– Глаза боятся, а руки делают!
– Но…
Кто‑то встал на дороге и преградил им путь.
О господи.
Как будто решив, что в жизни Райли маловато проблем, судьба приготовилась подсунуть ей еще одну: на это раз ее одноклассника – любителя вампиров, странного парня с выкрашенными в угольно‑черный цвет волосами и белой кожей. Сегодня он вырядился в черный сюртук и пышную кроваво‑красную рубашку с декоративным шнурком. На его шее красовалась камея с каким‑то зубастым портретом.
Да вы шутите надо мной.
– Ты жива. – Противно шепелявя, он нахмурил при виде Райли свои крашеные брови. Вставные клыки всерьез мешали ему разговаривать.
– Ага, вроде того. Есть какие‑то возражения? – раздраженно спросила она. Ей не нравилась подобная бесцеремонность.
– Нас не остановить, – прошипел он. В этот раз полоумный даже слегка брызнул слюной через свои вставные челюсти.
Гадость какая.
– Ты не мог бы отойти?
Недовампир продолжал сверлить ее взглядом и демонстрировать пластиковые клыки. Покачав головой, Райли обошла его.
– Что это было? – озадаченно спросил Пит, когда они зашагали дальше по дороге.
– Это наш недовампир. Пьет красную газировку и говорит о себе во множественном числе, как император. В принципе безвреден. Просто не обращай на него внимания.
– Ну, это сложновато делать, – сказал ее друг, указав в сторону кладбища.
Теперь полоумный скакал между могил, пытаясь спрятаться за деревьями и высокими памятниками, со злобным видом поглядывая на них из‑за каменных ангелов и обелисков.
– А что он против тебя имеет? – поинтересовался Питер.
– Он вбил себе в голову, что я охочусь на вампиров. Я сказала, что всего лишь ловлю демонов, но это не помогло. Бывают люди, которым просто необходимо изображать из себя жертву.
Питер задумчиво посмотрел на нее.
– Поправь меня, если я ошибусь, но у вампиров нет такой необходимости. Они никогда не станут изображать жертву.
– Попробуй ему сказать об этом.
– Кстати, а как его зовут?
Райли сердито пожала плечами.
– Я как‑то не догадалась спросить.
Краем глаза она заметила, что их преследователь споткнулся о какое‑то надгробие и совершил великолепное приземление прямо в грязь лицом, накладными зубами и прочими атрибутами.
За что мне все это?
* * *
Папа увлекался Гражданской войной 1861–1865 годов, а это подразумевало, что Райли пришлось побывать в старинной секции Оклендского кладбища столько раз, что она уже не могла сосчитать. Папа всегда находил новый предлог, чтобы сходить к могилам Конфедератов.
– Скоро все зацветет, – мечтательно сказала она. – Это так красиво.
Питер уставился в изумлении на ряды белых надгробий.
– Ого. Ты только посмотри.
– Ты что, никогда тут не был?
Он покачал головой.
– Очень впечатляет.
По крайней мере первые несколько раз.
Все эти годы слушая рассказы папы о Гражданской войне, Райли уже выучила все наизусть и могла процитировать списки погибших в каждой крупной битве. В этот раз она не стала искушать судьбу: аккуратные ряды белоснежного камня говорили сами за себя.
Питер, похоже, предпочитал мыслить в числовом эквиваленте.
– А сколько здесь могил? – Он вопросительно посмотрел на нее.
– Почти семь тысяч. Здесь похоронены солдаты и со Второй мировой.
– Ого. Я, конечно, знаю, что много погибло, но ты не осознаешь всего по‑настоящему, пока не увидишь своими глазами. – И он оглядел открывшуюся перед ними картину.
Раздался пронзительный звук свистка: миссис Хагерти собирала класс. Все встали вокруг нее под старыми, разросшимися магнолиями.
– Начнем через пару минут, – объявила она и сунула ближайшему из ребят стопку бумаг. – Раздай это. Задание должно быть выполнено и сдано в конце занятия. – В толпе раздались недовольные голоса. – Я все понимаю, но радуйтесь, что хотя бы дождь не пошел. – Пока задание расходилось по рукам, миссис Хагерти оглянулась. – Райли, ты здесь?
Стоявшая с краю Райли удивилась, к чему это все, но помахала учительнице рукой.
– Хорошо, я рада, что ты с нами. Соболезную тебе, дорогая.
Райли смогла только кивнуть. Ей не нравилось, что теперь на нее все смотрят.
Миссис Хагерти переключилась на остальных.
– Сегодня утром мне сообщили, что у нас есть новенькие. Пожалуйста, подойдите и передайте мне ваши документы.
Питер расплылся в улыбке и с серьезным видом отправился к ней.
– Привет, Райли. – К ней подплыла Бренди. Сегодня роковая брюнетка оделась в черные джинсы, куртку и какой‑то кошмарный розовый свитер. Ее свита приотстала: девочки отвлеклись на какое‑то смешное сообщение в телефоне и теперь дружно хихикали.
– Бренди, – осторожно приветствовала ее Райли. Когда она только перевелась в их класс, эта противная девица сделала все, чтобы дать новенькой почувствовать себя «как дома». В ее представлении это означало спущенные колеса и измазанное помадой стекло автомобиля.
– А что это за новый парень? – спросила та.
– Это мой друг, Питер. Только сегодня перевелся.
– Похож на ботаника.
– Да, он умный. Но очень забавный. Дай ему шанс.
Только попробуй разинуть на него рот, и я разберусь с тобой так быстро, что ты даже не поймешь, что случилось.
Ее друг вернулся и протянул ей листок с заданием. Увидев, что Райли не одна, он вежливо улыбнулся:
– Привет, я – Питер.
– Это Бренди, – сказала Райли, ухитрившись вместить в одно слово и знакомство, и предупреждение:
– Ага, – сказал он с понимающим видом. – Ты та самая девушка, изуродовавшая Райли машину… дважды.
Бренди растерянно заморгала. Она, видимо, не привыкла к тому, что ботаны так смело разговаривают.
– Я просто решила немного над ней подшутить.
– Я люблю это делать, вот только шин ей не спускаю.
– Мы уже все уладили, – сказала Бренди и многозначительно поглядела на Райли.
До тех пор, пока тебе не взбредет в голову что‑нибудь еще.
– Так, ребята, – позвала их учительница. – Займитесь заданиями, через час их нужно сдать. Вперед!
Питер посмотрел на Райли.
– А почему ты мне не рассказывала вот про эту статую льва? – сказал он и поманил ее к массивной мраморной скульптуре. Райли пошла за ним к металлической ограде, отделяющей Льва Атланты от всего остального мира.
Спустя несколько мгновений к ним подошла Бренди.
– Ребята, моя работа как раз по этой теме. Можно, я с вами?
Райли услышала, как Пит сдавленно захихикал.
– Конечно.