- Тот человек не представился...
- Он лысый, с сединой, левая часть лица порою дергается?
- Да, - ответила женщина. - Хотя, по-моему, я этоготоженедолжна
была говорить вам.
- Ни в коем случае. Пошли пить кофе. А потом поработаем, нет?
- В Швеции у меня была няня... Русская... Она мне рассказывала, что у
них во время обряда крещения священник закатывал волос младенца ввоски
бросал всеребрянуюкупель.Есликатышекнетонул,значитмладенцу
уготована долгая и счастливая жизнь...Ваша мама вам навернякаговорила,
что ваш шарик не утонул, да?
- Я никогда не видел мамы, Дагмар.
- Бедненький... Как это, наверное, ужасно жить без мамы... А папа? Вы
хорошо его помните?
- Да.
- Он женился второй раз?
- Нет.
- А кто же вам готовил обед?
- Папа прекрасно с этим справлялся.А потом и я научился. А послея
разбогател и стал держать служанку.
- Молодую?
- Да.
- Ее звали Александрин? Саша?
- Нет. Так звали ту женщину, к которой я привязан.
- Вы говорили о ней сегодня ночью...
- Видимо, не только сегодня...
- Я на вас гадала...Поэтому, пожалуйста, не встречайтесь сегодня до
вечера с человеком, у которогопронзительныемаленькиеглазаичерные
волосы... Это король пик, и у него на вас зло.
Женщина ушла на кухню - аккуратную, отделанную деревом, - аШтирлиц,
поднявшись, поглядел в окно, на пустуюмертвуюулицуиподумал:"Я-
объект игры, это - точно.И я не могу понять, как она окончится. Я принял
условия, предложенные мне Мюллером и Шелленбергом, и, видимо,япоступил
правильно. Но я слишком для них мал, чтобы сейчас, в такие дни, они играли
одного меня. Они очень умны, их комбинации отличает дальнобойность, а я не
могу уразуметь, куда они намерены бить, из каких орудий и по комуименно.
Мог ли я быть ими расшифрован? Не знаю.Но думаю, если быонидоконца
высчитали меня, то не стали бы затеватьдолговременнуюоперацию-бьет
двенадцатыйчас,имотпущеныминуты.Когдаяпошелнапроломс
Шелленбергом, я верно ощутилединственнодопустимуювтотмигманеру
поведения.А если и это мое решение Шелленберг предусмотрелзаранее?Но
самое непонятное сокрыто в том, отчего имяДагмарназвалШелленберг,а
предупреждал ее обо мне Мюллер? Вот в чем вопрос!.."
НЕОБХОДИМОСТЬ, КАК ПРАВИЛО, ЖЕСТОКА
__________________________________________________________________________
У Эйхмана действительно были пронзительные маленькие, запавшиеглаза
и иссиня-черные волосы на висках - вылитый король пик. К далеким взрывам -
бомбили заводы в районе Веддинга - он прислушивался, чуть втягивая голову,
словно бы кланялся невидимому, но очень важному собеседнику.
- Я ждал вас с самого утра, Штирлиц, - сказал он, - радвасвидеть,
садитесь, пожалуйста.
- Спасибо. Кто вам сказал, что я должен быть у вас утром?
- Шелленберг.
- Странно, я никому не говорил, что намерен прийти к вам первому.
Эйхман вздохнул:
- А интуиция?
- Верите?
- Только потому и жив до сих пор...Я подобрал вам парукандидатов,
Штирлиц...
- Только пару?
- Остальные улетучились. - Эйхман рассмеялся. - Ушлискрематорским
дымом в небо; слава богу, остались хоть эти.
Он передал Штирлицу две папки, включил плитку, достал из шкафакофе,
поинтересовался, пьет лиШтирлицссахаромилипредпочитаетгорький,
удивленно пожал плечами: "Сахарин бьет попочкам,напрасно".Приготовил
две чашечки и, закурив, посоветовал:
- Я не знаю, для какой цели вам потребны эти выродки, но рекомендовал
бы особенно приглядеться к Вальтеру Рубенау -пройдоха,какихневидел
свет.
- А отчего не Герман Мергель?
- Этот - с заумью.
- То есть?
- Слишком неожидан, труднопредсказуем...Онтехнолог,изобрелс
братом какое-то мудреное приспособление для очистки авиационногобензина,
а был конкурс, и как-то все проглядели, что они полукровки, и их допустили
кучастию.Ихпроектоказалсясамымлучшим,мировоеоткрытие,но
рейхсмаршал насторожился по поводу ихвнешности-вличномделебыли
фотографии - и высказал опасение, не евреи ли они.Афюрерсказал,что
такое блестящее изобретение могли сделать только арийцы. Евреи не способны
столь дерзостно думать.Герман - младший брат, он в их тандемезанимался
коммивояжированием, очень шустр, лишь поэтому я вам его и назвал, о других
качествах не осведомлен...Желтую звезду, понятно, не носит, ему выписали
венесуэльский паспорт, так что особой работыотнегонеждите,ониз
н е р а з д а в л е н н ы х...Изобрели еще что-то, совершенно новое, но,
думаю, придерживают, мерзавцы, ждут...
- Чего?
Эйхман разлил кофе по чашечкам и ответил:
- Нашей окончательной победы над врагами, Штирлиц, чего же еще?
- Шелленберг не проинформировал вас, зачем мне нужны эти люди?
- Он говорил об одном человеке...
- Но он объяснил вам, зачем мне нужен такого рода человек?
- Нет.
- И вы рекомендуете мне Вальтера Рубенау?
- Да.
- Полагаете, ему можно верить?
- Еврею нельзя верить никогда, ни в чеминигде,Штирлиц.Ноего
можно использовать. Не отправь рейхсфюрер в концлагеря всю мою агентуру, я
бы показал, на что способен.
- Да мы и так наслышаны о ваших делах, - усмехнулся Штирлиц, подумав:
"Ну, сволочь, и выродок же ты, мерзкий, черный расист,лишившийГерманию
таких прекрасных умов, как Альберт Эйнштейн и Оскар Кокошка, Анна Зегерс и
СигизмундФрейд,ЭнрикоФермииБертольдБрехт;грязныйантисемит,
инквизитор, а в общем-то - серый,малообразованныйвыродок,приведенный
всеми этими гитлерами и Гиммлерами к власти; как же страшноидушномне
сидеть с тобой рядом!.