских границах, где были захоронены в секретном склепе Драйбургского аббатства - в документах, о которых я говорил, рассказывается, где расположен этот склеп. Шестнадцать жертв "черной смерти", над которыми поработали мастера своего дела, лежат там нетронутые вот уже семь столетий… Вам интересно, доктор?
Мотрэм расплылся в улыбке.
- У меня такое ощущение, словно Рождество в этом году наступило раньше обычного, - сказал он. - Восхитительная история, и какая интригующая! Хотя… - Улыбка его померкла. - К сожалению, горизонт надежды закрыт облаками. Судя по всему, финансирование моих работ в этой области не возобновится, а без этого стоимость расходов на раскопки будет для меня неподъемной.
Харвей откинулся на спинку кресла, словно был хозяином положения, и сказал:
- Знаете, мы, кажется, в состоянии вам помочь.
- В самом деле?
- Вы слышали что-нибудь о фонде Хотспера?
Мотрэм покачал головой.
- Не припоминаю.
- Я тоже узнал о нем лишь несколько недель назад, когда нас - выбрав из нескольких других научных институтов страны - попросили рекомендовать подходящих кандидатов на финансирование, "ведущих ученых", выражаясь словами газетчиков, в определенных областях. Вы попадаете в одну из этих категорий.
- Со своими эпидемиями средних веков? - недоверчиво переспросил Мотрэм.
- Ну, фонд больше интересует несколько иная область ваших профессиональных интересов, - улыбнулся Харвей, - а именно ваши знания в области механизмов передачи вирусных инфекций. Но ведь никто не мешает убить двух зайцев одним выстрелом, а, доктор? Деньги можете тратить на свое усмотрение.
- Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, - задумчиво произнес Мотрэм. - Кто стоит за этим фондом?
- Неизвестно, - пожал плечами Харвей, - но это обычное дело в таких случаях. Может быть, одинокий миллионер, искупающий прошлые грехи, которые позволили ему разбогатеть… не хотел бы я о них знать. Пытается перед смертью купить себе билет в рай, простите мой цинизм.
Мотрэм улыбнулся.
- А что конкретно эти люди ждут от меня в ответ?
- Единственное условие - в течение нескольких следующих месяцев в любой момент могут понадобиться ваши профессиональные навыки, и вы должны быть к этому готовы. Подробностей не сообщается.
- Довольно туманно, - пробормотал Мотрэм. - Что ж, если этот фонд позволяет мне продолжить работу и дает возможность раскрыть секреты Шотландских границ - я полностью в его распоряжении.
- Значит, я предлагаю вашу кандидатуру?
- Будьте так добры… - Мотрэм запнулся. - Рискуя показаться невежливым и, возможно, даже неблагодарным, я все же хотел бы узнать, какая от всего этого польза вам и вашим коллегам?
Харвей улыбнулся.
- Престиж, доктор - то, что мы ценим более всего. Кроме того, если вы добьетесь успеха, получится, что мы поспособствовали разрешению важного научного спора, так ведь?
- Абсолютно, - кивнул Мотрэм.
- Вот и отлично! - воскликнул Харвей. - Тогда, думаю, нужно оформить наше соглашение как полагается. Я отправлю руководству вашего университета письмо с предложением назначить вас почетным научным сотрудником нашего колледжа на время исследования, и озвучу ваши права на получение финансирования от фонда Хотспера. А сейчас, может быть, вы найдете время пообедать вместе со мной?
Обед, предложенный Мотрэму, заставил его порадоваться тому, что он поехал в Оксфорд не на своем автомобиле, а на поезде. Он с недоумением размышлял, как люди, которые регулярно обедают так плотно, умудряются работать во второй половине дня, однако, надо признать, Харвей выглядел совершенно бодрым. Мотрэма интересовало еще кое-что, и он спросил:
- А почему вы решили обратиться именно ко мне?
Харвей улыбнулся.
- Мы не выбирали ваше имя наугад, если вы об этом, - сказал он. - Когда в нашем распоряжении оказались документы, добытые в Шотландских границах, мы принялись искать человека, который больше всех выиграл бы от этой находки. Ваша репутация и профессионализм - не говоря уже об известности научного спора, о котором мы говорили - подняли ваше имя в начало списка. Должен признаться, мы не предвидели появление на сцене фонда Хотспера, но зачем докапываться до истины, рискуя спугнуть счастливый случай? Сведение всех этих факторов вместе для обоюдной выгоды - в этом и заключается моя роль.
- И вы очень хорошо с ней справляетесь, - заметил Мотрэм. - Хотя, честно говоря, этот фонд Хотспера порядком меня заинтриговал.
- Как я уже сказал, благотворители-одиночки вполне обычное явление, хотя мне сообщили, что в данном случае размеры фонда более чем солидные.
- Ну, может быть, такие благотворители вполне обычное явление для Оксфордского университета, - отозвался Мотрэм, нарочно утрируя свой акцент. - Однако для нас, живущих на севере, все по-другому. Как это работает? В смысле - кто принимает решения, кто распоряжается расходами?
- В данном случае, мы имеем дело с известной лондонской адвокатской конторой, хотя было бы наивно предполагать, что именно они принимают решения. На самом деле контора отвечает за обеспечение анонимности своего клиента, выполняя роль передатчика их инструкций и пожеланий.
- Я припоминаю, что вы сказали, будто финансирование поддерживает исследования в "определенных областях", - сказал Мотрэм. - Не могли бы вы рассказать подробнее?
- Ну, если говорить в общих чертах, то сфера их интересов ограничивается вирусными инфекциями, иммунными реакциями, трансплантационными технологиями и послеоперационным уходом.
- Эх, мода, мода, - вздохнул Мотрэм. - Никто не стремится финансировать научные исследования артритов, глухоты и прочих болезней, которые превращают поздние годы жизни многих людей в сплошное страдание. К сожалению, на качество жизни пожилых людей не принято обращать внимание, все списывается на старость.
- Грустная правда, - сочувственно покивал Харвей. - Главным врагом человека считается смерть…
- …И мы будем жить вечно, если нам удастся справиться со смертельными болезнями, - с сарказмом докончил Мотрэм. - Своеобразное мышление…
- Порожденное страхом, - философски заметил Харвей. - Страхом великой неизвестности, так всегда было и будет. "Могилы - недурной приют, но нам обняться не дают".
- Лучше и не скажешь, - невесело улыбнулся Мотрэм.
Харвей вновь наполнил бокалы из хрустального кувшина с надписью на латинском, которую Мотрэм все пытался прочесть целиком, но судьба никак не давала ему такого шанса.
- Расскажите мне подробней, почему вы так уверены в том, что чума была вызвана вирусом, а не бактерией, - попросил Харвей. - Уверен, вы знаете больше, чем кто бы то ни было, о том, как вирусы поражают человеческий организм. Изучая вашу кандидатуру по заданию фонда, я прочитал одну из ваших статей, и она произвела на меня очень большое впечатление. Я не ученый, но узнал из статьи много интересного. У вас потрясающие преподавательские способности. Вы больше стремитесь делиться знаниями, чем завоевывать авторитет с помощью сложности текста, что является бедой очень многих научных трудов.
- Ну что вы…
- Однако меня беспокоит один момент…
- Какой же?
- В разговоре вы упомянули о возможности того, что "черная смерть" была вызвана неизвестным нам сегодня вирусом?
- Всего лишь о возможности, - откликнулся Мотрэм.
- Все равно - если предположение окажется верным, не станет ли склеп в Шотландских границах чем-то вроде ящика Пандоры, открыв который мы выпустим на свободу безжалостного убийцу? Мне бы очень не хотелось, чтобы колледж призвали к ответу за то, что он "подарил" миру новую пандемию…
- Ну, если вас интересует мое мнение - я не считаю, что такое возможно, - успокоил его Мотрэм. - Вирусы не могут существовать вне живой ткани, а эти трупы пролежали в усыпальнице семь столетий.
- Однако мы надеемся, что они неплохо сохранились, - напомнил Харвей.
- Большинство методов консервации включает в себя прекращение жизни макроорганизма, - объяснил Мотрэм. - Когда хозяин перестает существовать, то же происходит и с вирусом. Конечно, есть метод консервации, который подразумевает поддержание процессов жизнедеятельности хозяина, но он основан на глубокой заморозке. Если этому семейству Ле Клерков, жившему в четырнадцатом веке, в самом деле удалось сконструировать морозильную камеру, которая беспрерывно в течение семисот лет поддерживала бы температуру в семьдесят градусов ниже нуля, тогда, конечно, перед нам встает большая проблема.
- Звучит вполне логично, - Харвей взял хрустальный графин, чтобы в очередной раз наполнить бокал Мотрэма. - Однако имейте в виду, что мы можем столкнуться с вирусом, о котором абсолютно ничего неизвестно.
- Согласен, - усмехнулся Мотрэм. - Если он прилетел к нам из космоса, тогда я, разумеется, ни за что не ручаюсь.
Шесть
- Оно пришло! - объявил Джон Мотрэм, взмахнув только что распечатанным конвертом.
- Замечательно, дорогой… что пришло? - рассеянно переспросила Кэсси, не отрываясь от утренней газеты.
- Принципиальное разрешение от "Исторической Шотландии" на раскопки… при условии, что они сами оценят место предполагаемых работ и с нами постоянно будет находиться их инспектор, мнение которого определит все дальнейшие решения по этому вопросу.
- Господи, как быстро, - вздохнула Кэсси, глядя на мужа поверх очков. - Я думала, подобных разрешений ждут годами.
- Это означает, что мы можем начать, как только определим точное местоположение могилы - возможно, уже на следующей неделе! - Джон явно пребывал в приподнятом настроении.
Кэсси задумчиво посмотрела на него.
- А ты точно уверен, что это нужно? - спросила она.
- Конечно, уверен! - изумленно воскликнул Джон. - О чем ты?
- Я имею в виду… Ты хорошо подумал об опасности, которую представляет собой вскрытие подобной могилы?
- Милая, я уже обсуждал этот вопрос с тем парнем из Оксфорда. Прошло семьсот лет! Ни бактерии, ни вирусы столько не живут. Ты же врач, и должна это понимать.
- Ну да… - протянула Кэсси с сомнением в голосе. - Однако мы говорим сейчас о "черной смерти", а Ле Клерки, как я поняла, были профессионалами. А вдруг они нашли способ законсервировать не только тела, но и микробов…
Джон понял, что жена обеспокоена не на шутку.
- Харвей тоже высказывал такую мысль, - сказал он мягко. - Послушай, Кэсси, я ни на секунду не верю, что в этом кроется опасность, но если тебя успокоит - во время эксгумации мы все будем одеты в защитные костюмы и маски.
- Конечно, это меня успокоит, - сказала Кэсси, возвращаясь к своей газете.
Джон продолжил читать письма, но через несколько секунд вдруг воскликнул с досадой:
- О, черт!
- Проблемы? - вновь подняла голову Кэсси.
- Это от адвокатской конторы, представляющей интересы фонда Хотспера - ну, те люди, которые финансируют работу на Границах. Они просят меня выполнить свою часть сделки. Хотят, чтобы я приехал в Лондон для, как они это назвали, "консультативной работы".
- Что за консультативная работа?
- Они не говорят.
- А куда надо ехать?
- В частную клинику "Сан-Рафаэль", в западном Лондоне.
- Ты поедешь?