Здесь не место для этого разговора, – произнес Чарльз, понижая голос и придвигаясь поближе к собеседнице.
Мими напрягла слух, стараясь расслышать продолжение беседы.
– И вечно вы робеете перед правдой. Вы все такой же, как всегда, заносчивый и слепой… – произнесла женщина.
– А если бы мы послушались вас и принялись сеять страх? К чему бы мы тогда пришли? – холодно вопросил Чарльз. – Вы добились бы того, чтобы мы ютились в пещерах.
– Я обеспечила бы нам выживание. А вместо этого мы снова стали уязвимы, – ответила Корделия, ее скрипучий голос дрожал от гнева. – Вместо этого им снова позволили вернуться и начать охоту. Если б я располагала властью, если бы конклав прислушался ко мне, к Тедди…
– Но они не прислушались. Они выбрали главой меня, как обычно, – ровным тоном перебил ее Чарльз. – Но сейчас не время бередить старые раны и обиды. – Он нахмурился. – А вы… нет, вы не знаете. Мими, Джек – подойдите.
– А, те самые двойняшки! – Корделия загадочно улыбнулась. – Снова вместе.
Мими не понравилось, как посмотрела на нее старая карга – оценивающе, но с таким видом, словно она уже все о ней знает.
– Это Корделия ван Ален, – угрюмо произнес Чарльз Форс. – Корделия – это те самые двойняшки. Бенджамин и Маделин.
– Рад с вами познакомиться, – вежливо произнес Джек.
– И я, – буркнула Мими.
Корделия любезно кивнула. Она снова повернулась к Чарльзу и яростно прошептала:
– Вы обязаны поднять тревогу! Мы должны быть бдительны! Время еще есть. Мы еще можем остановить их, если только вы найдете в себе силы простить. Габриэлла…
– Не говорите мне о Габриэлле! – оборвал ее Чарльз. – Никогда! Я не желаю больше слышать ее имя. В особенности от вас.
Мими стало любопытно: кто такая Габриэлла? Почему отец так разволновался, услышав это имя? При виде того, как он отреагировал на слова этой старухи, Мими ощутила прилив гнева и раздражения.
Взгляд Корделии смягчился.
– Прошло пятнадцать лет, – произнесла она. – Неужели этого недостаточно?
– Рад был повидаться с вами, Корделия. Всего хорошего, – отрезал Чарльз.
Старая женщина нахмурилась и зашагала прочь, не сказав более ни слова.
Мими заметила, что Шайлер ван Ален двинулась за ней, оглянувшись с дурацким выражением лица, как будто стеснялась действий своей бабушки. Еще бы ей не стесняться!
– Па, это кто такая? – поинтересовалась Мими, заметив, что отец нервничает.
– Корделия ван Ален, – тяжело отозвался Чарльз и ничего более не добавил.
Как будто сказанное само по себе все объясняло.
– Надеть на похороны белое – это надо ж! – фыркнула Мими, презрительно скривившись.
– Черное – это цвет ночи, – пробормотал Чарльз. – Белое – вот истинный цвет смерти.
Он бросил на свой черный костюм взгляд, исполненный тревоги.
– Чего-чего? Па, о чем ты?
Но Чарльз лишь покачал головой, погрузившись в свои мысли.
Мими заметила, что Джек помчался за Шайлер и эта парочка принялась о чем-то оживленно перешептываться. Мими понятия не имела, что эта Шайлер о себе воображает, и ей было наплевать, даже если окажется, что та, в конце концов, представляет-таки интерес для Комитета. Но ей не нравилось, как Джек смотрит на Шайлер. Он никогда ни на кого так не смотрел – кроме нее самой, Мими.
И Мими желала и впредь оставаться единственной.
ГЛАВА 10
Блисс поняла, что не может этого вытерпеть.
Дилан кивнул, раздумывая над ее словами. Они, по сути, не разговаривали с вечера пятницы, с той беседы в переулке между двумя ночными клубами. Блисс намеревалась отыскать Дилана, просто чтобы извиниться за то, что проигнорировала его вчера. Вообще-то на самом деле ей особо не за что было извиняться. В конце концов, не то чтобы они с Диланом были друзьями, просто проговорили вечер. Ничего особенного.
Только на самом деле разговор был очень даже особенный. В тот вечер Дилан рассказал ей про свою семью и про то, как ненавидел школу-интернат в Коннектикуте. А Блисс рассказала ему про Хьюстон и как она ездила в школу на дедушкином «кадиллаке» с открытым верхом и все над ней посмеивались. Конечно, эта машина была совсем как лодка, с крыльями-стабилизаторами. А еще Блисс призналась, что чувствует себя в Дачезне не в своей тарелке и что ей вообще не нравится Мими.
Редкостным облегчением было пооткровенничать с ним, впрочем, Блисс пожалела об этом, едва дойдя до дома, она боялась, что Дилан как-нибудь изыщет способ поделится с Мими ее секретами, хотя Блисс и знала, что это невозможно. Мими принадлежала к сливкам местного общества. Дилан же обретался за пределами круга избранных, вместе со всякими неудачниками. Этим двоим просто негде было встретиться. Если бы Дилан попробовал приблизиться к Мими, она бы его убила взглядом прежде, чем он успел бы открыть рот.
– Может, смоемся? – поинтересовался Дилан, выжидательно вздернув брови.
Смыться с похорон. А не плохая идея! Всем ученикам полагалось присутствовать на заупокойной службе – таково было строгое распоряжение. Блисс вообще в жизни прогуляла один-единственный урок – физкультуру, как-то раз, когда они с друзьями решили пойти в кино посмотреть новый ужастик. Клевый был день: фильм оказался еще хуже, чем можно было подумать, и они потихоньку вернулись в школу, их так и не засекли.