Федерико направился к человеку в безупречном темном костюме и белой рубашке без галстука и что-то сказал ему на ухо. Стоящий рядом компаньон выглядел нелепо, и не только из-за халата. Брюс готов был держать пари: элегантного зовут Марко Ферензи. Так и оказалось. Брюс различил едва уловимый акцент, когда тот проговорил, ни к кому конкретно не обращаясь:
- К нам майор Брюс из криминальной полиции.
Тут он встал и протянул руку для решительного рукопожатия:
- Прошу вас, входите.
Радостное оживление Карлы, вызванное алкоголем, сменилось тревогой. Другая женщина, без сомнения Дани Лепек, сохраняла олимпийское спокойствие. У нее было породистое лицо; по ее внешности без труда можно было догадаться, что в прошлом она манекенщица. Дани Лепек единственная курила.
Брюс объявил, что принес дурное известие и хотел бы поговорить с патронами с глазу на глаз.
- С патронами, - рассмеялся Жюстен Лепек, - звучит как в девятнадцатом веке.
Он добавил, что Карла и Дани в курсе всего, что происходит в "Корониде". Наступило короткое молчание, нарушенное блондинкой: ей бы хотелось знать, что случилось, сказала она дрожащим голосом.
- Успокойся, Карла, - ласково проговорила Дани Лепек, похлопав ее по руке, - всему свое время.
В этом зверинце водятся неплохие особи, - подумал Брюс.
- Поль Дарк был найден мертвым сегодня утром у себя дома, - объявил он, поглядев каждому по очереди прямо в лицо.
На всех лицах выразилось изумление, более или менее сильное в зависимости от темперамента каждого.
- Этого не может быть! - воскликнула Карла. - Только не Поль!
- Это не самоубийство, так ведь? - спросил Марко Ферензи. - Иначе бы вы сюда не пришли.
- По всей видимости, его отравили.
- Чем?
Этот сухим тоном заданный вопрос исходил от Жюстена - человека, не подверженного эмоциям. Ферензи неодобрительно взглянул на него.
- Майор, - продолжил он, - мы потрясены. Это трудно осмыслить, особенно если информация так отрывочна. Не могли бы вы сообщить нам подробности?
- Я объяснил вашему начальнику службы безопасности, что хотел бы поговорить с вами обоими приватно, однако он не счел нужным донести до вас мою просьбу. В таком случае я повторяю ее.
Говоря это, Брюс пытался вспомнить, приходилось ли ему когда-нибудь объявлять об убийстве в столь необычной обстановке.
- Федерико делает свое дело. Он полагает, что чем быстрее вы нам сообщите, как все произошло, тем больше мы выиграем времени, - сказал Лепек нарочито усталым тоном.
- Майор тоже знает, что делает, - успокоил его Ферензи. - Предлагаю пойти ко мне в кабинет, а Федерико вместе с Дани и Карлой пока побудут в твоем, ты не против?
- Дурной сон, - пробормотал Лепек.
- К нашему общему сожалению, это отнюдь не сон. - Ответ Брюса адресовался уже его спине в махровом халате.
Несмотря на свое несогласие, Жюстен Лепек направился к двери. Открыв ее, он обернулся и, как бы подыскивая слова, сказал:
- Не думайте, что если я только что из сауны и мы пили шампанское, у нас тут сплошной курорт. Женам уже надоело слушать наши разговоры о делах, а кроме того, у нас встреча в ресторане с важными клиентами. Вчера я и Марко по этой же причине очень поздно легли спать. Как вы понимаете, инспектор, у нас каждая минута на счету.
Брюс улыбнулся:
- Если мы поговорим о вашем распорядке дня в приватной обстановке, мы лишний раз избавим ваших супруг от скучных разговоров.
- Это уже не сообщение, это допрос. Вы нас разбиваете на группы. Ну что ж, я понимаю, инспектор.
Ферензи казался раздосадованным. Чего никак нельзя было сказать о других. Наиболее раскованным выглядел начальник службы безопасности. Можно подумать, у него то и дело убивают генеральных директоров и он к этому уже привык. Мысль, пришедшая в голову Брюсу, была не менее странной, чем сон, что одолевал его ранним утром: мангуст - единственное животное, которое не боится кобры. В тропиках он успешно ей противостоит, ведя борьбу за существование. Брюс давным-давно вычитал это в каком-то иллюстрированном журнале. Лепек вполне может сойти за мангуста. Ну точно зоопарк!
- Чего же вы ожидали, месье Лепек?
- Вы будете разочарованы. Я отнюдь не оригинален. Я полагаю, что гораздо выгоднее работать, чем убивать своих сотрудников.
- Ну что, Жюстен, идем? - вежливо спросил Марко Ферензи.
Никто, похоже, не обращал внимания на болтовню Лепека. Привыкшая к выходкам мужа, Дани Лепек поднялась с места, чтобы отнести свой полупустой бокал в бар. Федерико Андрованди с безразличным видом стоял, опершись на стойку бара. Лепек, вздохнув, прошел в дверь. Ферензи, ободряюще потрепав жену по плечу, последовал за ним. Последним вышел майор Брюс. По его мнению, человек в халате прибегал к более изысканному стимулятору, чем шампанское и пар финской бани.
6
Мартина Левин расположилась с Феликсом Дарком в кабинете Брюса. Эта комната не была ни просторнее, ни светлее, чем ее собственная, однако небольшое окно в ней выходило на Сену, а Мартина любила время от времени смотреть на реку, словно переводя дух между порциями вопросов. Вместе с комиссаром полиции она опросила соседей Дарка и консьержку в доме номер пятьдесят, встретившую Феликса во дворе. "Странно, что в такой ранний час, и был он вроде как не в своей тарелке. Но очень вежливый, как всегда". Соседи не заметили в доме незнакомых людей и ничего подозрительного не слышали. Никто из них ни разу не видел Поля Дарка в компании с кем бы то ни было. Дарк-старший жил весьма уединенно или же общался с людьми где-то в других местах. Как, впрочем, и его сын Феликс.
Мартина уже час работала с Дарком-младшим. Теперь он выглядел более собранным, но на вопросы отвечал очень коротко. История с коброй ничего ему не говорила. Он даже не мог сказать, кто такие Ольга, Карина и Лиза - эти имена были в записной книжке отца. Без фамилий. Может, подружки? Нет, молодой Дарк ничего о них не слышал. Создавалось впечатление, что он хоть и жил с отцом под одной крышей, ощущал себя временным гостем, которому нет дела до того, чем живет и что чувствует хозяин. А что, если он так и не смог примириться с разводом родителей и считал отца виновником разрыва? Феликс опроверг это предположение, заявив, что его родители расстались без всяких драм. Мартина не верила, что можно расстаться без драм. Она не представляла себе, как это дети и родители могут жить бок о бок и не делить друг с другом горести и радости. "Без драм" - скажешь тоже, Феликс!
Результаты анализов будут готовы только через несколько дней. Однако Мартина чувствовала, что Феликс солгал. Он все-таки принял транквилизатор, она в этом уверена. Какой напрашивается вывод? Что Феликс подготовился к неизбежному допросу? Что чувство вины сводит его с ума? Что он ежедневно принимает транксен и это до такой степени разрушило его мозг, что он додумался уничтожить своего отца с помощью порошка для истребления крыс? Причину почти семидесяти процентов убийств следует искать в узком кругу семьи и близких жертвы, и в большинстве случаев эти убийства вовсе не являются тщательно подготовленными. Это только в кино случайные убийцы, отправляя на тот свет отца, жену или подружку, действуют с ловкостью профессиональных киллеров.
Она отошла от окна и, вернувшись за стол, положила руку на кожаную папку для бумаг. Ей вспомнилась рука Алекса: это жест, простой и красивый, она видела у него. Алекс. Алекс. Алекс Брюс. Александр Брюс. Она подождала, пока Феликс выпьет кофе. Взгляд у него хоть все еще мутный, но постепенно возвращается к реальности. Мартина решила сблефовать.
- Почему ты соврал мне по поводу транксена?
- Я не знаю, я был не в себе. Я даже не помню. Разве я соврал?
- Ты сказал, что не принимал ничего.
- Извините, я тогда плохо соображал.
- Ты часто принимаешь успокоительные?
- Нет. Но тогда… Мне было так плохо…
- Когда?
- Когда я его увидел.
- Кого?
- Отца, конечно. Когда я его нашел.
Уже появилось некоторое раздражение в голосе. Он явно начинает приходить в себя.
- А может, ты принял до того, как все случилось?
- Клянусь вам, нет! Я принял, когда увидел его.
- Сразу после того?
- Да, прямо перед тем, как позвонить в полицию.
Мартина согласно кивнула. Она заметила, что он начал ерзать на стуле. Курить хочет. У него в карманах нашли пачку сигарет. Когда нет курева, это нам всегда на руку.
- Ты отца любил, Феликс?
- Да, разумеется. Я любил отца.
- А что это за история с деньгами, пятьсот франков взаймы, ты мне расскажешь?
- Ничего особенного. У меня кончились деньги на кредитной карточке.
- И что?
- Мне нужно было купить вино и цветы, чтобы поужинать с Шарлоттой.
Длинная пауза. Мартина молча ждет, когда Феликс вновь заговорит.
- После работы я зашел к отцу и взял деньги из конверта.
- Где лежал конверт?
- Он всегда лежал в ящике его письменного стола.
- Ты часто брал у него деньги?
- Нет. Так, иногда.
- У вас были трения из-за денег?
- Нет-нет! Вовсе нет. У меня с отцом не было трений.
- Зачем ты ему позвонил?
- Просто так. Чтобы поставить его в известность.
- Ты хотел извиниться?
- Нет, просто из вежливости.
- Из вежливости?
- Я взял деньги. Я хотел, чтобы он знал об этом, вот и все.
- Ты сказал: "Я пошел к отцу".
- Да.
- Но ты ведь жил вместе с ним.
- Да.
- Тогда почему "к отцу"?
- Он платит… платит за жилье.
- Но ты ведь живешь там.
- Я бы хотел жить с Шарлоттой, но…
- Что "но"?
- У нее слишком тесно.
- Ты бы хотел жить с Шарлоттой в лучших условиях?
- Как это?
- Ну, скажем, иметь больше денег.
Он с глуповатым видом пожал плечами. Кто бы мог подумать, что этот тип - научный работник, усмехнулась про себя Мартина.
- Ты бы хотел лучше жить с Шарлоттой?
- Мы молоды. Комфорт - дело наживное.
Мартина взяла пластиковую кружку, оставленную Феликсом на краю письменного стола, и бросила ее в корзину для мусора. Феликс следил за ее движениями.
- Мы тоже люди очень терпеливые, Феликс. И мы все тщательно проверяем. Там, на месте, я высыпала содержимое мусорного ведра на пол в кухне. Мы взяли коробочки из-под соды и все, что может содержать ДНК. Ты меня понимаешь? Ты ведь ученый.
- Да, конечно.
- Так вот, до того, как мы стали там работать, квартира была в полном порядке.
Мартина, облокотившись на письменный стол, слегка наклонилась к Феликсу. Затем приняла непринужденную позу и, улыбнувшись, продолжала:
- Я говорила с соседями и с консьержкой. Люди никого не видели, кроме тебя. В квартире все осталось нетронутым. Нет ни одной вызывающей сомнения детали. Ничего.
Он опустил глаза. Она подождала, когда можно будет вновь следить за его взглядом.
- Это ты его убил, Феликс?
Мимолетный взгляд искоса, судорожные движения губ, но никакого протеста.
- Ты, Феликс?
- Да нет же. Послушайте, у меня голова раскалывается. Черт возьми! Это не я. НЕ Я! ЧЕРТ ВОЗЬМИ!
- Кончай орать.
- Но я уже не знаю, как вам объяснить.
- Так можно говорить часами, и все без толку. Я любил своего отца, о да, мадам. Я не испытывал к нему зависти, о нет, мадам. Я трахаю мою подружку по четвергам и пятницам, я напиваюсь время от времени, я иду к отцу за таблетками, о да, мадам.
Она все продолжала в том же тоне. На ее лице по-прежнему играла понимающая и вместе с тем чуть насмешливая улыбка. А выражение лица Феликса совершенно переменилось. В нем появился страх. Феликс наконец проснулся и осознал, что его подозревают. Он тяжело вздохнул.
- Да, я любил своего отца, очень любил. Но я вообще люблю людей и не имею ничего против человеческого общества. Я не сволочь и не сумасшедший.
"Я-то тебе верю, - подумала Мартина. - Чтобы убить отца, требуется чуть больше силенок, чем у тебя, мой мальчик. Я-то верю, но боюсь, что я буду единственной".
- Хочешь аспирина?
В его взгляде все еще прочитывалось желание защищаться.
- Серьезно, хочешь?
- Я предпочитаю парацетамол. У меня больной желудок.
- Есть только аспирин, - сказала Мартина, выдвигая ящик стола и беря коробочку с лекарством.
Она протянула Феликсу две таблетки, достала из мусорной корзины пластиковую кружку и налила в нее воды из бутылки Алекса, стоявшей на полу. Потом спросила у Феликса, хочет ли он есть, и заказала два бутерброда с ветчиной.
Сначала они ели, сидя в молчании по обе стороны письменного стола, потом она поднялась и доела свой бутерброд у окна.
Серебристые волны. Все бегут и бегут. Но скоро река станет спокойнее. Через несколько недель Сена расправит свою длинную ленту, в которой будет отражаться серое небо. Зимой волн почти нет. Баржи выглядят совсем темными, и короткими зимними днями за ними долго не понаблюдаешь. А потом будет ранняя весна. Снова появятся волны, желтые, и побегут все быстрей. Река заволнуется, станет выходить из берегов. И нестись, нестись. О, это симметрия Парижа! Эта четкая граница, прочерченная рекой. А она и ее коллеги - в центре всего этого, держат руку на пульсе города. Париж, Париж. Я работаю в криминальной полиции. Набережная Орфевр, тридцать шесть. Капитан Мартина Левин. Вот она я, здесь. И я здесь останусь, черт возьми! Останусь.
Все это время мобильник Поля Дарка, что лежал теперь на потрепанной папке Алекса, жил безмолвной жизнью большинства вещей. И вдруг он зазвонил. Мартина и Феликс переглянулись. Прежде чем нажать на зеленую кнопку, Мартина запомнила номер телефона, обозначившийся на маленьком сером экране.
- Алло, Поль?
- Кто его спрашивает? - чарующим голосом поинтересовалась Мартина.
- А где Поль?
- В данный момент он занят. Я сейчас схожу за ним. Кто говорит?
Чарующий голос не помог, незнакомка повесила трубку, но Мартина все равно узнает, кто звонил. Имея номер, она обратится во Франс-Телеком, и ей дадут адрес. Она прекратила допрос Феликса. Прежде чем отправиться в Финансовую к Жиберу, она поручила Дарка-младшего лейтенанту Седрику Дангле, молодому офицеру, которого, по общему мнению, ждала блестящая карьера. У него есть то преимущество, что он не спал с Алексом, подумала Мартина. Приказ, точно удар хлыста, отдавался у нее в голове: "Срочно обратись к Жиберу от моего имени". Надо поторопиться.
"Езжай, моя крошка, удачи тебе…"
"Спасибо, шеф. Еду".
7
Алекс Брюс рассказал о смерти Поля Дарка. Отравлен стрихнином. Страшные мучения. Есть подпись. О кобре Брюс умолчал. Марко Ферензи и Жюстен Лепек избегали смотреть друг на друга. Лепек то и дело запускал руку с растопыренными пальцами себе в волосы, словно расчесывая их. Этот повторяющийся жест убаюкивал, наводил оцепенение. Но Алекс чувствовал себя по-боевому. В глубине души он любил ситуации, требовавшие от него выдержки: они укрепляли его дух.
- Так, а что за подпись? - поинтересовался Лепек.
- Название змеи.
- Какой? Змей-то много.
Брюс медлил с ответом. Лепек шумно вздохнул. Вмешался Ферензи, желая помешать своему компаньону брякнуть что-нибудь невпопад:
- Уверяю вас, Поль не имел к змеям никакого касательства.
Как он странно сказал: "не имел к змеям никакого касательства", подумал Брюс. Ему вдруг представился человек, вокруг которого кишат змеи, а он их словно и не замечает.
- Кобра, - проговорил Брюс и положил записную книжку себе на колени.
На лице Лепека выразились недоумение и усталость. Ферензи никак не отреагировал; он сидел, скрестив красивые руки с тонкими пальцами, на одном из которых поблескивало золотое обручальное кольцо. Часов видно не было - возможно, он их и не носил. И если Лепек был явно недоволен тем, что его в обеденное время подвергают настоящему допросу, то Ферензи, напротив, никуда не спешил. Брюс дорого бы заплатил, чтоб узнать, какие мысли вертятся в этой голове с чуть тронутыми сединой висками. Именно Ферензи подхватил нить разговора:
- Лично мне на ум приходит, что "Кобра" - это название художественного направления, больше ничего.
- Признаться, Марко, не вижу никакой связи, - возразил Лепек. - Знаешь, кого мне это напоминает?
- Кого?
- Девицу из "Мулен Руж".
- Кого-кого?
- Вспомни, мы водили туда клиентов. Гвоздь программы: голая танцовщица ныряет в гигантский аквариум со змеями. Тогда это нас здорово зацепило.
- А теперь, Жюстен, уже я не понимаю, при чем тут девица. Ты меня прости.
- Клиенты - это моя навязчивая идея, ты знаешь.
- У Дарка были враги? - обратился Брюс к обоим.
- Нет, - ответил Ферензи. - Дарк был сама любезность.
- Славный малый, - согласился Лепек. - Я могу только подтвердить, что такого человека не встретишь на каждом углу и его смерть для "Корониды" - большая утрата. Что вы еще хотите от меня услышать?
- Он ни с кем не соперничал в профессиональном отношении?
- Нет, - со скучающим видом ответил Лепек.
- Он был весьма уважаемым человеком в своей области, - добавил Ферензи.
- А может, женщины?
- Что касается разных там похождений, то тут Поль был немногословен, - заметил Лепек.
- А вы, месье Ферензи, что об этом думаете?
- Это правда, Поль был человеком сдержанным.
- Вы, должно быть, в курсе того, что он развелся?
- Он не обсуждал с нами свои семейные дела, - отрезал Лепек. - Простите, инспектор, если я говорю что-то не так.
- В "Корониде" довольно серьезная служба безопасности, - продолжал расспрашивать Брюс - Невольно возникает мысль о промышленном шпионаже.
- Федерико бдительно за этим следит, - сказал Ферензи. - И потом, Поль бы нас предупредил в случае какой-либо опасности. Нет, мы не видим ничего такого…
- Все это в голове не укладывается, - перебил его Лепек. - Никак не укладывается. Поль просто нарвался на сумасшедшего.
- Видите ли, даже любезный человек не откроет дверь незнакомцу посреди ночи, - возразил Брюс.
- Вам, конечно, виднее, - пожал плечами Лепек.
- Дверь откроют родственнику, другу или коллеге.
- А его сын, Феликс, что вы на это скажете?
Брюс не ответил, а Лепек принялся развивать свою мысль:
- В двадцать шесть лет все еще при папе, пользовался его добротой. Будь у меня дети, я бы такого не потерпел. По-моему, вот им-то вам и стоит вплотную заняться.
- Неплохая идея. Спасибо за совет.
- Жюстен, попридержи язык, пожалуйста.
- А что я такого сказал?
- Мы сегодня не выспались, майор. Что поделаешь, работа! И потом, Жюстен, я с тобой не согласен. Феликс - парень совершенно нормальный.
- Ты-то почём знаешь?
Ферензи пожал плечами. Брюс спросил, когда они видели своего коллегу в последний раз.
- Примерно в половине восьмого вечера, - ответил Ферензи. - Поль собирался домой. Мы пожелали друг другу приятного вечера…
- Он выглядел озабоченным?
- Я ничего такого не заметил.
- Что вы делали потом?
- Подождал, пока Жюстен закончит заниматься гимнастикой, и мы пошли ужинать с нашими корейскими клиентами. В "Ла Куччина". Это очень хороший итальянский ресторан, в двух шагах отсюда.
- Вы оба были в ресторане?