– Лучше останови кровь, – посоветовал Томас и закрыл дверь.
Джордан выругался, потом плеснул водой в лицо. В том месте, где крем попал на порез, запекло. Он вытерся полотенцем и посмотрел в зеркало.
Прямо посредине правой щеки шел длинный, прямой, тонкий порез.
– Боже! – подумал Джордан вслух. – Я похож на Сент‑Брайда.
Он несколько раз промокнул порез туалетной бумагой, пока не перестала течь кровь, потом вытер раковину и пошел в спальню одеваться. Спустя секунду он снова стоял у зеркала, еще пристальнее вглядываясь в щеку.
Джиллиан Дункан утверждала, что поцарапала Джека, пытаясь сбросить его с себя. Чарли Сакстон сфотографировал царапину, когда его оформляли в участке, и этот снимок есть в деле. Но если бы сопротивляющаяся девушка оцарапала насильника, у него на щеке осталось бы четыре или пять параллельных царапин – отметины от нескольких ногтей, оцарапавших кожу.
А у Джека их не было.
– Куда вы пошли? – спросил Чарли.
– Мы встретились на старом кладбище на окраине города в одиннадцать вечера. Мэг с Джилли пришли вместе, мы с Уитни их уже ждали. Потом мы вчетвером пошли по тропинке, которая ведет в лес за кладбищем.
– Что вы собирались там делать?
– Просто поговорить. Развести костер, чтобы было не так темно. – Она вздернула подбородок. – Просто небольшой костер, а не огромный кострище, для разведения которого нужно получать разрешение.
– Понимаю. Как долго вы там были?
– Часа два. Мы уже собирались уходить, когда… появился Джек Сент‑Брайд.
– Ты его узнала?
– Да. – Челси смахнула волосы с лица. – Он работал в закусочной.
– Он раньше вступал с вами в беседу?
Она кивнула.
– Это было… мерзко. Он взрослый мужчина, а постоянно отпускал шуточки, пытался заигрывать. Как будто хотел, чтобы мы видели, какой он клёвый.
– Как он выглядел?
Челси пожала плечами.
– На нем была желтая рубашка и джинсы. И у него был такой вид, как будто он подрался.
И у него был такой вид, как будто он подрался. Его глаз был весь синий и заплывший. – Она сморщила носик. – А воняло от него так, как будто он искупался в виски.
– У него на лице были порезы?
– Я не помню.
– Что ты почувствовала?
– Господи, – выдохнула Челси, – я так испугалась! Ведь именно из‑за него нам было запрещено выходить из дому.
– Он выглядел злым? Расстроенным?
– Нет. – Челси покраснела. – В детстве мама заставляла меня смотреть социальную рекламу о том, что нельзя брать конфеты у незнакомых людей. Вот кого он мне напомнил: человека, который с виду кажется нормальным, но, когда никто не видит, улыбается мерзкой улыбкой.
– Что произошло потом?
– Мы сказали, что уже собираемся уходить, и он попрощался. Через несколько минут мы тоже ушли.
– Вместе?
Челси покачала головой.
– Джилли пошла в другую сторону, к себе домой.
– Вы слышали что‑нибудь, после того как ушли?
Челси опустила голову.
– Нет.
– Ни криков, ни шума борьбы?
– Ничего.
– Что произошло потом? – спросил Чарли.
– Мы уже вышли из леса к границе кладбища, когда услышали, как кто‑то ломится через заросли. Олень, подумала я тогда. Но это оказалась Джилли. Она выбежала к нам вся в слезах. – Челси закрыла глаза и тяжело сглотнула. – Ее… у нее в волосах запутались листья. Одежда вся в грязи. Она была на грани истерики. Я хотела ее обнять, чтобы успокоить, но она ударила меня. Казалось, она не понимает, кто мы такие. – Челси натянула рукава своей рубашки на запястья и принялась вытирать глаза. – Она сказала, что он ее изнасиловал.
– Почему вы позволили Джиллиан идти одной?
Челси опустила глаза.
– Я не хотела, чтобы она шла. Даже предложила проводить ее.
– Но все же провожать ее вы не пошли?
– Да, – ответила Челси. – Джилли сказала, что я ничем не лучше наших родителей. Ничего с ней не случится. – Она скомкала края рукавов в кулаке. – И вот случилось.
Уитни О'Нил хмуро смотрела на пятно на столе.
– Никто из вас не подумал, что не очень‑то разумно оставлять подругу одну в лесу? – поинтересовался Чарли.
– Моя дочь подозреваемая или свидетель? – взвился Том О'Нил.
– Папа, – успокоила Уитни, – все в порядке. Хороший вопрос. Думаю, мы все просто устали или немного перенервничали, когда встретили его в лесу. Мы с Челси и Мэг не прошли и трех метров, как поняли, что не следовало отпускать Джилли одну. И я стала звать ее.
– Кричала именно ты? – уточнил Чарли. – Не Челси и не Мэг?
– Да, – с вызовом ответила Уитни. – Неужели в это трудно поверить?
Чарли не стал обращать внимания на сердитые взгляды отца и дочери.
– Джиллиан ответила?
– Нет.
– И вы не вернулись? Не пошли удостовериться, что с ней все в порядке?
– Нет, – прошептала Уитни, и нижняя губа у нее задрожала. – Вы даже не представляете, как я об этом жалею!
Когда Мэг была еще совсем маленькой, она пряталась под диваном каждый раз, когда отец надевал форму. И не потому, что боялась полицейских. Просто когда отец надевал лаковые туфли, фуражку и блестящий значок, он уже не был тем человеком, который по воскресеньям готовил ей блинчики в форме головы Микки‑Мауса и щекотал ее пятку, чтобы она спрятала ноги под одеяло. На работе он казался жестче, как будто не мог согнуться, боясь сломаться пополам.