Брунетти оставил ее слова без внимания и, немного погодя, спросил:
– А вы не могли бы назвать мне их имена?
– Зачем?
– Мне хотелось бы с ними поговорить.
Сначала Брунетти подумал, что девчонка откажется ему отвечать, но она вдруг выпалила:
– Карло Пианон и Марко Сальво.
Имена были знакомы ему из материалов дела. В полиции полагали, что похитители имели в виду именно их, говоря, что свяжутся по телефону с кем‑то из близких Роберто, ведь Карло и Марко считались его лучшими друзьями. В момент похищения оба находились в Лондоне, посещали курсы английского языка.
Поблагодарив Франческу за предоставленные имена, Брунетти спросил:
– Вот вы сказали, что решили расстаться с Роберто, потому что у него были странные друзья. А другие причины были?
– Ой, да полно, – уклончиво ответила она.
Брунетти выдержал паузу; он хотел, чтобы она сама догадалась, насколько неубедительно прозвучал ее ответ. Наконец она выдавила:
– Ну, с ним было уже не так весело, по крайней мере в последнее время. Он был какой‑то вялый, говорил, что плохо себя чувствует. Дошло до того, что он только и делал, что жаловался, как ему плохо, как он устал. В конце концов мне надоело слушать его нытье или наблюдать, как он начинает клевать носом прямо в машине; так что вот…
– А врачу он показывался?
– Да. Сразу после того, как сказал, что перестал чувствовать запахи. Роберто и до этого на дух не переносил табачного дыма, – он в этом плане был хуже любого американца, – но теперь он ничего не чувствовал, так что в конце концов решил показаться врачу.
– И что сказал врач?
– Что у него все в порядке. – Немного подумав, она добавила: – Небольшое расстройство, вот и все. Доктор выписал ему какое‑то лекарство.
– И?
– Полагаю, лекарство помогло, – презрительно бросила она.
– Но он по‑прежнему продолжал жаловаться на недомогание?
– Да. Все время повторял, как ему плохо, а доктора твердили, что он здоров.
– Доктора? Роберто еще к кому‑то ходил?
– Думаю, да. Он упоминал о каком‑то специалисте из Падуи. Вот тот‑то и сказал Роберто, что у него анемия, и тоже прописал какие‑то пилюли. Но вскоре после этого случилось… Ну, словом, то, что случилось. Роберто исчез.
– А вы‑то сами как думаете, он был болен? – спросил Брунетти.
– Ой, да не знаю я, – она скрестила ноги, демонстрируя еще более оголившиеся ляжки, – вообще‑то он любил быть в центре внимания.
Брунетти постарался, чтобы следующий вопрос прозвучал как можно деликатней:
– Он как‑нибудь оправдывался перед вами, стараясь убедить вас, что действительно… м‑мм… плохо себя чувствует?
– Что значит «оправдывался»?
– Ну, не замечали ли вы, что он в последнее время… м‑мм… утратил к вам интерес?
Она посмотрела на него так, будто он свалился с Луны.
– Вы имеете в виду секс? – Брунетти кивнул. – Да, он потерял к этому всякий интерес. Вот вам еще одна причина, по которой я решила его бросить.
– А Роберто догадывался о ваших намерениях?
– Мне так и не представилось случая ему об этом сказать.
Брунетти потребовалось какое‑то время, чтобы обдумать ее слова; наконец он спросил:
– А почему вы в тот вечер отправились на виллу?
– Мы задержались на вечеринке в Тревизо, и Роберто было неохота возвращаться в Венецию на ночь глядя. Вот мы и решили заночевать на вилле, а уже утром вернуться в город.
– Понятно.
Помимо того, что он, как вы говорите, все время жаловался на недомогание, не было ли в его поведении чего‑нибудь странного, необычного в течение последних недель перед похищением?
– Вы это о чем?
– Может, он переживал, нервничал из‑за чего‑нибудь?
– Нет, этого я не могу сказать. Правда, он то и дело срывался на мне, но он вообще не привык сдерживаться. Он там из‑за чего‑то повздорил со своим отцом, да и с Маурицио тоже.
– Повздорил? Из‑за чего?
– Понятия не имею. Он никогда мне об этом не рассказывал. По правде сказать, меня не очень‑то интересовали их семейные отношения.
– Но ведь Роберто чем‑то заинтересовал вас, синьора? – Брунетти поймал ее взгляд и поспешно добавил: – Не сочтите за дерзость.
– О, с ним всегда было так весело. По крайней мере вначале. Да и деньжата у него водились.
Брунетти подумал, что второй довод синьоры был на самом деле гораздо важнее первого, но ничего не сказал.
– Ясно. А вы были знакомы с его кузеном?
– С Маурицио, что ли?
– Ну да, – кивнул Брунетти, а сам подумал: с чего это ей вдруг пришло в голову уточнять?
– Встречалась с ним пару раз. В доме у Роберто. И еще на вечеринке.
– Он вам понравился?
Она окинула взглядом висевшие на стенах гравюры и, будто сцены жестокости каким‑то образом вдохновили ее, решительно отрезала:
– Нет!
– Почему?
Она надменно пожала плечами, не понимая, какое это теперь может иметь значение, спустя столько лет.
– Не знаю. Не скажу, что у Роберто был ангельский характер, но Маурицио… Этот вообще привык всегда всем указывать, как поступать и что делать. По крайней мере, мне так показалось.
– А вы видели его после того, как Роберто исчез?
– Разумеется, – ответила она, несколько удивившись его вопросу, – сразу после того, как это случилось, он был там, с его родителями. Да и потом, когда начали приходить эти письма, ни на шаг от них не отходил. Так что мы виделись.
– Я имел в виду: уже после того, как письма перестали приходить?
– Нет, ерунда, не о чем и говорить, если это то, о чем вы думаете. Мы время от времени встречаемся на улице, но нам с ним не о чем разговаривать.
– А с его родителями?
– И с ними тоже.
По правде говоря, Брунетти сомневался, что родители Роберто захотят поддерживать отношения с его бывшей подружкой, особенно после того, как она вышла замуж.
У него больше не было вопросов, но ему хотелось расположить ее к себе, на тот случай, если потребуется встретиться с ней еще. Брунетти взглянул на часы.
– Ну, не смею больше отрывать вас от вашего малыша, синьора, – почтительно проговорил он.
– Ой, да бросьте, не берите в голову, – отмахнулась она, и Брунетти поразило, как искренне у нее это вырвалось и как сильно его это покоробило. Он быстро поднялся на ноги.
– Большое вам спасибо, синьора. Думаю, на сегодня все.
– На сегодня?
– Если в результате судебно‑медицинской экспертизы обнаружится, что это труп Роберто, мы будем вынуждены возобновить расследование, и я подозреваю, что все лица, что‑либо знающие о похищении Роберто, будут допрошены вторично.
Она скривила губы, давая ему понять, как ей это все надоело. Брунетти быстро прошел к выходу, не давая ей возможности выказать свое раздражение.
– Еще раз спасибо, синьора.
Она поднялась с дивана и подошла к Брунетти. Ее лицо снова сделалось похожим на маску, разом утратив все свое обаяние и привлекательность.
Она проводила его до двери, и когда они уже стояли у выхода, откуда‑то из глубины квартиры снова донесся детский плач.