Судья искренне сочувствовал несчастному отцу, но все это он уже слышал не раз в суде; к тому же сейчас у него болела голова. Его лицо пылало, ноги и руки, наоборот, были ледяными; судья представлял себе своих домашних – как они едут по темной, унылой зимней дороге, и волнение за них еще усиливало плохое самочувствие.
– Я убежден, что ваша честь найдет девушку, – раздался у него прямо над ухом голос Чжу. – Живой или мертвой. Мой письмоводитель уже и сам извелся почти до смерти. Его можно понять, ведь это не просто какая‑то девица, а его невеста… Он не может как следует исполнять свои обязанности у меня в доме – в последнее время он просто сам не свой…
Чжу дышал настойкой и чесноком прямо в лицо судье. Тому неожиданно стало совсем нехорошо. Он пробормотал в который раз, что делает все возможное, чтобы отыскать девушку, встал, попросил извинения и вышел из‑за стола. По знаку Чжу за судьей последовал слуга с фонарем и показал ему дорогу через несколько коридоров в умывальную во внутреннем дворике дома. Судья заперся там; когда он вышел, перед дверью стоял другой слуга с тазом, наполненным горячей водой. Судья протер лицо, вытерся и сразу почувствовал себя несколько лучше.
– Можешь не ждать меня, – сказал он слуге, – я помню дорогу к выходу.
Во внутреннем дворике было совсем тихо – шум с террасы не доносился сюда. Постояв немного в тишине, судья Ди решил вернуться. Но, идя по темным петляющим коридорам, он очень скоро заблудился; он хлопнул в ладоши, чтобы вызвать слугу, но никто не появился, – очевидно, все слуги были заняты на террасе. Судья увидел в конце коридора неяркий свет и пошел в том направлении. Коридор вывел его к лестнице в маленький садик, окруженный деревянной оградой. Садик был совершенно пуст, если не считать нескольких кустиков в уголке, ветки которых были покрыты тяжелым слоем снега.
Судья Ди неожиданно вздрогнул от страха. «Да я, похоже, и впрямь заболеваю, – пробормотал он про себя, – ведь здесь, в этом тихом садике, решительно нечего бояться…» Он заставил себя подняться в дом. Только снег скрипел у него под ногами. Но судья чувствовал, как разрастается в нем страх, как будто в самом воздухе вокруг него была некая невидимая угроза. Он обернулся. Перед кустами он заметил высокую белую фигуру – и тут же облегченно выдохнул: это был снеговик в натуральный человеческий рост. Фигура изображала буддийского монаха в позе лотоса, погруженного в самосозерцание.
Судья хотел было засмеяться собственной пугливости – но смех замер у него на губах, стоило ему увидеть глаза снеговика: вместо обычных черных угольков на белом лице были две дырки. От их пристального взгляда в душе поднимался холодный, смертельный ужас. Он бросился вверх по ступенькам, но на последней упал и поранил руку; не обратив внимания на ссадину, он побежал, не оглядываясь, вперед по коридору. На повороте он увидел слугу с фонарем, и слуга проводил его на террасу.
Уже порядком захмелевшие гости пели охотничью песню. Чжу Да‑юань отбивал такт палочками, но, увидев судью, бледного, испуганного, он обеспокоенно вскочил с места.
– Вам нехорошо, ваша честь?
Судья вымученно улыбнулся.
– Простудился, должно быть… Представьте себе, сейчас испугался снеговика во дворе.
Чжу захохотал.
– Это дети слуг развлекаются, ваша честь. Прикажу им, пусть не лепят страшилищ! – пообещал он. – А теперь выпейте, ваша честь, это вам пойдет на пользу!
Внезапно на террасе появились двое – слуга судьи Ди и с ним незнакомец в форме старшины. Судья вышел к ним, и старшина громким, приподнятым голосом объявил:
– Имею честь доложить вашей чести о том, что наш отряд арестовал человека по имени Бань Фэн в двадцати ли к югу от деревни Пять Овнов, что к востоку от Главной дороги.
Задержанный доставлен к начальнику тюрьмы.
– Отлично! – воскликнул судья Ди. И, обращаясь к Чжу, добавил: – Мне очень жаль, но я должен вас покинуть и вернуться в управу. Не хочу, чтобы из‑за меня прерывали трапезу, так что я беру с собой только десятника Хуна.
Обедающие встали из‑за стола и вместе с Чжу Да‑юанем пошли проводить судью до ворот. Садясь в паланкин, судья Ди снова извинился за непредвиденные обстоятельства.
– Что ж, служба превыше всего! – любезно ответил Чжу. – Я рад, что преступника наконец поймали.
Как только судья с Хуном вошли в управу, судья распорядился позвать смотрителя тюрьмы. Тот появился немедленно.
– Что вы нашли у арестованного? – спросил судья.
– При нем оказались только его бумаги и немного денег, – ответил начальник тюрьмы. – Оружия нет.
– Была ли у него кожаная сумка?
– Нет, ваша честь.
Судья кивнул и попросил смотрителя провести его в тюрьму.
В камере было темно; услышав, что дверь открывают, арестованный встал. Звякнули тяжелые цепи. Бань Фэн не производил впечатление преступника. Он был небольшого роста, с взъерошенными седыми волосами, с усами, свисающими вниз, и с красным шрамом через всю щеку. Увидев судью, Бань Фэн не стал ни кричать, ни протестовать, – он смотрел на него в почтительном молчании.
Судья скрестил руки на груди.
– Бань Фэн, тебя подозревают в совершении тяжкого преступления.
Бань Фэн лишь вздохнул.
– Я и сам вижу, что произошло, ваша честь. Брат моей жены Е Дай, должно быть, возвел на меня обвинение. Этот бездельник никогда не давал мне прохода, все требовал денег. В один прекрасный день я ему отказал. Вот он и отплатил мне…
– Согласно закону, – ровным голосом сказал судья Ди, – вне суда арестованных не допрашивают. Но, может быть, тебе было бы легче отвечать в суде завтра, если ты предварительно расскажешь мне, были ли у вас с женой за последнее время какие‑нибудь серьезные ссоры.
– Так, значит, это все из‑за нее!.. – сказал Бань Фэн с горечью. – Теперь понятно, почему она вела себя так странно, почему так часто уходила из дому… Они с братцем сговаривались, как засадить меня за решетку! Ваша честь, когда я позавчера…
– Ладно, – прервал его судья Ди. – Остальное расскажешь завтра в суде.
С этими словами он вышел из камеры.
На следующее утро судья Ди пришел в кабинет незадолго до начала утреннего заседания суда. Все четверо сыщиков уже ждали его.
Десятник Хун заметил, что судья бледен и явно не выспался. Еще бы, ведь он всю ночь следил за сборами, погрузкой вещей, провожая домашних в путешествие.
– Ну вот, они уехали, – сказал судья, садясь за стол. – Я дал им в сопровождение военных, и, если снова не начнется снегопад, они прибудут в Дайюань дня через три. – Судья прикрыл глаза и через несколько секунд заговорил снова: – Вчера вечером я успел поговорить с Бань Фэном. Все‑таки наше предположение подтверждается, и он не убийца. Или он прекрасный актер, или он вообще не подозревает о том, что случилось с его женой.
– А куда он ездил? – спросил Дао Гань.
– Я не спрашивал. Узнаем сегодня на суде.
Десятник Хун поднес судье чашку чаю.
Судья медленно выпил горячий чай и продолжал:
– Вчера вечером, когда я уехал и оставил вас у Чжу, я не просто хотел соблюсти приличия, – я еще надеялся, что вы поможете мне понять, что происходит.