Когдаонушел,однаиз
продавщиц спросила:
- В чем дело, Нэн? Почему ты его спровадила? По-моему, товар что надо.
- Он-то? - сказалаНэнсиссамойхолодной,самойлюбезной,самой
безразличной улыбкой из арсенала миссис ван Олстин Фишер. - Не дляменя.Я
видела, как он подъехал. Машинавдвенадцатьлошадиныхсил,ишофер-
ирландец. А ты заметила, какие платки он купил - шелковые! И у него кольцо с
печаткой. Нет, мне подделок не надо.
У Двух самых "утонченных" дам магазина - заведующей отделом икассирши
- были "шикарные" кавалеры; которые иногда приглашали их в ресторан.Как-то
они предложили Нэнси пойти те ними. Обед происходив в одномизтехмодных
кафе, где заказы настоликикНовомугодупринимаютсязагодвперед.
"Шикарных" кавалеров было двое: одинбыллыс(еговолосыразвеялвихрь
удовольствий - это намдостоверноизвестно),другой-молодойчеловек,
которыйчрезвычайноубедительнодоказывалсвоюзначительностьи
пресыщенность жизнью, - во-первых, он клялся, что вино никуда не годится,а
во-вторых, носил брильянтовыезапонки.ЭтотюношаузрелвНэнсимассу
неотразимых достоинств. Он вообще был неравнодушен к продавщицам, авэтой
безыскусственная простота ее класса соединялась с манерами его круга. Ивот
на следующий день он явился в магазин исделалейформальноепредложение
руки и сердца над коробкой платочков из беленого ирландского полотна.Нэнси
отказала. В течение всей их беседы каштановая прическа помпадур по соседству
напрягала зрение и слух. Когда отвергнутый влюбленныйудалился,наголову
Нэнси полились ядовитые потоки упреков и негодования.
- Идиотка! Это же миллионер - племянник самого ван Скиттлза. И ведьон
говорил всерьез. Нет, ты окончательно рехнулась, Нэн!
- Ты думаешь? - сказала Нэнси. - Ах,значит,надобылосогласиться?
Прежде всего, он не такой уж миллионер. Семьи дает ему всего двадцатьтысяч
в год на расходы, лысый вчера над этим смеялся.
Каштановая прическа придвинулась и прищурила глаза.
- Что ты воображаешь? - вопросила она хриплым голосом (от волненияона
забыла сунуть в рот жевательную резинку). - Тебечто,мало?Может,тыв
мормоны хочешь, чтобы повенчатьсязаразсРокфеллером,ГладстономДауи,
королем испанским и прочей компанией! Тебе двадцати тысяч в год мало?
Нэнси слегка покраснела под упорным взглядом глупых черных глаз.
- Тут дело не только в деньгах, Кэрри, - объяснила она. - Егоприятель
вчера поймал его на вранье. Что-то о девушке, с которой он будто бы не ходил
в театр. А я лжецов не выношу. Одним словом, он мне не нравится - вот и все.
Меня дешево не купишь. Это правда - я хочу подцепить богача. Номненужно,
чтобы это был человек, а не просто громыхающая копилка.
- Тебе место в психометрической больнице, - сказал каштановый помпадур,
отворачиваясь.
И Нэнси продолжала питать также возвышенные идеи, чтобынесказать-
идеалы, на свои восемь долларов в неделю.
И Нэнси продолжала питать также возвышенные идеи, чтобынесказать-
идеалы, на свои восемь долларов в неделю. Она шла по следу великой неведомой
"добычи", поддерживая свои силы черствым хлебом и все тужезатягиваяпояс.
На еелицеигралалегкая,томная,мрачнаябоеваяулыбкаприрожденной
охотницы за мужчинами. Магазин был еелесом;часто,когдадичьказалась
крупной икрасивой,онаподнималаружье,прицеливаясь,нокаждыйраз
какой-то глубокий безошибочный Инстинкт - охотницы, или, может быть, женщины
- удерживал ее от выстрела, и она шла по новому следу.
Лу процветала в прачечной. Из своихвосемнадцатидолларовпятидесяти
центов в неделю она платила шесть долларовзакомнатуистол.Остальное
тратилось на одежду. По сравнению сНэнсиунеебыломаловозможностей
улучшить свой вкус и манеры. Ведьденьонагладилавдушнойпрачечной,
гладила имечталаотом,какприятнопроведетвечер.Подееутюгом
перебывало много дорогих пышных платьев, и, может быть, все растущий интерес
к нарядам передавался ей по этому металлическому проводнику.
Когда она кончала работу, на улице уже дожидался Дэн,еевернаятень
при любом освещении.
Иногда привзгляденатуалетыЛу,которыестановилисьвсеболее
пестрыми и безвкусными, в его честных глазах появлялось беспокойство. Ноон
не осуждал ее - ему просто не нравилось, что она привлекает к себевнимание
прохожих.
Лу была по-прежнему верна своей подруге. ПонерушимомуправилуНэнси
сопровождала их, куда бы они ни отправлялись, и Дэн весело и безропотнонес
добавочные расходы.ЭтомутриоискателейразвлеченийЛу,таксказать,
придавала яркость, Нэнси - тон, а Дэн - вес. На этогомолодогочеловекав
приличном стандартном костюме, в стандартном галстуке, всегда сдобродушной
стандартной шуткой наготове, можно было положиться.Онпринадлежалктем
приятным людям, о которых легкозабываешь,когдаонирядом,нокоторых
вспоминаешь часто, когда они уходят.
Для взыскательной Нэнси вэтихстандартныхразвлеченияхбылиногда
горьковатый привкус. Но она была молода, а молодость жаднаизанеимением
лучшего заменяет качество количеством.
- Дэн все настаивает, чтобы мы поженились, - однажды призналась Лу. - А
к чему мне это? Я сама себе хозяйка и трачу свои деньги, как хочу. Аонни
за что не позволит мне работать. Послушай,Нэн,чтотыторчишьвсвоей
лавчонке? Ни поесть, ни одеться как следует. Скажи только слово, и яустрою
тебя в прачечную. Ты бы сбавила форсу, у нас зато можно заработать.
- Тут дело не в форсе, Лу, - сказала Нэнси. - Я предпочту остатьсятам
даже на половинном пайке. Привычка, наверное. Мненуженшанс.Яведьне
собираюсь провести за прилавком всю жизнь. Каждый деньяузнаючто-нибудь
новое. Я все время имею дело с богатыми и воспитанными людьми, - хотьяих
только обслуживаю, - и можешь быть уверена, что яНичегонепропускаю.