– Медсестра при записи вас не предупредила?
– Нет, ничего не сказала.
– Процедура продлится с полчаса, а лежать придется на холодном. В пижаме удобнее, я всегда рекомендую пациентам…
– …
– У нас тут есть несколько пижам – если хотите, можете воспользоваться.
Он указал на плетеную корзину, в которой, как в общей могиле, покоились тряпичные останки – мне предлагалось подобрать себе из них наряд к лицу. Какая дичь! Не лягу же я на МРТ в полосатой пижаме! А вдруг это пижамы ныне покойных пациентов? Однако следовало поторопиться – терпение доктора явно подходило к концу. Что ж, я остановил выбор на наименее дурацком варианте – пижаме голубого, бледно-бледно голубого цвета. Почти что белого… И лег в ней на стол. Надо признать, пижама пригодилась – поверхность была ледяной. Медицина шагала вперед семимильными шагами, но об удобстве пациентов не задумывалась. Лежа на спине, я медленно покатился вперед и заехал в большую трубу. Чувство было на редкость неприятное. Будто в какой-то помеси лифта, самолета и материнской утробы.
– Сейчас приступим. Помните – я вас слышу, если что не так, говорите!
– Что именно не так?
– Ну мало ли… в общем, я тут.
Каждый раз, как этот эскулап отк
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
– Что с тобой? Ты как-то неважно выглядишь.
– Да так, спина заныла. Ничего страшного…
– Что поделаешь, возраст… – сказал Эдуар своим обычным дурашливым тоном и притворно вздохнул.
Я отмахнулся – пустяки! Не люблю быть в центре внимания. А быть предметом обсуждения – и подавно. Однако кололо все сильнее. Жена о чем-то разговаривала с гостями, а я никак не мог включиться. Только прислушивался к боли и соображал, где и когда я мог надорваться в последние дни. Да вроде бы нигде. Тяжестей не поднимал, резких движений не делал – ну никаких таких заскоков не случалось… с чего вдруг спина разболелась. И почему-то с самой первой минуты я решил, что это серьезная штука. Будто нутром почуял – дело плохо. Или такое время, что мы всегда настроены на худшее? Мало, что ли, наслушался я историй, как болезнь искалечила людям всю жизнь!
– Еще кусочек клубничного торта?
Элиза перебила мои мрачные раздумья. Я, как ребенок, протянул тарелку. Ем-ем, а сам тихонечко ощупываю поясницу. И что-то там как будто есть (шишка, что ли, какая-то), но так оно на самом деле, или мне показалось со страху – иди знай. Глядя на меня, Эдуар отвлекся от торта и спросил:
– Не проходит?
– Нет… Не пойму, что стряслось… – признался я с легкой паникой в голосе.
– Может, тебе лучше прилечь? – сказала Сильви.
Через несколько месяцев после нашего знакомства Сильви представила мне Эдуара и серьезно сказала: “Это мужчина моей жизни”. Меня всегда впечатляло это выражение. Потрясала пышная риторика, с которой самой непредсказуемой в мире вещи – любви – приписывалось непоколебимое постоянство. Как можно быть уверенным, что сиюминутное пребудет вечно? Однако, судя по всему, она оказалась права и за долгие годы брака не разуверилась в Эдуаре. Они с ним составили одну из тех феноменально прочных пар, секрет которых трудно угадать: казалось бы, между супругами совсем ничего общего. Сильви, которая так превозносила богему, влюбилась в студента-дантиста. За много лет я разглядел и в Эдуаре творческую жилку. Он мог говорить о своей профессии с пылом настоящего художника и лихорадочно листал стоматологические каталоги в поисках бормашины по последнему слову техники. Всю жизнь с охотой ковыряться в чужих зубах – в этом, согласитесь, есть своего рода безумие. Но это понимание пришло со временем. А тогда, после первого знакомства, я, помнится, спросил Сильви:
– Скажи честно, за что ты его полюбила?
– За то, как он мне заговаривает зубы.
– Да ладно, кроме шуток!
– Не знаю, за что. Полюбила, и все.
– Да не можешь ты любить зубного врача! Зубных врачей никто не любит. Только такие и пойдут в зубные врачи – кого никто не любит.
Я нес все это из ревности или чтобы ее посмешить. А она погладила меня по щеке и сказала:
– Вот увидишь, ты его тоже полюбишь…
И, как ни странно, не ошиблась. Эдуар стал моим лучшим другом.
– Ну как? Ты нас испугал.
– Мне и правда худо.
– Понимаю. Я же тебя знаю: ты комедию ломать не станешь.
– …
– Где у тебя болит?
– Вот тут. – Я показал рукой.
– Можно я посмотрю?
– Но ты же зубной врач.
– Зубной врач – как-никак тоже врач.
– Не вижу связи между зубами и спиной.
– Так ты хочешь, чтобы я тебя осмотрел, или нет?
Я задрал рубашку. Эдуар стал ощупывать мою спину. Сначала молча, и в эти несколько секунд мне померещились всякие ужасы, а потом успокоительно сказал, что ничего особенного не нашел.