Фиш скатился по лестнице и, будь его члены помоложе, мог бы выжить. Но на повороте лестницы голова налетела на стену, и шея хрустнула, как тронутый морозом сучок, очки в проволочной оправе соскочили с носа и повисли, зацепившись за ухо.
В последний момент перед роковым ударом, пока сознание еще не покинуло его, он успел заметить площадку наверху лестницы. Но там было пусто. Совсем пусто.
6
Келсо пил вторую чашку кофе. Он отодвинул льняную занавеску. Снаружи стоял ясный день – заявка, что весна наконец наступила. Келсо смотрел, как по переулку между трейлеров тащится Элли Шепхерд, двумя руками прижимая к себе набитую хозяйственную сумку. Ее темные волосы были повязаны ярким красно‑белым шарфом, узел свешивался на шею. Джинсы прикрывала видавшая лучшие дни желто‑коричневая непромокаемая куртка. Поймав его взгляд в окне, девушка сверкнула улыбкой. Явное улучшение.
Он открыл дверь, и она внесла с собой запах свежего морского воздуха.
– Я не слышал, как ты ушла, – сказал Келсо.
– Да, не хотела тебя беспокоить. Ты храпел, как свинья. – Она плюхнула сумку на коврик и начала разгружать. – Утром я осмотрела твой буфет. Ты кто? Борец с чревоугодием? Ты ненавидишь еду?
– Хм, я и не заметил, что все кончилось. Обычно я каждую неделю пополняю запасы.
– Наверное, еще немного, и ты бы умер с голоду. Хочешь позавтракать?
– Я только что закончил.
– Кофе? – она скорчила гримасу. – Так ты никогда не вырастешь в большого мальчика.
– Я обычно не ем по утрам.
– Да, это видно. Ну, а я проголодалась – может быть, составишь компанию?
Пошуровав в шкафу рядом с раковиной, она вытащила сковородку, и вскоре аппетитный аромат жареной ветчины, приправленный запахом свежезаваренного настоящего кофе и поджаренного хлеба, поднял соки даже в пассивном по утрам желудке Келсо.
– Нормально спала? – спросил он, зевнув и поняв, что сам провел ночь не очень хорошо.
– Прекрасно. Эти койки удобнее, чем кажутся. А как твоя кушетка?
– Хорошо. Она и предназначена на такой случай.
– Ты мог занять койку надо мной. Меня бы это не потревожило.
– А меня? – пробормотал он.
– Что‑что?
– Я говорю, мой храп не дал бы тебе уснуть.
Она усмехнулась:
– Может быть.
Перед Келсо легли три ломтика ветчины, зажатые между двумя поджаренными кусками хлеба.
– Я тебе говорил...
– Ерунда. Каждый может утром поесть, если сделает усилие. – Она схватила его кофейную кружку, вылила остатки в раковину и заменила их пенистым горячим кофе. Пепельница у его локтя, с вечера полная окурков, была вычищена, содержимое вытряхнуто в мусорное ведро.
– Спасибо, мамочка, – сказал Келсо, когда девушка обернулась.
– Если ты храпишь, как свинья, это не значит, что и жить нужно так же. Как бутерброд?
Чтобы ответить, он попытался проглотить, но не смог полностью освободить горло.
– Это хрюканье означает, что ничего? – спросила она.
Он кивнул и протолкнул остатки с помощью кофе, обжегшего губы.
– Как ты умудрилась не выйти замуж? – наконец удалось выговорить ему. Прошлым вечером он обратил внимание на средний палец ее левой руки.
– Откуда ты знаешь? Отсутствие кольца может входить в мою легенду. Я твоя девушка.
– А что, замужем?
Она покачала головой и присела за стол. Ее бутерброд был почти таких же размеров, что и его.
– А ты как умудрился?
Снова в его глазах мелькнула тревога, но тут же исчезла.
– А ты как умудрился?
Снова в его глазах мелькнула тревога, но тут же исчезла.
– Это заметно? – спросил он, и девушка ощутила его сознательное стремление расслабиться.
– Что? Что не женат? Да, это заметно. Но мне вкратце рассказали о тебе.
Келсо нахмурился.
– И что тебе еще рассказали?
– О, только в общих чертах биографию. Ты хороший агент.
– И больше ничего?
– А есть еще что‑то?
Он уставился в свою кружку:
– Нет. Ничего важного.
Несколько мгновений Элли рассматривала его, вгрызшись в свой бутерброд, и, проглотив, сказала:
– Ладно, что у нас на сегодня?
Келсо сложил руки на столе:
– Ну, как я уже говорил вечером, пока я на нуле. Городишко тихий, дружелюбный, не заметно никакой криминальной активности.
– Милое местечко. Я прошлась утром за покупками. Кстати, все это за мой счет – как я сказала, наши суточные более реалистичны, чем ваши.
– Другой бы спорил. Так вот, река течет параллельно морскому берегу на протяжении миль семи, прежде чем повернуть. Расстояние от реки до моря – не более двухсот ярдов. Идеально, чтобы проводить лодки через канал и потом вглубь суши. Идеально для провоза контрабанды или чего угодно, если бы за каждой лодкой не следила береговая охрана. Все подозрительное немедленно досматривается.
– А разве нельзя разгружаться на пляже, а потом переносить груз к реке?
– Нельзя. Увидят. Даже ночью слишком рискованно.
– А кто плавает по реке?
– В основном прогулочные катера. Там, где река отворачивает от моря, бухтой пользуется пара рыбацких дрифтеров – они слишком велики, чтобы их вытаскивать на берег.
– А они разве не могут перевозить наркотики?
Келсо покачал головой:
– Навряд ли. Их досматривали, даже обыскивали. Все, что они возят – это рыба. Вчера вечером произошло нечто необычное, впрочем, оно может ничего не значить.
– Необычное?
– Да, странное. Ничего особенного, просто маленький инцидент в местном пабе. – Келсо вкратце рассказал о встрече с молодым бородатым рыбаком и его спешном уходе при появлении человека в кожаной куртке. – Да, наверное, ничего особенного, но это единственный интересный случай, что я заметил с самого прибытия сюда.
– И как он выглядел, этот тип?
– Не похож на местных. Кажется, ему было бы приятнее пить в Грин‑Гейте или в Бентал‑Грине. Да – на правой руке у него не хватает мизинца.
Элли до ушей вгрызлась в свой бутерброд, ни кивнула, давая знак продолжать.
– Вот и все, больше ничего. Тревик вылетел из паба, а я подождал, не последует ли кто‑нибудь за ним. Но этот тип остался. Продолжал пить.
Девушка задумалась, отложив свой завтрак, потом проговорила:
– Не густо для трехнедельной работы, а?
– Я докладывал об этом в моих еженедельных отчетах. Копаться в этом захолустье – не моя идея.
– Извини, я не собиралась критиковать.
Он достал сигарету и закурил. Потом, словно вспомнив, протянул пачку ей. Элли покачала головой.
– Забавно, – проговорил Келсо, выпуская дым. – Я чувствую, что что‑то происходит. Можешь назвать это интуицией, предчувствием – как хочешь. Место как будто бы слишком благопристойное, слишком спокойное. Но должно быть какое‑то объяснение, что случилось с семьей Присов.
– И с американским пилотом.
– Ты действительно думаешь, что тут есть связь?
– В обоих случаях замешан ЛСД, и в обоих жертвы непохожи на наркоманов. Тут задумаешься, а? Конечно, твой случай – не единственный, который мы отслеживаем.