Я ведь знала Ави с тех пор, как ему было два года. Он рос у меня на глазах. Я с ним играла. Ради него я отсмотрела все шесть эпизодов «Звездных войн» — чтобы разговаривать с ним обо всех этих мандалорах и охотниках за головами. Именно я подарила ему космонавтский шлем, и он не снимал его целых два года. Я вроде как заслужила право думать о нем как о брате.
И самое поразительное, что мои выдумки сотворили чудо — все меня заобожали. Другие помощницы вожатых услышали мою историю от малышни и только о ней и трещали. Никогда в жизни я не пользовалась особым успехом у сверстников, но этим летом в лагере я оказалась всеобщей любимицей, и все рвались со мной дружить. Даже девочки из вожатского домика приняли меня за свою, а ведь они считали себя элитой. Они говорили, что им нравятся мои волосы (хотя после общения с ними моя прическа сильно изменилась). Говорили, что им нравится, как я крашусь (хотя краситься я тоже стала по-другому). Они научили меня превращать обычную футболку в модный топ. Мы курили. Поздно вечером мы выскальзывали из своих домиков и шли через лес в лагерь мальчиков. Мы гуляли с мальчиками.
Когда я вернулась из лагеря, я сразу позвонила Элле и договорилась с ней о встрече. Не знаю, почему я не позвонила Вие. Наверное, я просто не хотела ей ничего рассказывать. Она бы стала расспрашивать о родителях, о лагере. А Эллу такие вещи никогда не интересовали. В этом смысле дружить с ней было проще и удобнее. Она не такая строгая, как Вия. С ней весело. Когда я покрасила волосы в розовый цвет, Элле понравилось. А больше всего ее интересовало, куда мы ходили по ночам.
Мы стали другими
В школе мы с Вией почти не виделись, a когда виделись, мне было как-то не по себе. Будто она меня осуждала. Я чувствовала, что она не одобряет мой новый стиль. И что ей не нравятся мои новые друзья. А мне, наоборот, не нравились ее друзья. Мы не ссорились: просто взяли и отдалились. Я и Элла злословили у нее за спиной: «Нашлась недотрога! Тоже еще, святоша!» Мы знали, что поступаем плохо, и притворялись, что это она нам чем-то насолила, и поэтому-то мы над ней издеваемся. Но, конечно, она ничего плохого нам не сделала и сама ни капли не изменилась: изменились мы. Мы стали другими, а она оставалась такой, какой была всегда. И это меня почему-то страшно злило.
Время от времени я подглядывала, где она сидит в столовой, или смотрела на списки курсов по выбору, чтобы знать, на какой она записалась. Но мы с ней никогда не разговаривали, только кивали друг другу в коридоре — и все.
Я заметила Джастина в середине года. До этого я совсем не обращала на него внимания: какой-то тощий длинноволосый паренек в очках, который повсюду таскал с собой скрипку. А потом я увидела, как он обнимает Вию. «Надо же! У нашей Вии парень появился!» — сказала я Элле. И почему меня это удивляло? Из нашей троицы Вия уж точно была самая красивая: синие-синие глаза, длинные волнистые волосы. Но она всегда вела себя так, будто на мальчиков ей начхать. Как будто для свиданий она слишком умная.
У меня тоже был парень, Зак. Когда я сообщила ему, что записалась в театральную студию, он покачал головой и хмыкнул: «Смотри не превратись в оголтелую театралку». С отзывчивостью у него не очень, но зато он такой клевый. И в школе не последний человек. Спортсмен, играет за нашу сборную.
Сначала я и не собиралась заниматься в театральной студии. Но увидела имя Вии в списке и вдруг взяла и нацарапала рядом свое. Сама себе поразилась. Тем более мы уже полгода избегали друг друга, словно и не знакомы. А как-то раз я пришла в студию пораньше, и Дейвенпорт попросил меня отксерить пьесу, которую он собирался ставить весной. Пьеса называлась «Человек-слон», я слышала о ней раньше, хотя толком не знала, про что там. Но сейчас, пока ксерокс работал, я начала читать. Что-то о человеке по имени Джон Меррик, который жил сто лет назад и который был безобразнейшим уродом.
— Мы не можем ставить эту пьесу, мистер Дейвенпорт! — воскликнула я, когда вернулась в класс. — У моего младшего брата врожденный дефект лица, и этот спектакль травмирует его и всю мою семью!
Кажется, я не очень его убедила, только рассердила. Тогда я сказала, что у моих родителей будут серьезные претензии к школе, которая показывает такой спектакль. И в конце концов он поменял пьесу на «Наш городок».
Наверное, я решила пробоваться на роль Эмили Уэбб, так как знала, что Вия тоже на нее пробуется. Мне и в голову не приходило, что выберут меня, а не ее.
Чего мне не хватает
Мне не хватает не только самой Вии — мне не хватает ее семьи. Я люблю ее маму и папу. Они всегда были со мной очень добры, всегда так хорошо меня принимали. Я знаю, что они любят своих детей больше всего на свете. Рядом с ними я всегда чувствовала себя в безопасности. Даже безопаснее, чем дома. Глупо, да? И, конечно, я люблю Ави. Я никогда его не боялась, даже когда была еще маленькая. Некоторые мои друзья не могли поверить, что я хожу к Вие в гости. «От него же волосы на голове дыбом встают», — говорили они. «Ну и дураки», — отвечала я. Лицо у Ави вовсе не такое ужасное, если привыкнуть.
Один раз я позвонила Вие домой, просто чтобы поздороваться с Ави. А может, в глубине души я надеялась, что ответит Вия, не знаю.
— Привет, майор Том! — Я его всегда так называла.
— Миранда! — Он жутко мне обрадовался, а я этому очень удивилась. — Я теперь хожу в обычную школу! — прокричал он.
— Правда? Ух ты! — Я была обескуражена. И предположить не могла, что он пойдет в обычную школу. Ведь родители так его оберегали. Наверное, я считала, что он всегда будет ходить в моем космонавтском шлеме. А потом, за разговором с ним, я поняла: он и не подозревал, что мы с Вией больше не дружим. «В старшей школе все по-другому, — объяснила я ему. — Там общаешься с уймой разных людей».
— А у меня в школе тоже появились друзья, — сказал он. — Джек и Джун.
— Так держать, Ави! — сказала я. — Ну, я просто хотела сказать, что скучаю по тебе, и пожелать всего хорошего. Звони в любое время, договорились? Ты же знаешь, что я тебя люблю.
— Я тебя тоже люблю, Миранда!
— Передавай привет Вие. Скажи, что я по ней скучаю.
— Передам. Пока!
— Пока!
Неподражаема, а смотреть некому
Ни мама, ни папа не явились на премьеру: мама опять застряла на работе, а папа не отходил от своей новой жены, которая в любую секунду могла родить его нового ребенка.
Зак тоже не явился: он играл в волейбол против команды колледжа, и этот матч никак нельзя было пропустить. Вообще-то он даже уговаривал меня прогулять спектакль и прийти за него поболеть. И все мои подружки тоже побежали на матч — ну конечно, ведь играют их парни. Даже Элла не пришла. Ну, куда все, туда и она.
Итак, на спектакле не было никого, кто хоть как-то мне близок. А дело в том, что, как я поняла на третьей или четвертой репетиции, я хорошая актриса. Я чувствую роль. Я понимаю текст. Я произносила свои реплики так, будто они рождались у меня в голове и в сердце. И на премьере, скажу вам честно, я готовилась сыграть не просто хорошо, а превосходно. Я буду неподражаема. Вот только смотреть на меня некому.
Пока все нервничали за кулисами, повторяя про себя реплики, я выглянула в зрительный зал. И тогда я увидела Ави, который шел по проходу с Изабель и Нейтом. Они заняли три места в пятом ряду, прямо посередке. На Ави был галстук-бабочка, он радостно озирался. Он немного вырос с тех пор, как я его видела, а волосы стали короче.