– А ты?.. Я... Мне очень жаль, что мы так и не поговорили о том, что случилось с Диланом. Я представляю, как ужасно... – Голос Шайлер дрогнул, и глаза подозрительно заблестели. – Мне правда страшно жаль, что меня не было рядом с тобой в такой момент. Мне не хотелось, чтобы ты оказалась одна, но у меня не было особого выбора.
– Ничего. Со мной все в порядке. Я так по вам скучала. Я... ну, можно сказать, двинулась крышей на этом, – призналась Блисс. Знакомый голос произнес у нее в сознании: «Передай ей привет от меня», – и Блисс невольно улыбнулась. – Как бы то ни было, иногда у меня такое чувство, будто он до сих пор со мной.
– Он всегда будет с тобой, – сказала Шайлер, схватив и крепко сжав руку Блисс.
Блисс придвинулась, чтобы можно было говорить более задушевно. Она чувствовала приближение темноты – ощущение сродни тому, которое возникает, когда добираешься до вершины на русских горках. Когда зависаешь над бездной за миг до того, как ринуться вниз.
– Слушай, Скай, мне нужно тебе кое-что рассказать. Со мной что-то неладное. Я не могу много говорить об этом, или из-за этого неладного ты тоже окажешься в опасности. Но я выбрала этот курс... «Древние цивилизации»... и я читала про Рим... и я начала вспоминать кое-что, всякие вещи, которые произошли в прошлом, и я думаю, это может...
Девушка уже готова была произнести: «Это может произойти снова». Но ей так и не представилось возможности сделать это, потому что у Шайлер зазвонил айфон.
– Одну минутку. О господи, Блисс, прости, пожалуйста, но я должна ответить. Это звонят из маминой больницы, – сказала Шайлер, взглянув на номер. Она поднесла телефон к уху. – Алло? Да, это Шайлер ван Ален... Что? Простите? Да... да, конечно... Я сейчас буду!
– Что случилось? – Спросила Блисс.
– Моя мать... Она пришла в себя! Она зовет меня. Блисс, извини, мне нужно идти!
– Аллегра? Аллегра очнулась?! Шайлер! Погоди! Возьми меня с собой!
Но было поздно. Ее подруга исчезла – словно растворилась в воздухе.
Глава 49
МИМИ
За окном открывался вид на Гудзон. Над рекой вставало солнце. Мими накинула халат и спустила ноги с кровати – пойти полюбоваться к окну, там лучше видно. Или она просто так сказала ему. Мими пребывала в замешательстве. И ей это не нравилось.
Она похлопала по карманам халата, разыскивая сигареты, потом вспомнила, что бросила курить. Но оказалось, что жевать жвачку – это не то. Пришлось утешиться, в качестве замены побарабанив пальцами по стеклу. За стеклом небо было ослепительно красным и оранжевым; на горизонте смешивались воедино фиолетовая темнота и желтизна смога. Но Мими наскучили виды красивых восходов или даже закатов. Они казались ей стереотипными, банальными, предсказуемыми. Закат может нравиться всякому. Но она не всякий, она – Мими Форс.
– Возвращайся обратно.
Полуприглашение, полуприказ.
Девушка обернулась. Кингсли Мартин лежал на кровати, закинув руки за голову. Наглый мерзавец. Рио было ошибкой. Поток эмоций, захлестнувший Мими после того, как они подошли к хранителю вплотную – и не успели...Они с Кингсли случайно встретились вечером того дня в их гостинице. Ну что ж. Тут уж ничего не поделаешь. Сделанного не воротишь.
Она находилась вдали от дома и паршиво себя чувствовала. Но минувшую ночь ей оправдывать нечем. Ну ладно, после того как Кингсли поведал ей всю свою печальную и ужасную историю, разделил с ней бремя тайны, бар внизу закрылся, а потом все прочее казалось неминуемым. Секс один раз – это ошибка. Но два? Два – это уже тенденция. «Мандарин ориентал» была одной из любимых сетей гостиниц Мими, а их нью-йоркский отель оказался особенно хорош. Если бы только можно было убедить себя, что она зашла сюда полюбоваться видами!
– Ну? Я жду, – заявил вкрадчивый голос.
Если бы только можно было убедить себя, что она зашла сюда полюбоваться видами!
– Ну? Я жду, – заявил вкрадчивый голос.
– Думаешь, что можешь распоряжаться мной? – Возмутилась Мими, отбросив волосы на спину отработанным движением, выглядящим благодаря ее длительным усилиям абсолютно естественным.
Она знала, что Кингсли нравится, как она забрасывает волосы назад, – он это находит соблазнительным.
– Я не думаю, я знаю.
Девушка придвинулась ближе.
– Ты кем себя воображаешь?
Кингсли лишь зевнул. Он дернул Мими за халат и наполовину стащил его с плеч, прежде чем девушка успела ему помешать.
– А что не так? – Поинтересовался он.
– У меня через две недели заключение уз – вот что не так! – Огрызнулась Мими, туго подпоясав халат.
Она спрашивала его той ночью в Рио, случалось ли такое между ними прежде. И снова спросила минувшей ночью. Если они действительно когда-либо были вместе... если... если... если... Конечно же, Кингсли отказался отвечать. На него просто никакого зла не хватало. Он посоветовал Мими выполнять упражнения и заниматься регрессией. Он дразнил ее, насмехался, а на вопрос отвечать отказался.
«Если такое случалось прежде, я могу себя простить, – подумала Мими. – Может, он – одна из моих слабостей. Может, он и есть моя слабость».
– Можно тебя кое о чем спросить? – Произнесла Мими, глядя, как Кингсли оделся и подошел к небольшому обеденному столу.
Он заказал в номер завтрак, достойный короля. Не просто обычную порцию яичницы с беконом. Здесь также наличествовали блюдо с морепродуктами, на льду, баночка икры, фигурно нарезанный хлеб для бутербродов, зубчики чеснока, сметана и нарезанный лук. В ведерке покрывалась испариной бутылка шампанского «Кристалл».
– Да о чем угодно, – отозвался Кингсли, захватил пальцами щепотку икры, отправил ее в рот и облизал пальцы.
Он заполнил свою тарелку едой, потом открыл шампанское и наполнил два бокала. Один он с улыбкой вручил Мими.
– Я серьезно. Мне не хочется, чтобы ты обиделся.
– Кто – я? – Изумился Кингсли.
Он уселся на диван, водрузил ноги на кофейный столик, а тарелку с завтраком примостил себе на колени.
– На чем... на чем живет Серебряная кровь? – Спросила Мими. – Ну, в смысле, помимо кофеина, сахара и креветок размером с твой кулак, – добавила девушка, наблюдая, как Кингсли ест. – Ну, то есть ты все еще исполняешь церемонию? В смысле – над людьми?
Кингсли покачал головой. Он обмакнул креветку в коктейльный соус и заметно помрачнел.
– Нет. – Он откусил кусочек. – Нет, дорогая. Для тех, кто пил бессмертную кровь, это уже не вариант. Боюсь, для Кроатана единственная кровь, которая чего-то стоит, это кровь, текущая в твоих жилах.
Мими уселась на кровати напротив Кингсли, скрестив ноги, и изогнула шею.
– А ты когда-нибудь ощущаешь искушение?
Кингсли лениво улыбнулся.
– Постоянно.
– И что ты делаешь?
– А что тут сделаешь? Я не могу. Я дал слово соблюдать кодекс. Я живу в воздержании. Я по-прежнему могу есть пищу... и иногда она даже приятна на вкус.
Он пожал плечами и вытер пальцы о подол рубашки.
Мими чуть было не сказала ему, чтобы он так не делал, но притормозила – в конце концов, она ему не мамочка.
– Ты хочешь сказать, что не чувствуешь вкуса всего этого добра?
– Я пытаюсь.
– А как же все те жареные пирожки?.. – Удивилась Мими.
Ей вдруг стало жалко Кингсли. Он был бессмертен в истинном смысле слова. Для поддержания жизни ему не требовалось ничего. Какое одинокое и странное существование.
– Да, я знаю. – Кингсли рассмеялся, но глаза у него были печальные.