Ликсдорф вызвал его в следственную камеру и сказал:
- Подойди к окну и погляди в зону для прогулок.
Тот увидел двор, разделенный на каменные мешки-секторы, обнесенныек
тому же колючей проволокой, в одном из секторов гуляли его дети, одетыев
огромные, не по росту бушлаты, в другом - жена.
Рубенау почувствовал звонкое, гудящее головокружение и упал.
Когда фельдшер привел его в чувство, Ликсдорф сказал:
- Хочешь, чтобы они были освобождены?
Рубенау заплакал.
- Ну? Я не слышу ответа, мразь! - крикнул Ликсдорф.
Рубенау кивнул.
- Ты готов во имя этого на все?
Рубенау молчал, продолжая, беззвучно сотрясаясь, плакать.
Ликсдорф подошел к нему, оперся на плечо, заглянул в глаза,нагнулся
и еще тише сказал:
- Я не слышу ответа.Ты должен сказать "да", итогдамыпродолжим
разговор. Если же ты смолчишь, то судьба твоих детишек будет решена сейчас
же, на твоих глазах.
Страшная машина гестапо работала по простому принципу: даженакраю
гибели человек надеется на благополучныйисход.Гейдрихкак-тозаметил
приближенным: "Я советую каждому из вас зайти в те отделения наших клиник,
где лежат раковые больные. Понаблюдайте любопытный процесс "отталкивания",
когда больной не хочет, а скорее, уже не может объективнооцениватьсвое
состояние...Арестованный нами преступник - тот же раковыйбольной.Чем
больнее вы ему сделаете, чем скорее высломитеего,темподатливееон
станет; он будет жить иллюзией освобождения, только умело намекните ему об
этом".
- Я готов навсе,-прошепталтогдаРубенау,-носначалавы
отпустите несчастных детей и жену.
- Я отпущу их в тот день и час, когда ты выполнишьто,чтоятебе
поручу.
- Я выполню все, я умею все, но вы обманетеменя,поэтомуястану
делать, что вам надо, только после того, как они будут освобождены. А если
нет - что ж, убейте меня.
- Зачем же тебя убивать? - удивился Ликсдорф. - Мы их при тебе забьем
до смерти, ты же знаешь, мы слов на ветер не бросаем.
И Рубенау согласился.Он получил у Шора письмо кжене,сказавчто
передаст во время свидания с семьей. Тот не мог еще знать, что Рубенау уже
работает на гестапо.
С Фаиной начали игру после того,какРубенаубылвзятизДахау,
помещен в госпиталь, подготовлен кр а б о т еи затемпереправленв
Прагу.Фаина Шор установила через него "контакт" смужем.Контакт,как
сказал ей Рубенау, шел по надежной цепи.Женщина согласилась на встречу с
так называемыми представителями "подполья",которыезанималисьпобегами
политзаключенных.Встречу назначили на границе. ДваспутникаФаиныШор
были убиты, она сама схвачена, привезена в Берлин и гильотинирована вместе
с мужем.
Участники этой комбинации были отмеченыблагодарностямирейхсфюрера
СС, однако в суматохе Ликсдорфазабыли;оннеосторожнонаписалписьмо
Гейдриху: "Работа с полукровками не только возможна - судяпорезультату
поездки Рубенау в Прагу, - но и необходима, мой опытследуетвнедритьв
другие лагеря".
Участники этой комбинации были отмеченыблагодарностямирейхсфюрера
СС, однако в суматохе Ликсдорфазабыли;оннеосторожнонаписалписьмо
Гейдриху: "Работа с полукровками не только возможна - судяпорезультату
поездки Рубенау в Прагу, - но и необходима, мой опытследуетвнедритьв
другие лагеря".Гейдрих был в ярости: "Этот идиот разложенбольшевизмом!
Он хочет частный случай возвести в принцип!Оноткрытозамахиваетсяна
основной постулат,гласящий,чтонациональность-сутьглавное,что
определяетчеловека!Нет,работасполукровкаминевозможна,аон,
Ликсдорф, отравлен тлетворным ядом русского классовогосознания,которое
было, есть и будет главным врагом нашего учения, базирующегося напримате
национальной идеи!"
Ликсдорф был изгнан из рядов СС; после двух месяцев тяжких объяснений
его кое-как пристроили в пожарнуюохрануБремена.Онзапил.Вовремя
приступабелойгорячкиповесилсявтуалетепивной,находившейсяпо
соседству с командой, прикрепив на грудилистоксбуквами,написанными
кровью, которую он предварительно пустил из вены: "Я-жертвапроклятых
евреев во главе с Гитлером! Отплатите ему за жизнь погубленного арийца!"
Шелленберг за Рубенау следил.Жену идетейраспорядилсянавремя
освободить из тюрьмы, разрешив им проживание в гетто; раз в месяцРубенау
вызывали на "допрос" и вывозили в город,гдеон,изокнамашины,мог
видеть семью.
За это он еще два раза принимал участие воперацияхгестапопротив
своих единокровных братьев.Последний разЭйхманбралегоссобойв
Будапешт, гдевелпереговорысраввинами,которыеимеликонтактыс
Западом.Те обещали передать вермахту и СС за каждогоосвобожденногоиз
концлагеря раввина по грузовику с двадцатью канистрамибензинавпридачу.
Эти машины Эйхман гнал в распоряжениерейхсляйтераАльфредаРозенберга,
который перевозилизГерманиивгорывозлеЛинца,вшахтуАусзее,
сокровища культуры, вывезенные из музеев России, Польши и Франции.
Эйхману было поручено отдать Рубенау в распоряжение Штирлица...
- Здравствуйте, Рубенау,-сказалШтирлиц,предложивсобеседнику
сесть на табурет, укрепленный посредине камеры. Он понимал, что его беседа
будет записана от первого до последнего слова, за себя оннетревожился,
ему надо былопонятьтого,ктосиделнапротивнего,апоняв,либо
о б н а ж и т ьего позитивные качества для тех, ктобудетпрослушивать
разговор, либо, наоборот, отвергнуть этого сломанногочеловека,ставшего
агентом у тех, кто люто его ненавидел и презирал. - Моя фамилия Бользен, и
я отношусь к числу немногих, кто намерен помочь вам по-настоящему.Однако
сначала вы должны ответить-причемввашихжеинтересахсовершенно
откровенно - на ряд моих вопросов. Вы готовы к этому?
- Неважно, готов я или нет, меня к этому приучили, моя семья-ваши
заложники, поэтому я могу отвечать только откровенно, и никак иначе.