Приступ второй. Речь Благозвона
Экипаж обожал вожака своего:
Как он прост! Как велик и высок!
Чтоб понять, как он мудр, надо было всего
Лишь в лицо ему глянуть разок!
Карту кормчий добыл: было море на ней
Без намека на землю и мели;
Как всегда, угодил он команде своей:
В карте все разобраться сумели!
«Пусть малюет Меркатор полюса и экватор[7] —
Что нам толку от тропиков всяких?» —
Благозвон прокричал – экипаж отвечал:
«Это только условные знаки!
Не понять, где залив, где пролив или риф,
Если смотришь на карту простую;
Капитан молодец – он достал наконец
Высший сорт – абсолютно пустую!»
Это было прекрасно; но потом стало ясно:
Тот, кого полагалось любить,
Бросил вызов пучине по одной лишь причине —
Чтобы в колокол громче звонить![8]
Был он вдумчив и смел; но указом умел
Экипаж озадачивать свой:
Крикнет: «Право руля, лево курс корабля!» —
Как вести себя мог рулевой?[9]
Был нередко с рулем перепутан бушприт.
Благозвон толковал: не беда;
Так бывает, когда, как народ говорит,
В южном море «снаркуют» суда.
Все же править пришлось в основном на авось,
Но – с надеждою глядя вперед.
Хоть стихия жестока – если ветер с востока,
Вряд ли флот не на запад плывет!
Завершился вояж; все выносят на пляж
Саквояжи и прочие вещи;
Но не радует глаз живописный пейзаж —
Мешанина уступов и трещин.
Благозвон ощутил: дух ловцов невысок,
И прочел на рифмованный лад
Пару шуток, что к черному дню приберег, —
Дружным стоном ответил отряд.
Либеральной рукою напитки разлив,
На песок указал он прилечь;
И нельзя не признать – был до боли красив,
Начиная великую речь.
– Люди, Римляне, Братья – услышьте меня![10]
(Все взбодрились от теплого слова:
Загремело «ура» и стаканы, звеня,
Поднялись и наполнились снова.) —
Плыли мы много месяцев, много недель
(По четыре примерно на месяц),
Но пока что, клянусь, не достигнута цель —
Не сумели мы Снарка заметить!
Плыли много недель, плыли множество дней
(Приближенно – по семь за неделю),
Но клянусь – до сих пор (мне, поверьте, видней)
Углядеть мы его не сумели!
Я напомню сейчас по порядку все пять
Самых главных и верных примет,
По которым легко может каждый сказать,
Есть поблизости Снарк или нет.
Свойство первое – вкус; он не слишком хорош:
Хоть и тонок, зато ограничен;
Словно пара отличных, но тесных галош —
А в оттенках совсем необычен.
Во-вторых, он не скор в пониманье острот,
И вздыхает в отчаянье хмуром,
Если кто-то рискнет рассказать анекдот
Или, скажем, блеснет каламбуром.
Признак третий: привычка так поздно вставать
(Это просто привычка, не лень),
Что садится он завтракать вечером, в пять,[11]
А обедать – на завтрашний день.
И такая примета – для купанья кареты,[12]
Он их всюду таскает, и даже
Почему-то считает, что эти предметы
Украшают любые пейзажи.
Признак пятый – зазнайство и вера в успех.
Подчеркну: надлежит отличать
Тех из них, кто пернат и клюется, – от тех
Кто усат и умеет рычать.
Снарки, в общем, безвредны; но предостеречь,
Вас я должен (пусть шанс этот мал):
Среди них есть Буджумы… – но прервана речь,
Ибо в обморок Булочник пал.
Приступ третий. Рассказ Булочника
Поднесли ему пышек, пломбира брикет,
Горчицу и ранний салат…
Поднесли ему джем и толковый совет —
И дюжину лучших шарад.
Приступ третий. Рассказ Булочника
Поднесли ему пышек, пломбира брикет,
Горчицу и ранний салат…
Поднесли ему джем и толковый совет —
И дюжину лучших шарад.
Наконец удалось ему сесть и начать
Свой донельзя печальный рассказ;
Закричал Благозвон: – Обормоты! Молчать! —
И свой колокол звучно потряс.
Абсолютная тишь! Не шепнешь, не взвопишь,
И не крикнешь «ура», например;
Тот, кого звали «Эй!», драму жизни своей
Излагал на старинный манер.
– Я рожден в благородном, но честном роду…
– Опустить! – Благозвон заорал. —
Ночь нагрянет вот-вот, снова Снарк ускользнет —
Нам грозит неизбежный провал!
Мне мой дядя (в честь коего назван я был)
Дал совет в расставания час…
– Опустить м его! – Благозвон отрубил
И свой колокол грозно потряс.
– Дал совет он такой, – продолжал наш герой, —
«Если Снарка найдешь, не зевай:
Изловил – и назад, с ним попробуй салат,
И огонь из него выбивай.[13]
Ищите в наперстках – и здравых умах,
Гоняйтесь с надеждой и вилкой;
Грозите пакетами ценных бумаг,
И мылом маня, и ухмылкой…
(– Это верный подход, – Благозвон произнес,
Торопливо вмешавшись опять, —
Это правильный путь, если хочешь всерьез
Настоящего Снарка поймать!)
Но, мой светлый, беда, если встретишь хоть раз
Вместо Снарка – Буджума! Тогда
Ты внезапно и плавно исчезнешь из глаз
И для нас пропадешь навсегда!»
Это то, это то, что грохочет в ушах,
На какой бы я ни был земле, —
Это то, отчего холодеет душа,
Как кастрюля с холодным желе;
Это то, это… м-м-м… – Прекратите мычать!
Сколько можно болтать, идиот?! —
Но раздался ответ: – Я не в силах молчать —
Это то, что мне душу гнетет!
Ей давно уж невмочь – я ведь каждую ночь
Бьюсь со Снарком опять и опять,
Много суток подряд я жую с ним салат
И пытаюсь огонь выбивать;
Но лишь только увижу Буджума, тотчас,
А вернее – минуту сию,
Я внезапно и плавно исчезну из глаз —
Вот что душу снедает мою!
Приступ четвёртый. Охота
Благозвон огрубчился и высморкал нос:
– Но куда же вы раньше глядели?
Неуместно сегодня так ставить вопрос,
Когда мы, наконец-то, у цели!
Не тревожьтесь; не раз мы восплачем о вас,
Если вас с наших глаз унесет;
Но тогда, на причале, почему вы молчали,
Собираясь в нелегкий поход?
Неуместно сегодня так ставить вопрос —
Говорил я уже, и не раз.
Тот, кого звали «Ах!», отвечает, в слезах,
– Я сказал это в первый же час!
Я сказал вам по-русски про дядин совет,
По-японски, армянски, марийски;
Но забыл (сознаю – мне прощения нет),
Что вы знаете только английский!
– Очень жаль, – Изменился в лице Благозвон
(С каждым словом оно удлинялось) —
Но изложены факты – болтать не резон,
Ни минуты на спор не осталось!
Эту славную речь, – стал вожак объяснять, —
Я продолжу потом как-нибудь.
Снарки водятся здесь, повторяю опять!
Мы должны попытаться рискнуть!
Искать их в наперстках – и здравых умах;
Гоняться с надеждой и вилкой,
Грозиться пакетами ценных бумаг,
И мылом манить, и ухмылкой!
Снарк – особая дичь; не поймаешь его,
Как обычного зверя, друзья.
Сделать все… все, что можно… и больше того —
Мы должны сделать все, что нельзя!
Ибо Англия ждет – продолжать не могу:
Жуткий смысл вложен в громкую фразу.