Совет не служит Консулу; всегда было наоборот. Я символ могущества Совета и Конклава. Когда мой авторитет подрывается неповиновением, он подрывает авторитет нас всех. Лучше – послушный парень, как мой племянник, которого не надо проверять, чем та, чья стоимость была проверена и найдена очень небольшой.
Именем Ангела,
Консул Джошуа Вейланд.
Уилл вспомнил. Однажды, месяцы назад, в комнате Джема. Дождь стучал в окна института, оставляя размытые линии на стекле.
– И это все? – спросил Джем. – И это все? Вся правда? – он сидел за столом, одна его нога была подогнута под него на стуле; он выглядел очень юным. Его скрипка была прислонена к стулу. Он играл на ней, когда пришел Уилл и без предисловий объявил, что пришел конец вранью – что он хотел признаться и хотел сделать это сейчас.
Он закончил Баха. Джем отложил скрипку, его глаза были направлены на лицо Уилла все время, тревога расцветала в его серебристых глазах, в то время как Уилл рассказывал все больше и больше, пока он не закончил.
– Это все, – сказал Уилл наконец, когда закончил.
– И я не буду осуждать тебя, если ты ненавидишь меня. Я могу понять это.
Возникла длинная пауза. Взгляд Джема был направлен на его лицо, уверенный и серебристый, как колеблющееся пламя огня.
– Я никогда не ненавидел тебя.
Внутри Уилла все перевернулось, в то время, как он представил другое лицо, пару серо-голубых глаз.
– Я пыталась ненавидеть тебя, Уилл, но я не могу управлять этим, – сказала она. И в этот момент Уилл болезненно осознал, что то, что он рассказал Джему не было 'и это все'. Здесь было больше правды. Здесь была его любовь к Тессе. Но это было его бремя, а не Джема. Это было тем, что нужно скрыть от Джема для его же счастья.
– Я заслуживаю твоей ненависти, – сказал Уилл Джему, его голос надломился. – Я подверг тебя опасности. Я верил, что я проклят, и что все, кто меня любят умрут; но я позволил себе заботиться о тебе, и позволил тебе стать моим братом, подверг тебя риску и опасности…
– Не было никакой опасности.
– Но я верил в это. Если бы я приставил револьвер к твоей голове, Джеймс, и нажал бы на курок, было ли важно, что я не знал, что там нет пуль?
Глаза Джема расширились, а потом он засмеялся мягким смехом.
– Ты думаешь, я не знал, что у тебя был секрет? – он сказал. – Ты думал, что я прошел через нашу дружбу с закрытыми глазами? Я не знал природы бремени, которое ты нес. Но я знал, что было в тягость. – Он встал. – Я знал, что ты считал себя ядом для всех, кто окружал тебя-он добавил. – Я знал, что ты думал, что разрушительная сила в тебе должна сломать меня. Я имел в виду, что хотел показать тебе, что не сломаюсь, любовь не была такой хрупкой. Я сделал это?-
Уилл опять пожал беспомощно плечами. Он почти желал, чтобы Джем начал сердиться на него. Так было бы проще. Он никогда не чувствовал себя таким маленьким, пока не столкнулся с добротой Джема. Он подумал о Сатане Мильтона. Смущенный дьявол стоял, / И чувствовал, как ужасно добро. – Ты спас мою жизнь, – сказал Уилл.
Улыбка озарила лицо Джема, как сверкающий восход солнца пробивается над Темзой. – Это все, что я хотел.
– Уилл? – мягкий голос вырвал его из раздумий. Тесса сидела напротив него внутри кареты, ее серые глаза цвета дождя были видны в тусклом свете.
– О чем ты задумался?
С усилием он вернулся от своих мыслей, его глаза зафиксировались на ее лице. Лице Тессы. На ней не было шляпки, а капюшон ее парчи упал на спину. Ее лицо было бледным, с широкими скулами немного заостренным подбородком. Он подумал, что никогда не видел лица с таким сильным выражением эмоций: ее каждая улыбка разбивала его сердце, словно молния засохшее дерево, каждая ее печаль приносила ему столько же боли.
Ее лицо было бледным, с широкими скулами немного заостренным подбородком. Он подумал, что никогда не видел лица с таким сильным выражением эмоций: ее каждая улыбка разбивала его сердце, словно молния засохшее дерево, каждая ее печаль приносила ему столько же боли.
– Джем, – сказал он абсолютно честно. – Я думал о его реакции, когда рассказал ему о проклятии Марбаса.
– Он очень беспокоился за тебя, – сказала она быстро. – Я знаю это; он мне рассказал.
– Беспокоился, но не жалел, – сказал Уилл. – Джем всегда дает мне то, в чем я нуждаюсь, даже когда сам не знаю в чем нуждаюсь. Все парабатаи связаны. Мы должны отдавать друг другу все, что требуется, даже если так мы теряем свои силы. Но с Джемом все по другому. На протяжении многих лет я нуждался в нем, чтобы жить и он сохранил меня в живых. Я думаю он не осознавал, что делает для меня, но он делал.
– Возможно, – сказала Тесса. – Он никогда не считал эти усилия пустой тратой.
– Он не говорил тебе никогда про это?
Она покачала головой. Ее худые руки, лежавшие на коленях, в белых перчатках, сжались в кулак.
– Он говорил о тебе только с величайшей гордостью, Уилл, – сказала она. – Он восхищается тобой намного больше, чем ты можешь представить себе. Когда он узнал о проклятии, он очень горевал за тебя, но также было что-то вроде…
– Понимания?
Она кивнула.
– Он всегда верил в то, что ты хороший человек, – сказала она, – и ты это доказал.
– Я не знаю, – горько сказал он, – быть хорошим и проклятым – это не одно и то же.
Наклонившись вперед, она взяла его руку в свои. Ее прикосновение было подобно огню, текущему по его венам. Он не мог чувствовать ее кожу, только ткань перчаток, но это не имело значения. 'Вы зажгли кучу пепла, которым я был, в пламя огня.' Он задавался вопросом, почему тема любви всегда сравнивалась с горением. Пожар в собственных венах, дал ему ответ.
– Ты хороший, Уилл, – сказала она. – Не существует ни одного места, где бы я лучше смогла с полной уверенностью сказать, что ты очень хороший на самом деле.
Он начал говорить медленно, боясь что она уберет руки.
– Когда мне было пятнадцать лет, Янлуо, демон, убивший родителей Джема, был наконец убит. Дядя Джема решил переехать из Китая в Идрис и предложил ему переехать вместе с ним. Он отказался ради меня. Он сказал, что не оставит своего парабатая. Это были слова из обета, который мы дали. 'Его семья будет моей семьей.' Я задавался вопросом, что если бы мне выпал шанс вернуться к своей семье, смог бы я сделать то же самое для него?
– Ты смог бы, – сказала Тесса. – Не думай, что я не знаю, что Сесилия хочет вернуться домой вместе с тобой. И не думай, что я не знаю, что ты остаешься ради Джема.
– И тебя, – сказал он до того, как смог себя остановить. Она резко отдернула руки от него, а он проклинал себя тихо и жестоко: Как ты мог быть таким глупым? Как ты мог после двух месяцев? Ты был так осторожен. Твоя любовь к ней только бремя, которое ей приходится нести. Помни об этом.
Но Тесса только отодвинула занавеску, когда экипаж остановился. Они заехали в конюшни, на входе которых висела вывеска: все водители транспортных средств направляются на выгул своих лошадей через эту арку. – Мы на месте-,сказала она, как будто он не сказал ни слова. Возможно он не говорил вслух, подумал Уилл. Может, он просто теряет рассудок. Конечно, это не было невообразимо, в данных обстоятельствах.
Когда дверь кареты открылась, внутрь ворвался прохладный воздух Челси. Он увидел, как Тесса подняла голову, в то время как Сирил помог ей спуститься.