- Насчет этого не волнуйтесь, - успокоил его Тернер. - Грейсон слишком толстокожий, чтобы принять ваши слова близко к сердцу. Он наверняка решил, что вы просто были слишком расстроены. Нечувствительные люди всегда объясняют таким образом непонятное им поведение собеседника. Я свяжусь с вами, как только поговорю с ним. Сейчас вы, наверное, хотите подняться наверх и проведать Аманду, а я скажу лаборантам, чтобы после этого они взяли у вас анализ на гистосовместимость. Процедура очень простая.
Сэнди встал и пожал Тернеру руку.
- Мы очень вам признательны, - с чувством сказал он.
- Будем надеяться, что наш план сработает, - ответил тот.
Тернер ушел, а Сэнди остался дожидаться, пока Кейт допьет чай. После этого она некоторое время посидела, пытаясь совладать с собой, - не хотела, чтобы Аманда заметила следы слез на ее лице.
- Что скажешь? - спросила наконец Кейт, убирая в сумочку носовой платок и поправляя волосы.
Сэнди глубоко вздохнул, словно испытал внезапное облегчение. Вопрос Кейт стал для него своеобразным клапаном, выпустившим наружу копившееся напряжение.
- Не знаю, что и думать, - признался он. - Я просто ошеломлен. Все происходит с такой скоростью, что я не успеваю за событиями. Мне постоянно хочется крикнуть: "Остановитесь! Давайте сядем и как следует все обсудим. Такое не должно было произойти с моей семьей. Это какая-то ужасная ошибка. Она могла случиться с кем угодно, но не с нашей девочкой!" Но ситуация стремительно ухудшается, а время уходит. Мне страшно… - Он посмотрел Кейт в глаза.
- Мне тоже, - прошептала она, перегнулась через стол и взяла его руку.
Сэнди покачал головой.
- Ты не поверишь, но я дошел до того, что молюсь про себя, чтобы какая-то частная больница проявила милосердие и согласилась взять мою дочь. Я, бывший секретарь университетского лейбористского клуба, ветеран сотен кампаний по защите и поддержке государственного здравоохранения! Господи, какой кошмар!
- Ты просто отец, который пытается сделать все возможное ради своей дочери, - мягко сказала Кейт. - Тебе нечего стыдиться.
Сэнди пожал плечами, слова жены явно его не убедили.
- Давай проведаем Аманду, - сказал он.
Чепмены вошли в палату дочери, изобразив на лице широкие показные улыбки, которые должны были скрыть их тревогу. Девочка выглядела совершенно больной. Взгляд у нее был отстраненный - такой же, как в первый день болезни, движения вялые и замедленные.
- Я хочу домой, мамочка, - сказала она, когда Кейт прижала ее к себе.
- Знаю, дорогая, но ты еще не совсем выздоровела, - вполголоса ответила Кейт. - Обещаю тебе, это ненадолго. Все мальчики и девочки из класса посылают тебе привет. Они передали тебе эту открытку - посмотри, все на ней расписались!
Девочка без особого интереса взглянула на открытку.
- Доктор Тернер сказал, что ты молодец, - заговорил Сэнди, в глубине души ужасаясь тому, какой слабой казалась Аманда. В ней не было ни капли энергии, несмотря на то что ей только сегодня утром проводили диализ. Он вдруг понял с ужасающей ясностью: шансы на то, что она дождется подходящего органа, падают с каждым днем.
Вскоре в палату вошел Тернер и шепотом попросил их выйти в коридор.
- Мне удалось поговорить с доктором Грейсоном. Он не возражает против того, чтобы послать в "Медик Экосс" формальный запрос. Всю бумажную работу он поручил мне, и я займусь этим сегодня же.
- Вы не представляете, как мы вам благодарны! - воскликнула Кейт.
- Пока еще не за что. Кстати, лаборант готов заняться вами. Медсестра проводит вас вниз.
- Как ты думаешь, она справится? - спросила Кейт по дороге домой. - Только ответь мне честно!
Сэнди в который раз поразился тому, насколько безжизненным стал голос жены. За последние недели они с Кейт узнали друг о друге многое, о чем раньше и не подозревали. И все чаще у него возникало ощущение, что рядом с ним вдруг оказался незнакомый человек. Но одно Сэнди понимал четко - фальшивый оптимизм мало подходит в этой ситуации, даже если бы ему удалось его изобразить, в чем он очень сомневался.
- Если честно, то я не знаю, - сказал он негромко. - Но если на небе есть Бог, и он слышит наши молитвы, и знает, как сильно мы любим нашу девочку, тогда она должна справиться.
Кейт сжала его руку.
- Знаешь, я не совсем понимаю, на что конкретно нам стоит надеяться. Не думаю, что стоит ждать чуда, которое заставит собственные почки Аманды работать нормально, а Тернер и Грейсон ясно дали понять: шансы на то, что кто-то из нас окажется подходящим донором, очень малы… И что теперь нам остается? Ждать, пока умрет какой-то другой ребенок, чьи ткани будут совместимы с организмом Аманды? Неужели мы имеем право надеяться на то, что в чьей-то семье случится трагедия? - Кейт разрыдалась и начала шарить по карманам в поисках платка. - Прости… - пробормотала она сквозь слезы.
- Я думаю, прежде всего мы должны надеяться на то, что "Медик Экосс" согласится взять Аманду на бесплатное лечение, - сказал Сэнди, глядя перед собой. Ему очень хотелось обнять жену, но приходилось внимательно следить за дорогой. - Если у них в самом деле есть суперсовременная диализная установка, как сказал Тернер, Аманде очень скоро станет лучше. Тогда мы сможем немного успокоиться. Что касается донорского органа, оставим эти заботы судьбе и врачам. Согласна?
Кейт кивнула.
Тернер решил задержаться после работы, чтобы заполнить анкету, которая требовалась для составления запроса в "Медик Экосс". В качестве источника информации он воспользовался историей болезни Аманды, и чем дальше он вчитывался в нее, тем меньше был уверен в том, что больница согласится взять девочку. Клайв уже жалел, что не обдумал все как следует, прежде чем озвучить свою идею Чепменам. Не нужно было иметь медицинское образование, чтобы понять: случай Аманды вполне может оказаться для больницы отрицательной рекламой, а из вопросов анкеты Тернер понял, что вся эта затея с бесплатным лечением была именно рекламным ходом. "Медик Экосс" срочно нужно было любым способом восстановить репутацию - после той шумихи, когда газеты и телевидение назвали "Медик Экосс" "очередным учреждением для богатеев", и реакция общества была соответствующей. Почему-то люди готовы смириться с существованием гостиниц для богатых, автомобилей для богатых и массы других вещей, которые можно получить лишь за большие деньги, но когда дело касается здоровья, на сцену выходит оголтелый эгалитаризм. И горе тому политику, который хотя бы на людях не падает на колени перед этим своеобразным тотемом.
Здравый смысл говорил, что "Медик Экосс" нужны пациенты, которых легко можно вылечить или быстро улучшить их состояние и выпроводить прочь, причем желательно, чтобы за дверями их ждали телевизионные камеры, готовые запечатлеть, как счастливчики с радостными лицами покидают стены больницы, чтобы упасть в объятия родных и друзей. Предубеждение против больницы можно будет преодолеть, доказав профессионализм персонала, - знания и умения всегда вызывают уважение. Однако - и Тернер это прекрасно понимал - нет никакого смысла связываться с больными, которые в любой момент могут умереть. Такие заботы лучше оставить на долю Марии Терезы.
Вдумываясь в это, Клайв все больше падал духом, особенно когда сообразил, что именно поэтому Грейсон с такой готовностью согласился с его предложением послать запрос. Грейсону тоже не нужна была плохая статистика. Тернер пожалел, что вообще заговорил об этом с Чепменами. Он вселил в них необоснованные надежды и теперь боялся, что эти надежды скоро будут развенчаны. Размышляя, как выкрутиться из этой ситуации, он вдруг подумал - а может, стоит попробовать обратиться в "Медик Экосс" лично? Возможно, разговор с кем-нибудь из врачей принесет больше пользы, чем просто заполнение анкеты и отправка запроса по почте. Решив, что попытка не принесет вреда, Клайв поднял трубку и набрал номер "Медик Экосс". Все линии были заняты.
Он сел, не убирая руки с телефона, и несколько минут наблюдал, как по оконному стеклу ординаторской стекают дождевые капли, затем нажал кнопку повторного набора. На этот раз ему удалось дозвониться.
- Я хотел бы поговорить с кем-нибудь по поводу нового проекта бесплатного лечения пациентов по государственной медицинской страховке, - сказал он.
Его попросили подождать. Клайв снова смотрел, как на оконном стекле дождевые капли сменяют одна другую под звуки "Колыбельной" Моцарта, звучавшей в телефонной трубке.
Наконец музыку прервал женский голос. Тернер повторил свою просьбу.
- Я могу отправить вам анкету, доктор. Вы просто заполните ее, сообщите данные пациента и причину, почему вы считаете, что ему нужно у нас лечиться. Ваш запрос передадут на рассмотрение в отдел, занимающийся этими делами.
- Анкета у меня уже есть, - сказал Тернер. - Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из этого отдела по поводу своей пациентки.
- Одну минуту.
Снова стук дождевых капель за окном. Снова Моцарт. В коридоре больницы плакал ребенок, наказанный матерью за какой-то проступок.
- Это Лео Джиордано, административный секретарь "Медик Экосс". Чем могу помочь?
Тернер описал ситуацию Аманды и поинтересовался, какие у нее шансы быть принятой в "Медик Экосс".
- Обычно мы не берем пациентов, нуждающихся в пересадке органа, на бесплатной основе, - сказал Джиордано. - По понятным причинам - операция и лечение стоят больших денег.
- Означает ли это "никогда"?
- Нет, - помедлив, ответил Джиордано. - Я бы не сказал "никогда", но, откровенно говоря, пересадка органа жутко дорогая операция, а наша больница, как вы, наверное, знаете, переживает не лучшие времена в финансовом отношении.
- Я боялся услышать нечто подобное, - сказал Тернер. - Но на данный момент основная проблема с Амандой заключается в том, что она почти не реагирует на диализ. У вас в больнице оборудование гораздо более эффективное, чем наше. С помощью вашего диализного аппарата у нее появится дополнительное время, чтобы дождаться подходящего органа.
- Понимаю. Скажите, у девочки есть брат или сестра?
- Она единственный ребенок, - ответил Тернер. - Мы проверим родителей на тканевую совместимость, но, конечно, шансы невысоки.
- То есть мы говорим о ребенке, у которого нет другого выхода?
- Да.
- Есть большая вероятность, что мы тоже не сможем ей помочь.
- Разумеется, мы это понимаем. Послушайте, мистер Джиордано, давайте говорить откровенно. Согласившись взять девочку, вы не выиграете ни в политическом, ни в финансовом отношении. Я обращаюсь к вам просто как к человеку. Аманда чудесный ребенок, у нее милые родители. Мне хочется им помочь просто потому, что они этого заслуживают.
- Я понимаю, - задумчиво произнес Джиордано, - и благодарен вам за откровенность. Но последнее слово не за мной. Мы обязаны передать запрос на рассмотрение нашему медицинскому директору, доктору Кинчерфу, и, разумеется, доктору Джеймсу Россу, заведующему отделением трансплантологии.
- Вы можете сделать хотя бы это?
- Конечно. Если бы все зависело от меня, я сказал бы "да" прямо сейчас. Я считаю, это здорово, когда больницы помогают друг другу. Проблема в том, что, если мы в "Медик Экосс" осмелимся попросить взаймы пинту крови, в газетах обязательно поднимется шумиха под заголовками вроде "Богатые пьют кровь бедных"… Да вы наверняка знаете, как это бывает.
- Да уж, знаю.
- Тем не менее я советую вам в любом случае послать нам официальный запрос. Он будет рассмотрен в обязательном порядке.
- Спасибо за участие.
- Пока не за что. Надеюсь, у вас и вашей пациентки все получится.
Положив трубку, Тернер некоторое время сидел в задумчивости, постукивая карандашом по краю стола. Он сделал все, что мог; однако совсем не был уверен, что из этой затеи что-то выйдет. Закончив заполнять документы, Клайв сообразил, что нужна еще подпись Грейсона как заведующего отделением. Он посмотрел на часы - Грейсон, скорее всего, уже ушел, значит, надо будет поговорить с ним завтра утром. Тернер уже собирался отложить документы Аманды, но его внимание привлек бланк с результатами тканевого типирования. Он пересел к соседнему столу, включил компьютер и вошел в международную базу данных донорских органов. Хотя утром он уже проверял наличие подходящего органа, однако решил, что не помешает проверить еще раз. Тернер ввел данные Аманды и запросил компьютер о наличии трансплантата.
- Степень гомологичности? - запросил компьютер.
- 80 процентов, - ввел Тернер.
- Отрицательно.
- 70 процентов.
- Отрицательно.
Вздохнув, Клайв вышел из базы данных. Может быть, завтра повезет… Завтра, завтра, снова завтра, пробормотал он себе под нос, выходя из ординаторской.
Взглянув на часы, Сэнди негромко выругался. По дороге домой они попали в пробку - дорога на протяжении пяти миль была однополосной, не оставляя никакой возможности обгона.
- У тебя есть время, чтобы перекусить перед работой? - спросила Кейт.
- Боюсь, что нет, - ответил он. - Я только успеваю забросить тебя домой, и сразу же поеду в больницу. Поем потом, когда приду с работы.
- По-моему, Чарли никогда не возражает, если ты опаздываешь на полчасика.
- Обычно да, - согласился Сэнди. - Но сегодня у одного из его ребятишек день рождения. Я обещал приехать вовремя.
Высадив жену у подножия холма, на котором стоял их дом, Сэнди помчался в районную больницу. Он опоздал всего на пять минут.
ЧЕТЫРЕ
Был воскресный вечер. Из аэропорта Глазго Стивен доехал до центра города на автобусе. Уже стемнело, лил дождь. Это в сочетании с общей мрачностью темных зданий викторианской эпохи, - еще больше потемневших от дождевой воды, - отнюдь не способствовало хорошему настроению. Работу в больнице "Медик Экосс" Стивен планировал начать завтра утром.
Вопреки его ожиданиям, Министерство по делам Шотландии отказалось хоть немного изменить свое решение урезать бюджет, выделяемый Джеймсу Россу на исследовательскую деятельность. Их бескомпромиссность была полной неожиданностью для всех участников совещания. Особенно смущало то, что Министерство даже не удосужилось сделать вид, что готово пойти навстречу, - его совершенно не волновали чувства и работа выдающегося хирурга.
Данбар был совершенно уверен, что Росс официально подаст в отставку и этим шагом положит начало цепи событий, которые приведут к закрытию больницы и краху всей авантюры, но этого не произошло. Вместо этого, к всеобщему удивлению, Росс согласился выполнить требования Министерства, философски заявив, что понимает трудное положение и стесненные финансовые обстоятельства, в которых оказалась больница.
Тогда Стивен предположил, что между Россом и Медик Интернэшнл имели место какие-то закулисные переговоры, которые помогли удержать Джеймса Росса и избежать закрытия больницы, хотя официально ни о чем таком не сообщалось, равно как и об альтернативном источнике денежных средств на продолжение научных работ. Росс просто заявил, что как доктор он обязан продолжить работу в "Медик Экосс", поскольку несет ответственность перед пациентами, проходящими у него лечение, и не может бросить их на произвол судьбы. Отделение трансплантологии, заявил он, будет продолжать работать как обычно.
На повторных переговорах в "Медик Экосс" представители Министерства праздновали победу. Данбар успел заметить промелькнувшее на лице Бэннона удивление, смешанное с облегчением, когда Росс поступился своей гордостью и принял требования, которые должен был посчитать невыполнимыми. К сожалению, уже нельзя было узнать, собирался ли Бэннон отступить в самый последний момент. Вливание дополнительных правительственных денег в экономику больницы теперь компенсировалось новыми условиями соглашения, в частности, доступностью лечения в больнице для большего количества населения. Даже лейбористская оппозиция, присутствовавшая на переговорах, вынуждена была признать, что это хорошая сделка.
Частью соглашения было, разумеется, направление самого Данбара в "Медик Экосс" в качестве представителя Министерства, который должен будет наблюдать за расходованием правительственных средств. Ухищрения его начальства не прошли даром, и Стивен был готов начать свое расследование.
Интерес "Сай-Мед" был вызван жалобой работавшей в больнице медсестры, которая впоследствии уволилась. Пять месяцев назад она заявила, что в лечении одной пациентки "Медик Экосс", которой провели пересадку органа, была допущена ошибка. Девочка Эми Тисдэйл умерла в результате отторжения почки. Медсестра, некая Лиза Фэйрфакс, настаивала, что пациентке пересадили несовместимый орган. Она не смогла предоставить конкретные доказательства своего заявления, основываясь только на том, что послеоперационное отторжение органа оказалось настолько сильным, что никакого другого объяснения быть не могло. В других обстоятельствах ее заявление наверняка рассмотрели бы на местном уровне и этим все закончилось бы, но внимание "Сай-Мед" привлек тот факт, что три года назад, через месяц после открытия "Медик Экосс", уже поступала подобная жалоба - и снова от одной из медсестер.
В тот раз сестра Шейла Барнс заявила практически то же самое после того, как у мальчика, перенесшего операцию по пересадке почки в отделении трансплантологии, началось отторжение органа. Впоследствии медсестра уволилась в знак протеста против того, что администрация проигнорировала ее слова, отказавшись серьезно отнестись к ее заявлению и провести внутреннее расследование. Медсестра заявила, что руководство больницы поступило так из страха, что публичная огласка повредит недавно открывшемуся заведению. Сестра Барнс так и не согласилась забрать свое заявление. Она намеревалась добиваться дальнейшего расследования, но вскоре после этих событий у нее обнаружился рак, и ей пришлось прекратить свою кампанию. Сейчас болезнь Шейлы достигла терминальной стадии, и женщина доживала последние дни в "Буках" - хосписе, расположенном под Хеленсбургом, на берегу Клайда. Сама медсестра и ее "голословные" утверждения были забыты до тех пор, пока сестра Фэйрфакс не подала свою жалобу и компьютер "Сай-Мед", сопоставив факты, обратил внимание на поразительную схожесть этих случаев.
В компьютерной базе данных "Сай-Мед" записывались, хранились и анализировались все заявления о правонарушениях в британских больницах, какими бы малозначащими они не казались. Разумеется, большинство из них действительно было несерьезными - в основном они представляли собой безосновательные жалобы, поступающие от недовольных пациентов или персонала, обиженного действиями руководства. Однако периодически компьютер обращал внимание на то, что иначе было бы пропущено. В этот раз он обратил внимание на удивительное сходство заявлений двух медсестер. Обе женщины настаивали, что реакция отторжения у их пациентов произошла потому, что им пересадили несовместимый орган. В настоящий момент одна из этих женщин умирала от рака, а другая, сестра Фэйрфакс, была уволена.