— Ты тоже так думаешь?
— Тут не над чем думать, — ответил Венкат. — Пусть разбираются с этой эмоциональной травмой, когда вернутся из космоса.
— Это станет самым обсуждаемым событием со времен «Аполлона-одиннадцать», — сообщила Энни. — Как вы собираетесь скрыть это от них?
Тедди пожал плечами:
— Легко. Мы контролируем все переговоры с экипажем «Ареса».
— Твою мать, — сказала Энни, открывая ноутбук. — Когда вы планируете выступить на публике?
— А какие варианты?
— М-м-м. Мы можем придержать фото на двадцать четыре часа, прежде чем представить их прессе. К ним должно прилагаться заявление. Мы не хотим, чтобы люди сами догадались. Чтобы не выглядеть в глазах общественности полными идиотами.
— Хорошо, — согласился Тедди. — Сделай заявление.
— Вот веселуха, — проворчала она.
— Что дальше? — спросил Тедди у Венката.
— В первую очередь — коммуникация, — отозвался тот. — Из фотографий ясно, что коммуникационная установка разрушена. Необходим другой способ связи. Когда наладим связь, сможем оценить ситуацию и составить план.
— Хорошо, — кивнул Тедди. — Займись этим. Привлекай кого хочешь из любого отдела. Работай сверхурочно, сколько потребуется. Найди способ связаться с ним. Сейчас это главная и единственная твоя задача.
— Понял.
— Энни, сделай так, чтобы никто не пронюхал об этом до заявления.
— Разумеется, — ответила она. — Кто еще в курсе?
— Мы трое и Майнди Парк из спутникового центра, — сказал Венкат.
— Я поговорю с ней, — пообещала Энни.
Тедди поднялся и достал мобильный телефон.
— Я отправляюсь в Чикаго. Вернусь завтра.
— Зачем? — спросила Энни.
— Там живут родители Уотни, — ответил он. — Я должен лично объясниться с ними, прежде чем это окажется в новостях.
— Они будут счастливы узнать, что их сын жив, — сказала Энни.
— Да, он жив, — отозвался Тедди. — Но если мои расчеты не врут, он умрет от голода, прежде чем мы сможем чем-то помочь. Не могу сказать, что предстоящий разговор меня радует.
— Твою мать, — пробормотала Энни.
— Ничего? Совсем ничего? — простонал Венкат. — Вы шутите? Двадцать экспертов трудились над этим двенадцать часов. У нас коммуникационная сеть за миллиарды долларов. И вы не можете придумать ни одного способа связаться с ним?
Двое мужчин в кабинете Венката заерзали в креслах.
— У него нет радио, — сказал Чак.
— Точнее, у него есть радио, но нет тарелки, — сказал Моррис.
— Суть в том, — продолжил Чак, — что без тарелки сигнал должен быть очень сильным…
— Чертовски сильным, — уточнил Моррис.
— …чтобы он его принял, — закончил Чак.
— Мы думали о марсианских спутниках, — сказал Моррис. — Они намного ближе. Но расчеты не сходятся. Даже «Суперсервейор-три», у которого самый сильный передатчик, должен обладать четырнадцатикратной мощностью…
— Семнадцатикратной, — возразил Чак.
— Четырнадцати, — не согласился Моррис.
— Нет, семнадцати. Ты забыл о минимальной силе тока, чтобы нагреватели…
— Парни, — прервал их Венкат, — я уловил вашу мысль.
— Извините.
— Извините.
— Простите за раздражительность, — сказал Венкат. — Прошлой ночью я спал всего два часа.
— Нет проблем, — ответил Моррис.
— Мы понимаем, — ответил Чак.
— Отлично, — сказал Венкат. — Объясните мне, как одна-единственная песчаная буря лишила нас возможности связаться с «Аресом-три».
— Нехватка воображения, — сказал Чак.
— Не подумали об этом, — согласился Моррис.
— Сколько резервных коммуникационных систем есть у миссии «Арес»? — спросил Венкат.
— Четыре, — ответил Чак.
— Три, — возразил Моррис.
— Нет, четыре, — поправил его Чак.
— Он сказал — резервных, — не согласился Моррис. — То есть не считая основной системы.
— Ах да. Значит, три.
— Итого четыре системы, — подвел итог Венкат. — Объясните, как мы потеряли все четыре.
— Ну, — сказал Чак, — основная работает через большую спутниковую тарелку. Ее унесло во время бури. Оставшиеся резервные были в МВА.
— Точно, — согласился Моррис. — МВА — это вроде как аппарат связи. Он может связаться с Землей, «Гермесом», даже спутниками Марса, если потребуется. И у него три независимые системы, поэтому прервать связь может разве что столкновение с метеоритом.
— Проблема в том, — сказал Чак, — что капитан Льюис и прочие улетели на МВА.
— Поэтому из четырех независимых коммуникационных систем осталась только та, что сломалась, — закончил Моррис.
Венкат ущипнул себя за переносицу.
— Как мы могли это проглядеть?
Чак пожал плечами.
— Нам это не пришло в голову. Мы не думали, что кто-то окажется на Марсе без МВА.
— Сами посудите, — сказал Моррис. — Каковы шансы?
Чак повернулся к нему.
— Согласно эмпирическим данным, один к двум. Не слишком лучезарно.
Энни знала, что это будет неприятно. Она собиралась выступить с величайшим признанием в истории НАСА, и каждую секунду ее выступления запомнят навсегда. Каждое движение ее рук, интонацию ее голоса, выражение ее лица будут впитывать миллионы людей, снова и снова. Не только в ближайшем будущем, но на протяжении десятилетий. К каждой документации касательно Уотни будет прилагаться эта запись.
Энни была уверена, что тяжкий груз заботы никак не отражался на ее лице, когда она поднялась на трибуну.
— Спасибо, что смогли прийти, несмотря на столь краткосрочное уведомление, — сказала она собравшимся репортерам. — Мы должны сделать важное заявление. Присаживайтесь.
— О чем речь, Энни? — спросил Брайан Хесс из Эн-би-си. — Что-то с «Гермесом»?
— Пожалуйста, садитесь, — повторила Энни.
Репортеры потолкались и поспорили насчет мест, затем наконец расселись.
— Это короткое, но чрезвычайно важное заявление, — сказала Энни. — Сейчас я не буду отвечать ни на какие вопросы, но примерно через час у нас состоится полноценная пресс-конференция. Мы недавно изучили спутниковые снимки с Марса и установили, что астронавт Марк Уотни на данный момент жив.
Секунду стояла гробовая тишина, затем зал буквально взорвался.
Через неделю после ошеломительного заявления история Марка Уотни по-прежнему занимала лидирующие позиции в новостях по всему миру.
— Меня тошнит от ежедневных пресс-конференций, — шепнул Венкат Энни.