Я закрыл дом, вошел в гараж и вывел машину. Гарри и Памела Митчеллы нравились мне. Гарри неплохо зарабатывал в конторе по продаже земельных
участков. Я предполагал, что он зарабатывает в три раза больше меня, так как на свои воскресные приемы он приглашал не менее тридцати человек. Я
ехал к Митчеллам и пытался убедить себя, что завтрашний день может принести надежду.
***
Когда в понедельник я пришел в редакцию, моя секретарша Джин Кейси как раз разбирала почту. Несколько слов о Джин: ей примерно 26 лет,
высокая, темноволосая, с хорошей фигурой, приятным, хоть и не отличающимся броской красотой лицом. Она необыкновенно способный работник. Перешла
ко мне от Чендлера, где работала четвертой секретаршей. Чендлер уступил ее с сожалением. Он сказал, что вручает мне сокровище, и он нисколько ей
не льстил.
- Доброе утро, Стив, - улыбнулась она. - Вас спрашивал мистер Чендлер. Он просил вас приехать к нему сразу же, как только вы появитесь.
- Он не сказал, что ему нужно?
- Не беспокойтесь, все в порядке, никаких неприятностей. Я всегда могу угадать это по голосу. Я взглянул на часы. 9.08.
- Он что, вообще никогда не спит? Она засмеялась:
- Только изредка.., он ждет вас.
Я сел в машину и поехал к деловой резиденции Чендлера. Секретарша, дама с колючими глазами, кивком дала понять, чтобы я вошел. Чендлер
сидел за письменным столом и просматривал почту. Когда я вошел, он поднял голову, откинулся на спинку стула и предложил мне сесть.
- Вы отлично поработали, Стив. Я как раз читал корректуру о Шульце. Кажется, мы сумеем хорошо прижать этого мерзавца. Вы отличились.
Я сел:
- Вот только и мне, может статься, плохо будет. Он усмехнулся.
- Это верно. Потому-то я и хотел поговорить. С этого момента за вами будут охотиться. Все полицейские получат указание противодействовать
вам. Меня они боятся, вас - нет. Готов держать пари, что через несколько недель Шульц загремит, но, прежде чем убраться, он громко хлопнет
дверью, постаравшись расправиться с вами. Я хочу предотвратить это. - Он умолк и несколько мгновений изучающе смотрел на меня:
- У вас есть какие-либо личные просьбы?
- У кого же их нет? Конечно, есть. Он кивнул:
- Дело в деньгах или в чем-то другом?
- Нет, в деньгах.
- Это точно? Прошу вас, Стив, будьте откровенны со мной, Вы прекрасно проявили себя, и я на вашей стороне.
- Нет, дело только в деньгах.
- Я так и думал. Это ваша красавица заставляет вас лезть в долги. Не так ли?
- Я сам залезаю в долги, мистер Чендлер.
- Знаю, знаю, люди стали очень расточительны и живут не по средствам. Жены во всем соперничают между собой, а это стоит денег. Не думайте,
что я не знаком с такого рода проблемами, хотя у меня их нет и никогда не будет. Ладно, за статью вы заслужили особой награды, - он бросил мне
через стол чек. - Рассчитайтесь с долгами и с сегодняшнего дня держите жену в узде. Она красавица, но ни одной женщине нельзя позволять собой
командовать.
Я взял чек. Он был выписан на десять тысяч долларов.
- Спасибо, мистер Чендлер.
- Но это не должно повториться.
- Но это не должно повториться. Помните, что я вам сказал: золотым рыбкам негде спрятаться, а вы теперь как золотая рыбка в аквариуме.
Сегодня я вас выручаю и даю возможность начать все заново, но если это повторится, то нам придется расстаться.
Мы посмотрели друг на друга.
- Я все понял.
Я поехал в банк, депонировал чек и поговорил с Эрни Мэйшью, управляющим. Чек покрыл перерасход, покрыл долги, и на моем счету осталась еще
вполне приличная сумма. Я выходил из банка с таким чувством, словно с меня свалилась скала. Еще до того я твердо решил поговорить с Линдой о
нашем финансовом положении, но мы допоздна задержались у Митчеллов, а после уже не представилось случая. Мы вернулись домой сильно на взводе и
сразу же завалились спать.
Правда, я было сунулся к Линде с нежностями, но она отодвинулась и пробормотала:
- Оставь меня, пожалуйста, в покое, не сейчас.
С тем мы и уснули. Утром, когда я встал, она еще спала; спала, пока я готовил завтрак; спала, когда я уходил на работу. Первую половину дня
я провел над оттиском пятого номера. Принимая во внимание предстоящую атаку на шефа полиции, я решил увеличить тираж на 15000 экземпляров. Я
принялся сразу же за разработку нового номера. Пока я работал, меня тяготила мысль о предстоящем разговоре с Линдой.
"ЭТО НЕ ДОЛЖНО ПОВТОРИТЬСЯ... СЕГОДНЯ Я ВАС ВЫРУЧАЮ... НО ЕСЛИ ЭТО ПОВТОРИТСЯ, ТО НАМ ПРИДЕТСЯ РАССТАТЬСЯ”.
Я понимал, что это предупреждение, и знал, что Чендлер не шутит. Значит, придется поговорить с Линдой, и она должна понять, что мы не можем
жить так, как жили в последнее время. Надвигающаяся стычка с Линдой - а стычка будет серьезной - не позволяла мне четко мыслить. Я отодвинул
кресло и стал беспокойно расхаживать по просторному кабинету. До меня доносился негромкий стук пишущей машинки Джин и голос Уолли Митфорда,
бубнящего что-то в микрофон. Я взглянул на настольные часы. Четверть пятого. Еще два часа, прежде чем можно будет ехать домой, где меня ожидал
разговор с Линдой. Я закурил сигарету и подошел к окну, из которого открывался чудесный вид на город. Дождь шел такой густой, что машинам
приходилось ехать с зажженными фарами. Я посмотрел в сторону резиденции Чендлера. В окнах первого этажа, где был его кабинет, горел свет.
Загудел зуммер. Я подошел к столу и передвинул рычажок.
- Мистер Менсон, некий мистер Горди хочет вас видеть, - сообщила Джин.
Горди? Это имя ничего мне не говорило.
- Он сказал, что ему нужно с вами поговорить. - Секунду длилось молчание, потом Джин отозвалась с ноткой озабоченности в голосе:
- Он говорит, что у него личное дело.
- Пусть войдет через три минуты.
За это время я успел заправить ленту в магнитофон, включить микрофон, закурить новую сигарету и усесться в кресло. Джин открыла дверь и
впустила высокого худого мужчину в поношенном, но старательно вычищенном костюме. Он был лет сорока, с редкими волосами, высоким широким лбом,
узким подбородком, тонким носом и тонкими губами.
Я встал и пожал его руку, ладонь была сухой и жесткой...
- Мистер Горди?
- Да, Джесс Горди, - он улыбнулся, показав мелкие желтые зубы. - Вы наверняка не знаете меня, Менсон. Но я вас конечно знаю.
Я указал ему на кресло:
- Садитесь, пожалуйста.