Никита шел первым по едва заметной тропинке, Варда торопился за ним.
– Ты так идешь, как будто знаешь цель.
– Конечно. Я вызнал у местных, где деревня солеваров. Хочу познакомиться, а может быть – и наладить обмен.
– Не, добираться далеко, – возразил Варда.
– Тут же река. Если ты заметил, мы вдоль нее или ее притоков шагаем. На лодке можно подняться, груз соли взять, а обратно и вовсе по течению плыть.
Варда смутился. Он охотник, а не рыбак, и воду во всех ее проявлениях – река, море – не любил.
Через два часа хода Никита остановился.
– Деревня должна быть недалеко. Только солевары – народ скрытный, необщительный. Почему – не знаю. Полагаю, они ловушек понаставили. Варда, ты охотник, у тебя глаз набит – иди первым. Только смотри внимательно под ноги и на деревья.
Охотник двинулся первым.
Через полчаса он поднял руку, и мужчины остановились.
– Смотрите!
Но сколько Никита и Тот ни смотрели, они ничего не увидели.
Варда ухмыльнулся, подобрал засохшую ветку и ткнул ею впереди себя. С земли с шелестом сорвалась веревочная петля и унеслась вверх.
– Стоило первому из нас наступить на нее – сейчас болтался бы на дереве.
Подобные петли ставили и краснокожие. Веревочную петлю укладывали на тропе под молодым деревом, маскировали травой и листьями. Потом сгибали дерево и фиксировали его веревкой – оно играло роль пружины, и конец петли привязывали к нему. Стоило идущему задеть маленькую веревку, лежащую поперек тропы и играющую роль спусковой, как – оп! И посторонний человек или животное болтались на верхушке распрямившегося дерева. Сделано просто, но для тех, кто не знает об этом, – эффективно.
Ловушку обошли. Варда срезал жердь и, прежде чем наступить ногой, прощупывал жердью землю.
Предосторожность оказалась нелишней: в одном месте жердь провалилась, и перед ними оказалась яма, умело прикрытая ветками и листвой. Она была довольно глубокой, метра три, и в дно были вбиты заостренные колья. Горе тому, кто упадет на них, верная смерть.
Никита удивлялся: зачем деревня солеваров так защищена? Неужели соседние племена все сплошь только и мечтают захватить запасы соли? Ведь вождь «электрических людей» Глас говорил, что они получают ее на обмен. Конечно, Никита не знал, живут ли поблизости другие племена, и насколько они воинственны.
Они вышли к опушке леса. Никита распорядился не выходить на открытое пространство, а укрыться за деревьями и наблюдать. Один наблюдает, двое отдыхают и перекусывают.
Перед ними, в двухстах метрах, лежала деревня солеваров, десятка три хижин, сложенных из сырой глины, высушенной на солнце. Один хороший ливень – и дома могут оплыть, развалиться. У людей возникло стойкое ощущение, что дома временные.
Первым наблюдал Никита. Его удивило, что на улице, вдоль домов не видно ни детей, ни женщин. Мужчины – те ходили, таскали мешки, а если без груза, то шли торопливо. Понятно было, люди заняты делом.
У Никиты закралось сомнение, что деревня настоящая. Скорее всего, она рабочая, сезонная, а настоящая, где живет племя, расположена в другом месте. Интересно, как и где они добывают соль? Костры, на которых должна вывариваться соль, нигде не дымят, все везде тихо.
Часа через два глаза устали, и Никита подошел к Варде:
– Передохнул, поел? Теперь твоя очередь. Заметишь что-нибудь необычное – сразу зови меня, только тихо.
Здоровяк Тот, развалившись под деревом, крепко спал.
Никита пожевал сушеного мяса. Жесткое, как подошва, посоленное – такое могло храниться во влажном и жарком климате долго, месяцами.
Наевшись, он прилег и только стал подремывать, как почувствовал толчок – это был Варда.
– Сам посмотри.
На четвереньках Никита подобрался к опушке.
К деревне возвращались мужчины. Они шли цепочкой – десятка два, и каждый нес на спине мешок. «Соль несут», – догадался Никита. Но тогда почему деревню не поставят у места выработки?
На входе в деревню мужчины разделились: часть пошла направо, к длинному дому, наверное – к складу, хранилищу, а человек пять свернули налево. За домами Никита не заметил, куда они делись. Ничего подозрительного, просто они разнесли мешки с солью на два склада. Может, качество разное или другая какая причина. Вполне может быть, что и хозяева соли разные – да не все ли ему равно?
Соль во все времена была товаром стратегическим. У любых народов и при любых правителях, в мире и во время войны соль пользовалась спросом. Без нее не посолишь рыбу, мясо, овощи, не создашь запасов на зиму. Словом, соль – это своего рода валюта.
И Никита решил просмотреть, где ее добывают, – такие знания нужны и ценны. Племя, владеющее солью, может монопольно диктовать условия, цены. Речь не о деньгах – здесь их не знали, но обмен производился.
Они наблюдали до темноты, а ночью спали по очереди, понимая, что будет плохо, если на них наткнется местный житель или ночной зверь.
Утром проснулись все, и Никита сразу принялся за наблюдение.
Вскоре из деревни вышли мужчины без груза, с пустыми мешками в руках.
– Быстро собираемся! Надо незаметно пройти за солеварами! – приказал Никита.
А чего собираться? Только рюкзаки из шкур на плечи набросили.
Шли по лесу, прячась за деревьями, не выпуская из виду солеваров, и прошли не меньше километра, пока не приблизились к небольшой горе.
Солевары вошли в пещеру. Выходит, они вовсе не солевары, в смысле – соль они не вываривали из соляной рапы, а добывали ее как шахтеры. Трудозатраты – только маши кайлом или киркой. Никаких печей, долгого процесса вываривания, выпаривания воды. Руби соль и собирай ее в мешки. Прямо Клондайк! По сути, цель, которую поставил перед собой Никита, достигнута, он вызнал, где добывают соль эти соле… тьфу, шахтеры. Можно двигаться дальше, однако какое-то шестое чувство подсказывало ему, что надо остаться, как будто ноги сами к земле приросли.
Они сидели в лесу до вечера. Варда и Тот успели отлично выспаться, Никита же, прислонившись спиной к дереву, наблюдал за пещерой.
Но вот рабочий день закончился, и шахтеры гуськом потянулись из пещеры. Каждый нес на спине тяжелый мешок.
Никита пересчитал людей. Число сходилось, стало быть – в пещере никого не осталось. Для него это было важно, ибо он сам хотел посетить шахту и оценить – хороша ли добыча, каковы запасы. Он и сам этого не осознавал, но действовал как будущий владелец, захватчик чужого производства.
Никита дождался, когда шахтеры скроются из виду, и толкнул Варду и Тота.
– Просыпайтесь, лежебоки! Вас ждут великие дела! – пошутил он.
Все трое направились к пещере.
Как только они вошли под низкие своды, Никита распорядился:
– Варда, будь здесь, смотри, не появятся ли местные. Если что заметишь, беги за нами.
У входа, на длинной деревянной лавке, стояли масляные светильники. Конечно, как же без них работать в темноте? Один из них тлел, чаша с маслом была полна. Да тут хоть костер разводи, пожара не вызовешь, одни каменные стены кругом.
Никита зажег от горящего светильника два других и один вручил Тоту.
– Идем.
Тот помялся.
– Боюсь я под землей, – признался он, – вдруг обрушится и придавит.
– Жители деревни каждый день ходят, кирками долбят – и ничего, не рухнуло. Мы же ненадолго.
Тот со вздохом взял светильник и кивнул. Вот уж не думал Никита, что здоровяк атлант, воин, прошедший не одну битву, может чего-то бояться.