– Уже почти полдень.
– Умираю, хочу сикать, – проскулила Сьюзен. – Придется ее уже будить.
Гаррис просунул морду под шелковый пододеяльник и лизнул королеву в лицо. Та проснулась и сказала:
– Привет, малыш.
Потом посмотрела на маленькие настольные часы на тумбочке: 11.54.
Сьюзен подскочила к двери и залаяла:
– Хочу есть и пить, хочу сикать.
– Да, сейчас – сейчас, – сонно отозвалась королева.
Снизу раздался голос Вайолет Тоби:
– Лиз, ты где?
– Я наверху, поднимайся, – крикнула королева.
Она услышала, как Вайолет сопит на лестнице. Затем открылась дверь и ее подруга вошла с вопросом на устах:
– Захворала?
Вайолет несколько раз бывала в спальне королевы. И всякий раз таяла от прелести обстановки. Комната казалась ей внутренностью яйца Фаберже, которое королева держала в тумбочке у кровати. Блестящая и зеркальная; предметы здесь словно бы не стоят по местам, а дрожат над ними, как миражи. Комната напоминала Вайолет о том, что ее подруга некогда была королевой Англии и Содружества и сказочно богатой женщиной.
Королева села в постели и надела очки.
– Нет, – ответила она, – я вполне здорова. Я лежала, слушала радио. Ты слышала заявление премьер – министра?
– Смотрела по телику, – кивнула Вайолет. – Бедная деточка!
– Да, ужасно, – согласилась королева.
– Если правительство не усидит, ты отсюда уедешь.
– При том условии, что новые консерваторы сдержат слово, – уточнила королева.
Вайолет, разглаживая ладонями пододеяльник, проговорила:
– Чего я стану делать, когда ты уедешь обратно во дворец?
Королева, теребя нитку, вылезшую из подрубки простыни с монограммой, сказала:
– Я буду скучать по тебе, Вайолет. А ты не думала поехать со мной?
– Я бы с радостью. Но я не могу бросить нашего Барри.
Королеве так и хотелось сказать, что Барри, безусловно, дадут приют в одном из королевских дворцов, но вместо этого она произнесла:
– Да, семья прежде всего.
– Я пришла одолжить банку собачьих консерв, – сообщила Вайолет. – А то бедный Микки того и гляди начнет грызть собственную ногу.
Гаррис и Сьюзен возмущенно залаяли.
– Проваливай, тетка. Пусть шелудивый идиот жрет свою ногу. Мою жрачку он не получит, – прорычал Гаррис.
Королева начала выбираться из кровати.
– Ты лежи, – остановила ее Вайолет. – А я сделаю тебе чашку чая и выведу собак, ага?
Она увела собак, а королева снова откинулась на подушку, вспоминая, как приятно было в прежние времена, когда люди помогали с докучными повседневными делами. Из сада донеслись звуки собачьей драки. Фредди, Сьюзен и Микки рычали и гавкали, потом раздался крик Вайолет:
– Не троньте нашего Микки, черти паршивые!
Королева встала и подошла к окну – Вайолет суетилась вокруг собак с половой щеткой. Когда собаки, бросившись врассыпную, умчались каждая своим путем вон из сада, королева вернулась в постель. Ей было немного совестно, но она напомнила себе, что ей восемьдесят лет и она практически не спала эту ночь.
На лестнице опять затопала Вайолет, в этот раз она вошла с подносом – чай и горячий, намазанный маслом тост.
Королева, сделав глоток чая, ответила:
– Еще бы. Я просто в ярости, такую свинью подложить всем нам. Я не смогу навестить Филипа.
– А у меня кончаются таблетки от давления, – пожаловалась Вайолет. – Если меня хватит кондрашка, это Камилла будет моей убийцей.
– Если меня хватит кондрашка, это Камилла будет моей убийцей.
– Да, ей следовало подумать о последствиях, прежде чем отправляться в самоволку, – подытожила королева.
– Но она вечно чего‑нибудь отчебучит, правда? Если я не то говорю, ты поправь меня, но я к тому, что она, кажись, совсем не годится в королевы.
– В точности мое мнение, Вайолет, – подтвердила Елизавета. – У нее довольно сносное воспитание, но никакой подготовки. Из меня непосредственность вышибли в раннем возрасте. Единственный импульсивный шаг, который я совершила в жизни, – это с первого взгляда влюбилась в Филипа.
Вайолет вздохнула:
– Эх, я и Шанталь не могу попросить за ним приглядеть. Она утром‑то пошла на работу, дак завернула полиция. Щас они с Шанель обе дома околачиваются, и Барри сам с собой разговаривает в комнате. Все такие заведенные, как будильник у молочника.
– Оставайся у меня, Вайолет, – предложила королева. – Пообедаем, посмотрим фильм.
– А повезет, дак и черно – белый, – обрадовалась Вайолет.
Подруги считали, что кино после изобретения цветной пленки испортилось.
Полицейские в защитном снаряжении орали, чтобы все становились в очередь. Но, боясь остаться голодными, несколько человек, включая принца Эндрю, лезли напролом, и полиции пришлось пустить в ход дубинки. Камилла с крыльца наблюдала, как Чарльза все дальше и дальше оттирают от фургона, пока он не оказался в самом хвосте нетерпеливой очереди.
Принцесса Анна, проходя мимо с полной коробкой продуктов, проговорила:
– На твоем месте я бы ушла в дом и заперлась. Во всем винят тебя, и дело может обернуться худо.
Камилла послушалась золовку.
Собаки тоже изнывали от нетерпения: изучение первой же коробки с продуктами, которую унес Барри Тоби, показало, что среди жестянок, пакетов и бутылок собачьей еды нет.
Микки, труся следом за Барри к дому, бросил Лео:
– Выходит, собаки будут есть собак.
Когда Чарльз наконец вернулся, они с Камиллой выложили паек на кухонный стол. То не был армейский рацион, который скрупулезно просчитывается по калорийности и питательным веществам. В Грайсовом пайке не содержалось ни минералов, ни витаминов, ни клетчатки, ни калорий, ни вкуса. Большинство продуктов родилось на промышленных предприятиях в Восточной Европе из сомнительных ингредиентов.
– У нас закончилась туалетная бумага, а здесь ее нет, – посетовала Камилла.
А вот что было в продуктовой корзине Артура Грайса, так это банка розовых сосисок в рассоле, две коробки растворимой лапши «по – мексикански», пачка дешевых чайных пакетиков, пирог с грибами и курицей (просроченный на три дня), банка ветчины, банка серого фарша, два вялых стебля лука– порея, пакет размороженной картошки фри, пачка маргарина и пачка кулинарного жира, нарезанный белый хлеб, банка словенского джема и двухфунтовый пакет сахарного песка. На самом дне, под пачкой китайской лапши, неожиданно обнаружился конверт с порткулисой палаты общин на штемпеле.
Дуэйн Локхарт, подавая Чарльзу коробку, приподнял козырек шлема и шепнул:
– Там на дне кое‑что вкусненькое для вас.
Чарльз вскрыл конверт и прочел:
Сэр Николас Сомс
Палата общин
Вестминстер
Старая Бойня, кв. 31
Лестер
Ист – Мидлендс
Как мог ты подумать, что я покину тебя в трудный час. Признаюсь, мне горько, что ты верил, будто я способен на такую гадость.
Я просто обалдел, когда слуга сегодня утром принес мне в постель твое письмо. Я сразу узнал твой особенный почерк и чуть не подавился камберлендской колбаской.
Я и сам несколько озадачен, почему ты не получал моих многочисленных писем, и проклинаю себя за то, что не снимал копий: ведь mes belles lettres могли бы трансформироваться в приличную книжку под названием «Письма к принцу в изгнании».