..
С лязгом откатилась дверь, и в свете факелов возникли трое: иерарх Терксхьюм и два мирянина, все в черных нагрудниках с белым крестом знаком "Купели". Отец Александр опустил руки, но не сдвинулся с места.
- Я требую, чтобы о нас доложили окхрору Чевкху! - громко и четко произнес он. - Я епископ этой епархии и не могу допустить такого обращения со мной и моими спутниками!
- Окхрор Чевкх нет между нас, - медленно сказал иерарх. - Мы буду держать вас здесь ночь и день. Ничто не угрожает. Но мы не могу обеспечить ваша жизнь не в эти стены. Пребывать вам порознь. Таково требование правил. Ваше помещение будут готов скоро.
Дверь закрылась.
- Я и не знал, что вы епископ, - сказал Юл.
Отец Александр растирал кисти рук, морщился. Юл потер костяшками пальцев ссадину на щеке; ссадина не столько болела, сколько чесалась.
- Это как к вам теперь обращаться: Владыко? - настаивал Юл.
- Я еще не епископ, - сказал отец Александр. - Я временно исполняю обязанности... - он усмехнулся чему-то. - Посвящение должно было состояться на будущей неделе.
- Должно было? А что случилось?
- Раз уж они убили Чевкха...
Юл хотел было возразить - слова застряли в горле. Он прокашлялся - не помогло. Стены были каменные, и на каменном карнизе горела толстая, в руку, витая свеча. Под потолком шла узкая, как бойница, отдушина. Снаружи было темно.
- Юл, - позвал из угла Цуха; он сидел в позе отдыха, но не дремал. Что такое по русски: "ваят каат казла"?
- Что? - не понял Юл. Потом до него дошло. - Это ты от кого такое слышал?
- Слышал, - сказал Цуха. - И, знаешь... мне показалось тогда, что вы не любите нас. Терпите, но не любите. Это так?
- Нет, - твердо сказал Юл.
- Я не говорю про тебя. Я говорю про всех. Что вы все, больше или меньше, терпите. И это обидно. Многие обижаются.
- Вот как... - покачал головой Юл. - Тебе это надо было давно сказать. Слушай, я буду объяснять. Вы видите - глазами. Слышите - ушами. Чувствуете вкус - языком. Так? А мы еще и носом, когда дышим, чувствуем... вкус воздуха. И в разных местах и вокруг разных людей и предметов он разный. Ты понимаешь меня?
- Наверное, - сказал Цуха. - А вокруг нас - он неприятный. Так? Поэтому вы морщитесь?
- Он слишком сильный. Ты же морщишься от яркого света?
Цуха ничего не сказал, задумался. Потом развел руками.
- Удивительно. А в остальном мы так похожи...
Загремела и открылась дверь.
- Выходи, - сказал иерарх, указывая рукой на Цуху.
Цуха встал, шагнул к двери. Повернулся, подошел к Юлу, особым жестом сжал его руки. - Брат, - сказал он, глядя Юлу в глаза; с этой секунды Юл был принят в "дети дождя". Быстро вышел, как бы нечаянно толкнув плечом иерарха. Дверь встала на место, и за дверью глухо завозились.
- Я понимаю, к чему вы клоните, - сказал отец Александр. - Что постановка вопроса, кто лучше: А или Б - порочна сама по себе. Христианин лучше мусульманина, ариец лучше еврея, рабочий лучше заводчика - все это было и ни к чему доброму не привело? Так? Но в нашем случае это сопоставление не годится, потому что у нас не А и Б. У нас А и ноль. Зеро. Пустота. И какое бы сопоставление не взять: "больше", "лучше", еще как-нибудь - всегда А будет преобладать над пустотой.
- Лихо, - сказал Юл. - То есть я - это пустота.
- В этом смысле - да.
- Независимо от того, в какого именно бога верит мой визави?
- Бог един, - терпеливо сказал отец Александр.
- Различны лишь имена.
- Это сейчас, - сказал Юл. - А до подписания Великой Конкордации?
- Сомнение и гордыня, - горько произнес отец Александр. - Сомнение и гордыня - вот что нас разделяет.
- Именно так, - сказал Юл. - Вы это отметаете, мы на это опираемся. Может быть, мы устроены по-разному, и то, что для нас основа жизни, для вас - яд?..
- Сатанинское искушение, - сказал отец Александр. - И овладело столь многими... Печально.
- В таком случае Сатана крайне непредусмотрителен. Ведь именно благодаря тому, что сомнение и гордость присущи большей части человечества, вашей церкви удалось удвоить число прихожан - за счет здешних неофитов, кажется, чересчур страстных в вере... как, впрочем, и положено неофитам... тихо...
По коридору кого-то проволокли.
- Не к нам, - сказал отец Александр.
- Не к нам... - эхом отозвался Юл. - Вы в первый раз в тюрьме? спросил он отца Александра.
Отец Александр вздрогнул.
- Я? Да. Да, первый, конечно... А вы?
- А я сидел однажды. Три дня. У вас.
- За что же?
- Непочтительное высказывание в публичном месте... неопытный еще был, неосторожный...
- Но тогда, наверное, не в тюрьме, а в монастыре?
- Какая разница...
- Но, Юлий Владимирович! - воскликнул отец Александр. - Как можно сопоставлять - убежище и узилище?
- Мне показалось, что разница только в названии, - сказал Юл. Конечно, вы видите оттенки... А мы, поверьте, просто не обращаем на эти оттенки внимания. Лишение свободы - что еще надо?.. Вообще России не везет со свободой: то крепость, то тюрьма, теперь вот - монастырь... но в монастырь идут добровольно - а когда человек рождается в монастыре, всю жизнь в нем проживает и умирает, так и не увидев ничего кроме... это уже должно называться как-то иначе. И потом: если вера внедряется такими мирскими способами... может у вас человек, заявивший, что он атеист, поступить хотя бы в технический вуз?
- Тихо, - сказал отец Александр. - Вы слышите?
- Стреляют, - сказал Юл. - Далеко.
Несколько минут они прислушивались к стрельбе. Потом все стихло.
- Будете продолжать? - спросил отец Александр.
- Нет, - сказал Юл. Ему вдруг стало все равно.
- Так вот: может быть, вы и правы. Может быть, это только так выглядит со стороны, а может быть, верно и по существу. Не знаю. Но дело в том, что иного пути нам просто не дано. И это - последний шанс, причем не для нас, а для вас, для всех гордецов и сомневающихся. Или жизнь будет переустроена в духе Евангелия, или просто прекратит течение свое. Не мне вам рассказывать, что творится в безбожной части мира - насилие над самим естеством, взять хотя бы сны по заказу, как их?..
- Онейропии, - подсказал Юл.
- ...эти проживания во сне других жизней, бесконечно греховных... и становится ясно, что альтернативой духовному возрождению мира будет не нынешнее ваше богатство и мощь, а всеобщее озверение и вырождение. Через двадцать лет, через пятьдесят - но неизбежно.
- И миссия России - это возрождение совершить?
- Ваша ирония ни к чему. Более того - даже у вас в высших кругах понимают это - потому что помогают нам. Должен сохраниться резерв духа, который даст человечеству возможность выстоять и остаться тем, чем было замыслено: общностью подобий Божьих...
- Новый ковчег, значит, - сказал Юл. - В океане греховности. И то, что мы даем вам деньги, энергию, продовольствие, возим вас на своих кораблях по планетам - это все во имя сохранения вашей духовности? Интересная мысль.